Притчи приемного покоя - Андрей Левонович Шляхов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Лично мне кажется, что она использовала вибратор не для простого удовлетворения, а для пробуждения вдохновения, – рассудительно заметила старшая медсестра Анна Анатольевна. – Надо настроиться на творческую волну, иначе получится не роман, а… история болезни. Так что можно считать случившееся производственной травмой. Вот интересно – Союз писателей больничные оплачивает?
* * *
Мораль сей притчи такова: не обостряй!
Как-то так.
Притча девятнадцатая. Веганка
«Кто любит прачку, кто любит маркизу,
У каждого свой дурман»
Саша Черный, «Мой роман»
Увидев в баре прекрасную незнакомку, тонкую, нежную и светлую, как ромашка, Кирилл завистливо подумал: «И везет же кому-то!». Вздохнул, отпил из бокала, и усилием воли заставил себя отвести взгляд в сторону, потому что пялиться на незнакомых людей невежливо. Да и вообще барные знакомства – не комильфо, сейчас принято делать это в интернете.
Вместо незнакомки Кирилл теперь глядел на зеркало, тянувшееся за барной стойкой явно для визуального расширения тесноватого пространства. Девушка была видна в нем лучше, чем сбоку. Она пила свой мохито (Кирилл не мог понять, что хорошего находят люди в этом мятном пойле) и едва заметно улыбалась, видимо думала о чем-то хорошем. Встретившись взглядом с Кириллом, Незнакомка слегка приподняла свой хайбол в приветственном жесте, а затем качнула головой влево, что Кирилл расценил как приглашение присесть рядом. Одно из двух – или девушке скучно, или же она собирается использовать Кирилла для воспитания своего опаздывающего кавалера. О том, что такая красавица могла им заинтересоваться, Кирилл и подумать не мог – это же не кино, а реальная жизнь. В реальной жизни Ромашки не интересуются старыми унылыми грибами.
Прозвище «Старый гриб», прилепившееся к Кириллу Старогрибову во втором классе, в значительной степени определило его жизнь. Недаром же говорится: «как вы лодку назовете, так она и поплывет». Сначала Кирилл чувствовал себя стариком, потому что ему было неинтересно со сверстниками, а после – из-за своего унылого бытия. Ну а «гриб» – это целая психологическая концепция. С кем еще сравнить блекло-невзрачную личность, которая всегда старается держаться на заднем плане, не привлекая к себе внимание? Именно так ведет себя большинство грибов…
Из предосторожности Кирилл сел не рядом с Ромашкой, а через стул. Такая посадка не должна была вызвать негодования у ее кавалера, если таковой появится. Однако хитрость не сработала – девушка пересела ближе. От нее восхитительно пахло чем-то медово-апельсиновым – чарующее сочетание! Кирилл очень любил апельсины, запеченные с медом и грецкими орехами. Особенно приятно было баловать себя этим замечательным десертом зимой, потому что яркое и вкусное блюдо отгоняло на время зимнюю серость. Главное – не переборщить с корицей, ведь эта пряность хороша только в малых дозах.
– У вас хорошие глаза, выразительные, это редкость в наше время.
– Почему? – Кирилла удивил не столько комплимент, сколько тема, с которой началось знакомство.
– Большинство людей смотрит внутрь, в себя, они заняты только собой, а у вас взгляд открытый, – объяснила Ромашка. – Ну и вообще видно, что с вами можно знакомиться в баре, вы не станете воспринимать мою инициативу неправильно.
«Не обольщайся, чувак, я всего лишь хочу поболтать», перевел услышанное Кирилл и попытался угадать имя незнакомки. Было у него такое развлечение – угадывать имена. Такая необычная девушка не могла зваться Марией, Ириной или (храни нас Небо!) Александрой – «унисексуальных» имен Кирилл не выносил, точно так же, как и когда его имя сокращали до «Киры». Возможно, Татьяна или Елена (первое имя ассоциировалось с Татьяной Лариной, а второе – с Еленой Прекрасной). Или – Наташа… Вообще-то Наташа Ростова была черноглазой, но дело не в цвете глаз, а в грациозности, которую не раз подчеркивал Толстой. У синеглазой Ромашки грация сквозила в каждом движении, даже во взмахе ресниц… Нет! Не Наташа! У столь редкого экземпляра человеческой породы должно быть редкое благородное имя… Например – Агата.
Промахнулся самую чуточку – Ромашка оказалась Аглаей.
– Имечко то еще, – усмехнулась она. – Родителям хотелось назвать меня оригинально, в народном стиле. Хорошо еще, что не Глафирой или Пистимеей. Была мысль сменить имя, да я как-то застремалась – вдруг вместе с именем и жизнь изменится, а я ею пока довольна.
– Аглая – замечательное имя! – возразил Кирилл, нисколько не кривя душой. – С греческого его можно перевести как «сияющая» или же как «радующая». Оба варианта вам очень подходят. Аглаей звали младшую из тех харит, богинь радости и веселья.
– Вы опасный человек! – поддела Аглая. – Говорите комплименты, от которых сердце тает. Знаете греческий?
– Древнегреческий, – уточнил Кирилл, любивший во всем ясность. – Немного. Учил в детстве, а потом забросил… Хотелось Гомера читать в оригинале.
Аглая отреагировала правильно. Не удивилась и, уж тем более, не покрутила пальцем у виска, а уважительно-понимающе кивнула, словно и сама мечтала о чем-то подобном. Со вторым испытанием она тоже справилась – узнав, что Кирилл работает бухгалтером (слово «главный» он скромно опускал) не вспомнила дурацкую песенку: «бухгалтер, милый мой бухгалтер» и не сказала, что бухгалтерия – скучное дело. Совсем не скучное, ведь каждый баланс – это своего рода квест, особенно если фирма немного пошаливает с отчетностью… Впрочем, это к делу не относится. Сама же Аглая оказалась фотографом-моделистом. «Вот же работа! – позавидовал Кирилл, любивший, как и все одинокие мужчины, разглядывать фотографии красивых женщин. – Не работа, а сплошной праздник…».
«Гляди в оба, а зри в три!», зазвучал в ушах мамин голос. Мама была мнительной женщиной, волновалась по поводу и без, но сильнее всего маму беспокоила мысль о том, что ее ненаглядный сын может попасть под власть чар какой-нибудь ушлой провинциалки, которая женит его на себе только для того, чтобы разменять прекрасную трехкомнатную квартиру на проспекте Мира, ордер на которую дед получил за день до снятия с должности заместителя председателя Кировского райсовета (бывает же такое везение). «До этого не дойдет, – ответил маме Кирилл. – Мы просто беседуем».
Жизнь Кирилла разделилась на две части – серую, до встречи с Аглаей, и ярко-разноцветную после. Он и представить не мог, что в реальности существуют такие замечательные девушки, сочетающие в себе множество достоинств – красоту, ум, образованность, воспитание, приятный характер и (чтобы уж мама Там не волновалась) московскую квартиру – в день их знакомства Аглая пришла в бар для того, чтобы по-тихому, наедине с собой, отметить
