Закон подлости - Кира Оллис

Я тоже улыбаюсь, но, по большей части, чтобы спрятать своё уныние. Мне всё сложнее строить из себя мисс Невозмутимость и делать вид, что я не уязвлена его отношением ко мне. Мои мысли всё время убегают к разговору с Джилл, и я пытаюсь отыскать в каждом его взгляде, каждом движении, каждом прикосновении хотя бы малейший намёк на то, что она права в своих предположениях. Недосказанность между нами витает в воздухе тягучим туманом, отделяющим нас друг от друга, не дающим как следует рассмотреть. Мы словно стоим по разные стороны непроглядной пропасти, соединённой шатким висячим мостом. И никто из нас не решается ступить на него, боясь обрушения.

Вроде бы сидим болтаем, как старые-добрые приятели, создавая иллюзию штиля, а внутри бушует ураган высшей категории. Его взгляды украдкой, когда он думает, что я увлечена разглядыванием обстановки, будто случайное касание руки лишь усугубляют мои мысленные метания. Интересно, он прикидывается так же, как и я? Со мной всё понятно, а он-то зачем это делает?

— Значит, с тех пор вы подружились? — голос Макса врывается в мои сумбурные думы.

— Не совсем. После этого они стали появляться на пляже практически ежедневно. Близнецы постоянно тусовались рядом со мной, чем была безумно довольна Мел. Она спокойно загорала на шезлонге, пока мы с детьми запускали фрисби. Думаю, будь её воля, она с удовольствием поселила бы меня с ними.

Конечно, я шучу. Просто Мелисса устала от материнских будней, а мне нравилось проводить время с мальчуганами. Даже моя спасательная команда закрывала глаза на то, что я периодически отлынивала от своих прямых обязанностей.

— Из тебя выйдет отличная мать, — произносит Макс, отводя взгляд в сторону детей.

Наш разговор сворачивает на запретную для меня дорогу и только бередит заживающие раны, но мой рот сам против воли спрашивает:

— А ты никогда не думал о том, каким мог стать отцом?

— Думал, — слегка кивает, возвращая ко мне свой потемневший взгляд. — Но я не хочу, чтобы мой ребёнок видел отца только на фотографиях и по праздникам.

— Работа на первом месте? — иронично усмехаюсь.

— Лили, я сделал свой выбор и не вижу себя в другом.

— Ясно, — с преувеличенным интересом пялюсь в пустую чашку, как будто в ней транслируют интереснейший фильм.

— Что тебе ясно? — Макс немного подаётся ко мне, укладывая локти на стол.

— Что ребёнок был бы для тебя помехой.

— Нет, Лили. Дело не в каком-то гипотетическом ребёнке, а во мне. Либо быть хорошим отцом, либо никаким, — уверенность в его тоне говорит о том, что он размышлял на эту тему не раз и не два.

Поэтому он решил обрубить нашу связь на корню? Считает, что у нас слишком разные взгляды на жизнь? Задаю этот безмолвный вопрос, глядя в его серые глаза, обрамлённые тёмными ресницами. Он тоже продолжает безотрывно смотреть на меня, будто отвечая. И судя по его следующим словам, думаем мы об одном и том же.

— Лили, я не хочу, чтобы ты делала неверные выводы. Всё, что между нами было, это…

— Макс, не надо, избавь меня от объяснений. Мы отлично развлеклись. Как ты там говорил? Мы — взрослые люди, — хочу его опередить, чтобы не чувствовать себя продинамленной.

— Развлеклись?! — довольно громко восклицает Кроу, чем привлекает внимание посетителей с соседних столиков. — Для меня это не было развлечением, — произносит уже чуть тише, задумчиво потирая брови.

— Выглядит всё именно так.

— Не знаю, что ты там себе напридумывала, Лили. Просто… — он складывает ладони домиком, упирая их в переносицу, и вздыхает. Впервые вижу его таким обезоруженным. Словно он дико от всего устал.

Молча взираю на него, предоставляя возможность закончить начатое. Я же так хотела ответов на все свои «Почему?», и вот они — только руку протяни, но отчего-то я не готова их слушать. Это будет означать конец моим надеждам.

— Просто ты сама не захочешь быть со мной, когда узнаешь ближе, — снова упирается в меня взглядом, ожидая реакции.

— Прекрасно. Ты и здесь решаешь за меня.

— Пойми, Лили, так будет лучше для нас обоих.

— Да, я понимаю. Я ведь уже сказала: всё о’кей. Не заморачивайся, Макс.

Он хмурит свои красивые брови, скорее всего, не ожидая от меня такого быстрого согласия. А что он хотел? Чтобы я кинулась ему в ноги, умоляя не прекращать наши отношения? Да и назвать отношениями секс на одну ночь можно лишь с натяжкой.

Почему же меня не покидает это давящее чувство под рёбрами? Почему я не могу так просто забыть и продолжать жить, как раньше? Почему?

***

Домой я попадаю ближе к десяти вечера. Планы изменились, и нам пришлось везти детей к маме Мелиссы, которая решила пожить там несколько дней, пока в их квартире устраняют последствия потопа.

С Максом мы больше толком и не говорили, постоянно отвлекаясь на болтовню мальчишек, чему я была несказанно рада. О чём ещё беседовать с мужчиной, который ясно дал понять, что я для него ничего не значащий фрагмент жизни, который можно легко отрезать и выбросить?

Стоя в душе под тёплыми струями воды, молюсь о том, чтобы они смыли вместе с собой мою глупую безответную любовь. Голова трещит от бесконечного потока мыслей, от множества вопросов, на которые у меня уже нет желания искать ответы. Моё будущее теперь кажется лишённым яркости. Я не вижу никакой определённости в своей профессии, в выбранном пути. А самое ужасное: я теряю ориентиры. Какой бес в меня вселился, когда я решила поступать в полицейскую академию? А главное, что мне теперь делать со всем этим? И как перестать чувствовать себя пустым местом?

ГЛАВА 25 ДАВАЙ БОЛЕТЬ ВМЕСТЕ

Просыпаюсь от ужасной ломоты во всем теле. Мышцы и суставы скручивает так, как будто накануне я участвовала в соревнованиях по пауэрлифтингу. В супертяжёлом весе. Видно, вчерашний ливень не прошёл даром. Головокружение и слабость не прибавляют оптимизма. Кое-как заставляю себя встать с постели, которая сейчас кажется пуховой периной, худо-бедно приносящей облегчение. Не помню, каково это — болеть. Совсем. На радость родителям я была крепким ребёнком.

Когда мои стопы касаются пола, бесконечные мурашки одним махом покрывают моё тело. Ламинатное покрытие кажется ледяным. Прикасаюсь ко лбу, и понимаю, что у меня жар. Сомневаюсь, что в квартире есть градусник, но всё равно отправляюсь на поиски, ёжась от озноба. Зубы клацают так, что ещё чуть-чуть, и я сотру их до основания. Обнаруживаю себя у открытого холодильника и не понимаю, какого чёрта я