Наследник чародея - Пола Вольски

Хиир Хфу был тусклее тусклого, окологлазные валики тревожно напряглись.

— Я ищу Фал-Грижни Террза, — на своем языке сказал вардрул. — Вы не знаете, где он?

Феннахар нахмурился. Из сказанного он не понял ни единого слова, кроме имени.

— Фал-Грижни Террз? — переспросил он. — А что случилось? Он не ранен?

Теперь Лбавбщ Хфу пришел в замешательство.

— Фал-Грижни… Где? — Отчетливо спросил он, догадываясь, что уж имя патриарх Феннахар не может не различить. — Грижни? Где? Грижни? Грижни?

Вопросительная интонация проявлялась в расширении внешних глазных мышц и понижении голосового тона, но откуда об этом мог знать Феннахар? Он пожал плечами, развел в стороны руки и помотал головой, выражая полное непонимание. Однако для Лбавбща Хфу эти жесты также не значили ровным счетом ничего.

Верран испытывала все большую неловкость. Во-первых, ей вовсе не нравилось подслушивать, вo-вторых, Феннахару и Лбавбщу Хфу не помешала бы ее помощь. Пора появиться на сцене и хорошо бы так, чтобы они не догадались, будто она знает, о чем идет речь. Верран встала и с самым непринужденным видом вышла из-за выступа скалы. Феннахар и Лбавбщ несказанно обрадовались ее появлению, им и в голову не пришло, что она возникла перед ними не совсем обычным способом.

Что случилось? — спросила Верран по-вардрульски.

Матриарх Грижни, я разыскиваю Фал-Грижни Террза, — ответил Лбавбщ. Его плоть беспорядочно замерцала. — Случилась беда. Будущая супруга фал Грижни, юная Змадрк Четырнадцатая…

— Не отошла ли она к Предкам? — испуганно проинтонировала Верран, памятуя о недавних словах сына.

— Пока нет, но она на грани прощального погружения. Она… — Последовали неудержимый поток звуков и резкая смена мимики. Верран совершенно запуталась.

— Медленнее, Лбавбщ Хфу. Я не успеваю за вами. Не так быстро, пожалуйста.

Вардрул поколыхал пальцами.

— Не помня себя и… — далее последовало какое-то загадочное выражение, — юная Змадрк Четырнадцатая вышла на Поверхность, не заручившись необходимой поддержкой и защитой. Двое сородичей нашли ее на склоне горы обнаженной и погруженной в Хладное Оцепенение.

У Верран перехватило дыхание. Хладное Оцепенение — страшнейшее из несчастий! — могло привести к помешательству, а то и к гибели жертвы.

Четырнадцатую вернули в тепло пещер к любящим сородичам, однако попытки привести ее в сознание не увенчались успехом. Остается надеяться на то, присутствие будущего супруга… — далее следовал непередаваемый глагол, — ее руу.

— Сын частенько бывает в Обители, пытает овладеть заклятием Камнепада…

— Сейчас его там нет.

— В последнее время он надолго уходит в коридор Мвжири дрессировать бурых летучих мышей может быть…

— Давайте вместе его поищем, матриарх, — перебил вардрул.

Наблюдавший эту сцену Феннахар решился наконец поинтересоваться:

— Верран, что стряслось? Ведь что-то случилось, верно?

— Речь идет о Змадрк Четырнадцатой, — поспешно объяснила Верран, — молодой вардрулке, к которой Террз… особенно привязан. Она больна, и нужно срочно найти Террза.

Феннахар без лишних слов кивнул, подобрал с пола мешок, и все трое, покинув зал Каскадов, двинулись кратчайшим путем к коридорам Мвжири. Хотя они старались идти быстро, путь оказался долог и извилист. Из-за небольшого наводнения в Грфжнровом Звене пришлось сделать крюк, и Террза они не застали. Как сказал представитель клана Фтриллжнр, который повстречался им в коридоре, Фал-Грижни Террза только что вызвали к погребальной заводи Змадрков, где находилась в объятиях Хладного Оцепенения его Будущность. Возможно, общий дух многих поколений ее Предков благотворно скажется на ее руу — либо пробудит ее уснувшее сознание, либо мягко увлечет в последнее погружение.

