Variant (СИ) - "Тори Теллер"

Пальцы вампира легли на холодную кожу. Прикрыв глаза, он попытался увидеть ее изнутри и шокированно ахнул — тысячелетний опыт не помог его выдержке. Между сердцем, желудком и легкими удобно расположились звенья артефакта Цинны. Как змея — драгоценная, искрящаяся, омываемая ее кровью и болью.

Арн напряг кисти и пальцы так же, как делал это всегда, разрывая живую добычу. Но на сей раз, погружаясь в плоть, он испытывал ее боль, чувствовал, как рвутся мышцы, сосуды, нервы…

Наконец пальцы его коснулись драгоценности.

— Она… горячая, Эгиль… — сипло пробормотал вампир.

— Вцепляйся в нее и — тащи. Просто вытягивай.

Звенья выходили на удивление легко, только крови было все больше, а сердце едва билось. Все внутри было изорвано и порезано; кроме того пришлось сломать два ребра, чтобы добраться до симбионта.

— Ну, теперь, кажется, у меня нет выбора, — пробормотал викинг, глядя потемневшими глазами на развороченную грудь любимой женщины.

— Ты о чем?

Этот дрожащий голос заставил вампира замереть на секунду, но не удивиться — за его спиной стояла Кристин. Странно было, что она не явилась раньше.

— Я дам ей своей крови. Иначе ей не выжить.

— Твоя кровь ей больше не яд. Вы изменились, вампир, — хрипло проговорил дракон.

— Я тоже дам ей кровь! — метнулась босая и растрепанная Крис. Слезы катились у нее градом, но выражение лица было упрямым и сосредоточенным.

— Нет, — в один голос рыкнули мужчины. — Ты ей поможешь иначе.

— Тогда давай быстрей, Арн! И унесем ее в дом, чтобы я смогла ей помочь! Помни, что она тебе говорила — верь только ее крови. Она во всех нас. Слушай ее!

Арн снова вскрыл запястье и направил капли прямо в открытую рану Олив; Кристин положила ладони ей на виски. Спустя несколько секунд — или вечность — оба заметили, что кровотечение остановилось, и ткани начинают срастаться. Наконец, рана закрылась, оставив огромный багровый рубец

Подняв Олив на руки, Арн угрюмо поинтересовался:

— Ты сам-то восстановишься, колдун?

— Да. Идите. Пока Оливия не очнется, вам лучше быть втроем.

— Понял. А ты поняла? — это уже относилось к рыжей.

Та кивнула.

— Тогда — за мной! — бросил он, взлетая в темноту.

Кристин легко рванула следом.

Оставшись в одиночестве, Драккар потоптался, расправил затекшее крыло, осторожно подобрал когтистой лапой сорванные Северянином одежды и окровавленное ожерелье и, тяжело хлопая крыльями, поднялся в воздух.

Сделал круг над поместьем, убеждаясь, что триада уже под крышей, и тихо истаял в начавшем светлеть небе.

Хотеть — значит мочь. Глава 11.

Олив, Кристин, Северянин.

Она знает эту прямую дорогу:

прямо — вверх, и налево — к Богу…

— Все со стола — к iчерту! — рыкнул Арн, как только они с Крис оказались в его покоях.

Одним махом рыжая смела все на пол — Северянин осторожно опустил безвольное тело Олив на дубовую столешницу. Полсекунды оба смотрели на девушку, затем их взгляды встретились. Говорить вслух было уже не нужно.

Вампирская скорость им пригодилась как никогда, а магия крови, которой наделила их Олив, дала знания и уверенность, хотя они никогда еще не делали подобного. Синяки, порезы и кровавые потеки исчезали с ее кожи под вампирскими пальцами, обволакивающими повреждения сверкающим алым туманом, мгновенно рассыпающимся холодными искрами. Через несколько секунд не осталось и следа произошедшего — только перемазанные кровью обрывки платья и сапожки упокоились на полу бесформенной грудой.

Но уродливый ярко-розовый шрам, круто уходящий под левую грудь, не желал исчезать, и Северянин хмуро взирал на неприглядную картину.

«Это не самое важное, — думал он. — Она дышит, ее сердце бьется, она жива. Все остальное образуется. Как? Как всегда, и не как у людей. Но удивляться, по-видимому, придется еще долго».

— Арн, — осторожно позвала рыжая. — Перенеси ее на кровать. У тебя здесь есть кровать?

