Проклятый дар - Татьяна Корсакова

– Так уж прямо и в раю?! – усмехнулся Матвей. Ставр не производил впечатления святого, да и занятие, которым он занимался при жизни, было далеко не самым богоугодным.

– Много ты знаешь про богоугодные дела, – фыркнул Ставр.

– Мысли читаешь?

– Не всегда, но кое-что прорывается. Слышь, братишка, ты бы куртку накинул, а то вон посинел весь от холода.

В комнате и в самом деле было холодно, не спасали ни камин, ни коньяк. Матвей поежился, потянулся за ветровкой.

– Это из-за меня, – сказал Ставр. – В смысле холод от меня идет. Такие вот издержки промежуточного существования. Ты уж потерпи, братишка.

– Да куда я денусь! – Матвей сунул руки в рукава куртки. – Я вот спросить хотел… – Он замялся.

– Про деньги? Все нормально, братишка. Сам понимаешь, деньги мне теперь без надобности, а при жизни я был парнем вполне зажиточным. Жалко, что не могу на тебя недвижимость переписать, но номера счетов скажу.

– Спасибо.

– Не за что. Ты же мне помогаешь.

Матвей и сам не знал, кому он помогает: Ставру, Алене или самому себе, но молча кивнул. Придется идти до конца, если понадобится, лезть в болото, потому что свои гонорары он привык отрабатывать по полной программе.

– А, чуть не забыл! – Ставр хлопнул себя ладонью по лбу, но звука Матвей не услышал. – Глянь-ка вон под той половицей. – Он указал носком ботинка, куда смотреть. – Там запасной ключ от кладовки, а в кладовке у меня много чего есть из того, что на продажу готовил. Если хочешь, можешь загнать. Я адреса проверенных людишек подскажу.

– Не нужно это. – Матвей протестующе мотнул головой. – Денег достаточно.

– Ну и дурак, – сказал Ставр беззлобно. – Мне ж оно теперь ни к чему.

– Мне тоже ни к чему.

Из-за полуприкрытой двери послышался тихий стон, и Матвей торопливо встал из-за стола. Алена металась во сне. А может, и не во сне вовсе, а в бреду. Что он понимает в этой чертовой психиатрии?! Может, зря он так опрометчиво? Неизвестно, что ей там капал доктор Джекил, может, это такая сильная хрень, что девчонка теперь неделю в себя не придет. Надо было историю болезни с собой забрать, хоть в Интернете посмотреть, но теперь уж что…

– К обеду оклемается. – Ставр присел перед диваном на корточки, внимательно всмотрелся в беспокойное Аленино лицо и сказал задумчиво: – А красивая девчонка. Эх, я бы с ней… – Он так и не договорил, махнул рукой.

– Откуда знаешь, что к обеду оклемается? – Упущенные возможности Ставра волновали Матвея гораздо меньше, чем самочувствие Алены.

– Знаю. – Ставр пожал плечами, отошел к занавешенному окну. – Я теперь, братишка, много чего знаю. Да вот беда – использовать не могу. До вечера она, конечно, вареной будет, но тут уж ничего не поделаешь. Выедем к ночи, так спокойнее.

– И ты с нами? – спросил Матвей, укутывая Алену одеялом.

– Так это, братишка, совсем необязательно. Для меня теперь расстояние – не проблема. Нет, я, конечно могу с вами, но что ж вас студить-то лишний раз?! Еще заболеете. – Он невесело усмехнулся. – Лучше уж вы сами, а на месте и встретимся.

– Где встретимся?

– В доме ее деда. Он ближе всего к болоту.

– А потом куда?

– Ясное дело куда – в топь, к старухе. Мне кажется, только она одна нам может помочь. – Ставр нахмурился. – Вот узнать бы еще, чем эта коза меня привязала.

– Сам ты козел, – буркнул Матвей. – Она, знаешь ли, тоже не на курорте все эти месяцы отдыхала.

– Ну прости, братишка, сорвалось. Тут, понимаешь, какое дело, мне с каждым днем все хреновее. Я голос слышу, зовет он меня. И вот честно скажу, хочется бросить все к чертям и откликнуться.

– Чей голос? – насторожился Матвей.

– Старуха называла эту хрень Морочью, а что это такое на самом деле, понятия не имею, просто чувствую, что она меня зовет и злится.

– Морочь?

– Она самая.

– И где эта Морочь находится?

– Живет. Она не находится, а живет, – уточнил Ставр. – В болоте, я думаю. Ты знаешь, братишка, ты лучше в кладовку загляни, там у меня дробовичок припрятан. Пригодится.

– Ага, и с этим дробовичком меня на границе да под белы рученьки! Мне еще вон ее контрабандой вывозить, – Матвей погладил Алену по спутанным волосам, – да и меня самого, вполне может статься, уже по всему району с собаками ищут. Внешность я, конечно, изменил, и паспорт у меня был поддельный, но риск от этого меньше не стал.

– Больше, чем обещал, я тебе бабосов не дам, – предупредил Ставр.

– Да кто же о деньгах сейчас?! – возмутился Матвей. – Я про риски.

– А, про риски?! Ну, без риска тут, братишка, никак. Я тебе даже больше скажу, – Ставр подошел вплотную, и Матвея обдало волной холода, – не погранцов нам с тобой надо бояться, а ее.

– Старуху?

– Морочь! Видишь, я с тобой честный до конца. Это мне терять нечего, а у тебя выбор всегда есть.

Да не было у него никакого выбора! Он сам себе перекрыл все пути к отступлению. Вот как только выкрал Алену из психушки, как только поверил в существование призраков и какой-то там Морочи, так и сжег последний мост. Теперь у него одна дорога – в болото, будь оно неладное.

– Ты поспи, братишка. – Ставр все про него понял правильно. – В спальне ложись, там матрас ортопедический. – Он усмехнулся своей нагловатой и кривоватой усмешкой. – А я пока уйду, не буду вам мешать. Завтра к вечеру нарисуюсь, проинструктирую, что к чему.

– Точно нарисуешься?

– А куда ж я от вас денусь?! – Ставр развел руками. – Мы повязанные теперь. Ты, братишка, отвернись. Не нужно тебе видеть, как я ухожу. Это, я тебе скажу, зрелище не для слабонервных.

– Так я вроде бы и не слабонервный. – Матвей пожал плечами.

– Все равно отвернись, мне самому так проще. Считай, стесняюсь я.

– Какой ты, однако, стеснительный, – буркнул Матвей, поворачиваясь спиной к Ставру.

– Сам себе порой поражаюсь, – послышался за спиной затухающий голос.

Когда Матвей обернулся, в комнате уже не было никого, кроме него и Алены.

– Призрак с комплексами, – проворчал он и, бросив внимательный взгляд на Алену, побрел в спальню.

Может, за этот сумасшедший день он устал как собака, а может, начал наконец действовать коньяк, только уснул Матвей, едва голова коснулась подушки.

Ася. 1943 год

Сентябрь проливался на землю дождями, терзал небо грозами, точно предчувствовал беду. Ася тоже предчувствовала, беспокоилась и тревожилась без причины, просыпалась среди ночи в слезах. Алеша всегда был рядом, успокаивал, баюкал, словно маленькую, ласково шептал на ухо.

В партизанском отряде ей было хорошо, так хорошо, как никогда до этого. Ее не пугали ни хмурые взгляды мужиков, одичавших, заросших бородами по самые глаза, ни участившиеся налеты фашистской авиации, ни холодная сырость землянки. Алеша рядом, а это главное.