Ревизор: возвращение в СССР 9 (СИ) - Винтеркей Серж

Конечно пригодится! Это Балдин, что ли, подсуетился? Ну а что, водитель гораздо больше свободы имеет, чем обычный солдат. Будет мотаться между городом и частью, часто дома бывать… Вполне может оказаться, что Балдин это устроил. Точнее, его адъютант.

Сел писать ответные письма. Надо Тимура предупредить насчёт очередной выходки Дианки, да и Вету тоже. Письмо брату получилось длинным. Не знал, что Вета ему передала, что нет. Написал подробно с самого начала. Письмо получилось большое, на двойном тетрадном листе со всех сторон. Я же там ещё про свадьбу написал. Ветке, конечно, так подробно расписывать всё не стал, но суть изложил. Обратный адрес указал наш московский, и в обоих письмах написал, что мы с женой сняли новую квартиру на длительный срок, попросил писать на новый адрес, письма быстрее будем получать.

Славке тоже написал, что рад за него, тоже похвастался новой съёмной квартирой. Передавал привет всей бухгалтерии механического завода и Кларе Васильевне с Эммой.

Может, мне тоже пойти учиться в ДОСААФ? А что, пусть бы Балдин и мне устроил бы такие курсы? Поучиться полгода со стипендией и права категории В и С! Круто же! Выдадут их, правда, только, когда мне восемнадцать исполнится…

Бабушка подсела ко мне, явно желая о чём-то поговорить.

— Балдин Петру Инкиному перевод в Москву устроил, — как бы между делом сказала она, видя, что я третье письмо запечатал, подписал конверт и отложил в сторону.

— Да ты что! — воскликнул я. — Здорово! Это Инна скоро тоже тут окажется?

— Ну, не знаю, как скоро… Ей же надо еще доучиваться.

— Так пусть переведется, — ответил я. — Первый раз, что ли?

— Вот я и хотела тебя попросить, поищи для неё место.

Сразу вспомнилась Серафима Михайловна из института Бурденко. Вот бы Инну к ней пристроить. О таком наставнике только мечтать можно. И Инна о ней очень хорошо отзывалась.

— Есть одна мыслишка, — задумчиво сказал я. — Но ничего не обещаю.

— У меня ещё к тебе просьба будет… — смущаясь, проговорила бабушка. — Не проговорись Инне и Петру, что они в Москву благодаря Балдину попали. Пусть думают, что Пётр сам…

— Ой, бабуль. Думаешь, он не узнает?

— Ну, когда узнает… Если узнает… А пока, не надо.

— Хорошо, тебе виднее, — пожал я плечами.

— Ты генералу фотографии хотел отправить и за подарок поблагодарить. — напомнила она.

— Всё сделал.

— Жаль…

— Не понял.

— Да я хотела, чтобы ты под этим предлогом с ним лично встретился, разузнал поподробнее, куда Петра переводят. И поблагодарил еще, конечно.

— А. Так не проблема. Скажу, не все фотки отправил, ещё остались. Найду получше из оставшихся, распечатаю. Позвоню его адъютанту, договорюсь о встрече. Не волнуйся.

Бабушка улыбнулась благодарно и занялась своими делами.

А я достал материалы по мебельной фабрике. Как же мне не хочется там что-то искать. Такое предприятие крепкое. Сейчас отожмут его и разворуют… Но профессиональное любопытство взяло верх и вскоре стол был заложен фотографиями документов, а я увлеченно сводил данные в таблице.

— Спать идешь? — подошла жена и, дожидаясь ответа, чмокнула меня в щеку.

— Извини, дорогая, но я ещё поковыряюсь, — ответил я, не отрываясь от цифр.

Галия вздохнула немного обреченно, пожелала мне спокойной ночи и развернулась в сторону комнаты. Я этого и ждал. Тут же подскочил к ней, подхватил на руки и потащил в спальню. Галия тихонько взвизгнула и рассмеялась.

— Как я могу отказаться от предложения пойти поспать с такой очаровательной девушкой!

«Выспавшись как следует» и дождавшись, пока Галия уснет, выскользнул обратно на кухню. Все равно не смог бы заснуть, уж очень хотелось прояснить картину на фабрике. Понять, что и как там делается.

По сути, я глубоко не копал. Сравнил сделку и расход комплектующих на официальный выпуск готовой продукции.Но даже этого было достаточно, чтобы заметить разницу. Она была небольшая в процентном отношении, но в рублёвом выражении, наверняка, ощутимая. Каждый комплект мебели, каждый диван не копейки стоит.