Дбавбщ Хфу удалился, не желая мешать Змадрам предаваться скорби. Матриарх Грижни как приданной Приобщенной не было нужды колебаться на сей счет. А Феннахар? Верран с сомнением поглядела на него. Он ничего не знал о тонкостях вардруловых ритуалов, и священность погребальной заводи была для него пустым звуком. Ей не следовало бы брать Феннахара с собой, но отослать его она почему-то не решалась. Мысль о том, что предстоит вновь оказаться на месте недавней бойни, подле умирающей Четырнадцатой, внушала Верран ужас, присутствие Феннахара немного успокаивало душу.

Оттого лишь, что он — человек? Возможно. Впрочем, нет.

Она ничего не сказала, и Феннахар, даже не догадываясь о невольной своей бестактности, прошел рядом с ней отрезок коридора Мвжири до погребальной заводи Змадрков.

С тех пор как после нападения гвардейцев были совершены все необходимые обряды, Верран сюда не заходила. Да и теперь шла словно против воли. У идущего рядом с ней Феннахара перехватило дыхание при виде светящейся заводи и собравшихся вокруг нее вардрулов. Члены клана — небольшая горстка оставшихся в живых — глядели на бесчувственное тело сестры, и общий их хиир был чрезвычайно тускл, куда тусклее, чем того требовала ситуация. Четырнадцатая Несомненно была всеобщей любимицей. Атмосфера неизбывной печали, ощутимая даже не слишком восприимчивой к вардруловым настроениям Верран, свидетельствовала о том, что тяжесть свалившихся на клан невзгод грозит стать непосильной.

Четырнадцатая лежала возле самой кромки воды у подножия пьедестала. Поблизости полыхал костер призванный согреть ее застывшее тело, — весьма сомнительное лекарство, но другого вардрулы не знали. На первый взгляд казалось, что она мертва. Недвижна. Огромные глаза закрыты, а окаймляющие их валики мышц незаметны. Гибкие прежде пальцы прямы и жестки. Плоть полностью утратила лучезарность. Лишь приглядевшись, можно было уловить едва приметное дыхание. Коленопреклоненный Террз застыл рядом с невестой. Юноша отрешился от действительности — видимо, пытался применить магическое средство излечения. Любимые его кристаллы покоились на ладони вытянутой вперед руки, губы беззвучно шевелились. Однако успеха он, похоже, не добился, ибо кристаллы оставались столь же безжизненными, как его подруга.

Подойдя ближе, Верран увидела до чего бледен ее сын, заметила испарину на его лбу. Очевидно, Террз уже довольно долго истязал себя магией, и эффект чудовищного напряжения не замедлил сказаться. Познания Верран в чародействе позволяли ей с полным основанием считать, что упорство в таких делах далеко не всегда залог триумфа. Для магии требовалась предельная концентрация мысли и спонтанный прорыв — нечто вроде вдохновения, — а утомленный, измученный мозг вряд ли на это способен. Разумеется, Террз и сам прекрасно это понимал. От материнских глаз не укрылась его тоска отчаяние — чувства, блокировавшие и без того труднодостижимое просветление. Юноша перестал шевелить губами, но не отрывал взгляда от лица своей Будущности. Кристаллы в его руке не подавали никаких признаков жизни. Четырнадцатая, вся во власти Оцепенения, тоже. Плечи Террза поникли, вытянутая рука безвольно упала. На мгновение он окаменел, стиснув зубы, тщетно пытаясь собраться с силами, затем резко выпрямился и набрал в грудь воздуха, чтобы начать все заново.