— Что? — очнулся вампир. — Идиотский вопрос. Конечно, есть.

Он отстраненно наблюдал, как над его нетронутым черно-алым «сексодромом», парусами повзлетали простыни и покрывала, и, предназначенный для вампирского мертвого сна самый темный уголок его покоев, осветился белоснежным человеческим бельем, разрушив привычный нуар обстановки.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Закончив с постелью, Кристин коротко кивнула викингу, и он бережно уложил Олив в эту хрусткую белизну. Руки и пальцы вампира, только недавно пронзавшие ее живую плоть, словно просили прощения за причиненную боль. Арн осторожно накрыл свою фею, присел рядом, расправил золотистые пряди и, не удержавшись, прижался к ним лицом.

Что это??!

Горькая морская сырость, ледяная свежесть северного ветра, кисловатый запах кожи и металла, а еще легкая горечь старого дерева и кострового дыма…

Откуда?..

Когда викинг увидел умирающую Олив, сознание и воля автоматически подавили эмоции, мешающие оценить опасность и оказать помощь. Это подсознание опять шалит, вернув ощущения его человеческой памяти… Или он сходит с ума?

— Эй, — Кристин смотрела на него строгими глазами. — Прекрати. У меня сейчас черепок взорвется — мы же с тобой в связке!

— «В связке»? — не понял викинг.

— Арн, очнись! Мы теперь всегда в связке — это сделала Олив. Это взаимопонимание, моя подчиненность и слаженность действий — часть новой сущности, подаренной или разбуженной в нас ею. Что тебя так удивляет?

Разговаривая с ним, вампирша механически скидывала с себя одежду и бросала на пол.

— Что ты делаешь? — вместо ответа поинтересовался Северянин.

Рыжая вздохнула, сняла последние кружевные тряпочки, отошла чуть в сторону и коротко вздрогнула всем телом. Вернее, вокруг нее, вокруг ее кожи на мгновенье задрожал и забликовал воздух. А в следующее вампир увидел, что ее кожа снова чиста и чуть ли не сияет, несмотря на то, что секунду назад была перемазана кровью Олив и грязью с ее странной одежды.

— Ты тоже так можешь. Надо только попробовать — бросила Кристин в ответ на его изумление.

Она забралась под одеяло и осторожно придвинулась к неподвижному телу кровной сестры. Потом тихонько завозилась, обнимая Олив и морщась.

— Она ужасно холодная. Если это чувствую я, вампир, то дела неважные — меня может не хватить.

— Я дам тебе своей крови, — машинально пробормотал Арн, все еще думая о своем.

— Здесь нужна ЕЕ кровь, мой гуру. Или этот колдовской венец, который был частью ее тела. Где он, кстати?

Северянин закусил губу. Он переводил взгляд с безжизненного лица Олив, на строгие глаза и упрямый рот Крис, на перепутавшиеся рыжие и солнечные пряди — и его захватило мощное ощущение дежа вю. Просто глобальное.

Запахи, поразившие его, усилились, а вместе с ними пришла догадка.

— Ты, вроде, нравишься колдуну, Крис, не так ли? — тихо спросил вампир, наклоняясь к ней ближе.

— Нет, — даже не удивившись вопросу, отрезала рыжая и возмутилась — А ничего так, что ты задаешь этот вопрос, когда между нами лежит без сознания твоя девушка, которая может отдать концы?

— А я как раз о ней. Знаешь, куда он ее «катал»?

— Так он со мной и поделился! — фыркнула Кристин, уловив, однако, в голосе Северянина нотки сдерживаемой ярости.

— Но вы же связаны с ней! — не выдержав, прошипел вампир. — Говори!

Глаза Крис брызнули синими искрами от возмущения и обиды. Но голос был ровным — в нем послышалась грусть.

- Если нас разделяет временной портал, я почти перестаю ее чувствовать…

Арн ожидал чего-то подобного — из еговзгляда и голоса пропала сталь.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

- Сколько ей теперь восстанавливаться? — произнес он, ни к кому не обращаясь. — В чьем прошлом они были, и что такого натворили, что им решили обрушить портал?

- Возможно, причина в другом, мой гуру…

- Что?

— Возможно, ей не давали вернуться к тебе. Как там, в библии Предвечных? «Когда мрак объединится со светом, вампир перестанет быть зверем, человек — едой, ибо и тем и другим будет даровано солнце, пища и долголетие; и все иные сущности присоединятся к этому миру открыто и во благо».