Зачем это надо руководству? Они же на хозрасчете, всю прибыль тратят на себя. Хотя, конечно, без взяток во все времена никуда. А сейчас особенно. Ни материалы ни купить, ни от проверок не отмазаться… Интересно, у них крыша есть? Если есть, вот вам еще значительная статья расходов.

Погружённый в свои мысли, лег только под утро. Никак не мог решить, надо ли соседку предупредить, что на их предприятие рейдеры намылились? Ворует их руководство, но ведь и с людьми делится. А кто сейчас без греха?

В субботу встал поздно. Жена и бабушки на кухне колдовали. На столе стояла целая тарелка блинов. Меня посадили завтракать. И сказали, что скоро обед. Да уж, «диета выходного дня» называется. Решил после блинчиков походить с Тузиком по окрестностям, чтобы аппетит к обеду нагулять.

Ходили с собакой к озеру, к ферме. Успел даже замерзнуть немного. На обратном пути видел, как Трофим перешёл дорогу от своего дома к нашему, тащил что-то в руках.

У нас был уже накрыт стол. Посередине стояла бутыль приличных размеров с самогоном. Это её он тащил, похоже.

— Что у нас за праздник? — улыбаясь, поинтересовался я.

— День рождения у старого, — ответила Никифоровна. — Вот, обед приготовили праздничный.

— О. Сколько же вам стукнуло? — спросил я.

— Ну, думаю, лет семьдесят. Где-то так…

— Вы что, не знаете точно? — удивился я.

— Не знаю, — развел дед руками. — Бабка нас всех крестила и дату рождения и крестин на бревнах избы записывала. Изба сгорела и записки её тоже.

Хотел покаламбурить, что «записная книжка у бабки оказалась просто огонь», но сдержался.

— Ну хорошо. Дату вы не помните. Но год-то?

— Слушай, нас у матери одиннадцать было. Бабка по памяти всех записала, но сёстры потом считали, не сходится, напортачила где-то бабка. Между мной и следующим ребёнком всего четыре месяца, так не бывает. Или мне, или ему год неправильно в документы написали.

— Как это в документы можно год написать неверно? — удивилась Галия.

— Как, как… — ответила Никифоровна. — Паспорта только после войны выдавать в селах стали, а до этого без документов жили. Помню в школу подружки собрались в первый класс. И мне же хочется, а я младше их на год. Но пришла в класс и сказала учителю, что мне тоже уже семь. А как он проверит?

— И что, тебя оставили? — не поверил я.

— А куда денутся? — усмехнулась Никифоровна.

— Я слыхал, что люди себе возраст приписывали, чтобы на пенсию раньше выйти. Но чтобы в школу на год раньше пойти, первый раз слышу.

— Ну давайте, за тягу к знаниям! — воскликнул Трофим и схватился за бутылку.

Мы очень душевно посидели, песни попели. Старики молодость вспоминали, интересно их слушать.

В воскресенье тоже поздно встали. Помогали бабушкам по хозяйству. Время быстро пролетело. Вернулись в Москву с Тузиком и полной сумкой домашних пирожков, колбасы с чердака. Бабушки картошки еще насыпали. Дед самогона отлить предлагал, но мы с Галией отказались, заполучив от деда титул «настоящей комсомольской семьи».

Пока было не очень поздно, решил я всё же, к Анне Аркадьевне заглянуть. Пару намеков сделаю, посмотрю на реакцию.

Сесть некуда, дома кавардак, хозяйка в мыле… Не вовремя я. Но поговорить надо, а то неспокойно как-то на душе.

— Анна Аркадьевна, как Комсомольский прожектор у вас на предприятии оказался?

— Не знаю, — озадаченно взглянула она на меня, продолжая разгребать вещи. — А что?

— Меня беспокоит это. Просто так нас не присылают. Причина должна быть.

— Какая?

— Сигнал… Должен быть сигнал. Кто-то на что-то должен был пожаловаться… Но у вас такое предприятие крепкое, оборудование импортное, качество продукции отличное, рабочие вообще в прекрасных условиях, мы нигде до этого такого не видели…

Главбух при этих моих словах довольно улыбнулась и кивнула, но потом снова нахмурилась.

— И что? — она оставила свои дела и подошла ко мне. — Что это был за сигнал?