Родовой кинжал - Александра Руда

Выдержав драматическую паузу, я подождала, когда мне начнут предлагать взятки за незамеченные дыры в городском бюджете. Судя по размеру денежного вознаграждения, суммы растрат были не такими уж и большими, поэтому я поступила так, как делала крайне редко, и только в особых случаях, — составила отчет для отправки в королевское казначейство не за пять лет, как обычно, а указав суммы только за последний год. А все остальное обобщила.

Почему-то я не очень хорошо себя чувствовала. Голова кружилась, слегка подташнивало. Поэтому, забросив финансовые дела, я поплелась в лечебницу и попросила дать чего-нибудь, предполагая, что это на меня так сильно подействовал завтрак. Отвыкла я есть такое количество острой и жирной пищи!

Там меня и нашел Драниш.

— Быстрее, едем уже, Персик работу закончил.

— Куда мы так спешим? — спросила я. Чтобы успеть за размашистым шагом тролля, приходилось бежать.

— По следам нашей беглянки, — радостно сообщил тролль. — Мне сказал начальник городской стражи, что недавно в сторону границы проезжала знатная дама с большим сопровождением — пятнадцать солдат без знаков отличия. Ярик уверен, что это Ясноцвета, потому что все местные аристократки все равно в замке Сыча сидят, да и не ездили бы они по своему домену с таким сопровождением. Мы скоро найдем Крюк! Эй, ну чего ты встала? Котя, эй, о чем ты думаешь?

— А? — очнулась я от своих мыслей. — Драниш, а что будет с нами, когда капитан найдет свою невесту? Мы ведь объехали едва треть сектора. Он же сразу захочет жениться… Или не сразу?

— Думаю, сразу, — поразмыслив, ответил тролль. — Зачем тянуть? Чем раньше женится, тем раньше станет Владетелем и может подать прошение королю о присвоении новой фамилии. Ну а нам дадут какого-нибудь нового благородного для проведения судилищ. Думаешь, мало желающих? Вон в замке Сыча — целая толпа бездельников с подходящим происхождением и образованием. Не переживай, котя! Если капитан нас покинет, командовать буду я, так что самодура в наш сплоченный коллектив мы не допустим. Не грусти. Я все сделаю, чтобы моя котя улыбалась.

В фургоне, завернувшись в одеяло, уже спал Даезаэль. Тиса с мрачным видом сидела на заднике — видно, ее совсем не радовала история про проезжавшую через городок благородную даму. Персиваль тайком что-то жевал — Волк спешил и решил, что без ужина мы можем обойтись.

— Капитан, — тихонько спросила я, становясь за его спиной, — можно задать вам личный вопрос?

— Да, — удивленно ответил он. — Но не гарантирую, что отвечу.

— Я все-таки рискну. Скажите, когда вы найдете Ясноцвету, вы сразу на ней женитесь? — спросила я.

— Думаю, сразу же, как только мы с ней прибудем в какой-то город, где будет наделенный соответствующими полномочиями бургомистр, — не раздумывая ответил Волк, и я поняла, что для себя он уже все решил.

— Но вы же ее совсем не знаете!

— Это совершенно лишнее условие для супружеской жизни Владетеля домена. Главное, чтобы она могла произвести на свет здорового наследника, — сухо ответил Ярослав. — А почему ты спрашиваешь? Тебя Тиса подговорила узнать?

— Нет. Просто… Я волнуюсь, что будет дальше с нами.

— Не бойтесь, работу вы не потеряете, я позабочусь об этом.

— Я же тебе говорил, — прошептал Драниш, когда я вернулась внутрь фургона. — Почему ты мне не поверила?

— Нужно было убедиться, — серьезно сказала я. — Это ты знаешь капитана как облупленного, а для меня он во многом остается загадкой.

— Не влюбилась ли ты в него, Мила? — встревоженно спросил тролль, взяв меня за руку и чуть ли не впервые назвав по имени.

Ответ на этот вопрос я знала точно, поэтому смело взглянула ему в глаза:

— Нет, Драниш. Ярослав определенно не тот человек, которого я могу полюбить.

— А я?

Я улыбнулась, постаравшись вложить в улыбку всю нежность, которая во мне была:

— А ты очень хороший, Драниш. И любить тебя — это великая благодать.

15

Самое лучшее лекарство для вас — лечебное голодание. Свою еду можете отдать мне, я найду ей применение. И не забудьте заплатить за совет.

— Мила, Мила! Мила! — Имя пробивалось в мой мозг, как будто через замковую стену, вырывая меня из бесконечных кошмаров один другого ужаснее. — Мила! Очнись!

Налицо полилась холодная, такая освежающая вода. Я открыла рот, и Волк грубо сунул туда носик чайника, чуть не сломав мне зубы, впрочем, я была даже благодарна за боль, которая прогнала остатки кошмаров из моего сознания.

Пока я жадно глотала, стараясь не захлебнуться, капитан одной рукой растирал мне уши — лучший способ быстро привести человека в чувство.

— Давай, поднимайся же! — Ярослав почти насильно усадил меня, и я охнула, уцепившись за его рубашку обеими руками.

Фонарь на потолке безумно вращался, оставляя болезненные, доводящие до слез пятна в глазах.

— Что? — пролепетала я, понимая, что никогда мне не было так плохо. — Я… умираю?

— Посмотри на меня! — Капитан наотмашь ударил меня по щеке.

Я с трудом сфокусировала на нем взгляд и сразу же поняла, что ситуация критическая — на плечах Ярослава, просвечивая сквозь рубашку, ярко горела серебром татуировка.

— Нас отравили, — сказал Волк. — Поняла? Отравили! Все умирают, я смог привести в чувство только тебя. Сделай что-нибудь! Слышишь? Сделай!

Я закрыла глаза и попыталась упасть, но капитан не дал мне такой возможности. Хлоп! Хлоп! Хлоп!

Это, знаете ли, больно, когда тебя бьют по щекам, да еще так сильно.

— Я не целитель, Мила, я не знаю, что делать в нашем случае! — Ярослав тряс меня за плечи. — Даезаэль умирает. Драниш не приходит в себя.

— Прекрати. — В горле нестерпимо царапало. — Прекрати меня трясти. Сейчас. Сейчас. Я думаю…

Так, нас отравили утром, вот что имел в виду хозяин гостиницы, говоря, что это специальное блюдо. Проклятый бургомистр так не хотел, чтобы наш отчет попал в замок Сыча, и поэтому отравил нас каким-то ядом замедленного действия. Это плохо, это очень плохо. Он не знал, что капитан узнает о предполагаемой невесте и помчится вслед за ней, даже не поужинав, — иначе подозрение пало бы на последний городок, в котором мы были.

Вот почему меня вечером тошнило! И вот почему капитан смог разбудить только меня — я приняла хоть что-то, что помогает организму бороться с ядом. И вот почему Даезаэль так рано лег спать! Интересно, почувствовал ли он неладное и выпил ли что-то из чудодейственных эльфийских антидотов?

Я на четвереньках подползла к целительской сумке — она была пуста. И моя, в которой хранились всякие безобидные настойки типа валерьянки или подорожника, и эльфа, раньше набитая под завязку порошками и бутылочками. Бургомистр предусмотрел все.

— Мы обречены? — спокойно спросил капитан, помогавший в поисках и по мере необходимости приводивший меня в чувство.

Я привалилась к груди Ярослава, обхватив его руками. На его спине мои ладони жгла серебристая татуировка, и это помогало связно мыслить куда лучше оплеух. Думай, думай, ты что-то упускаешь, что-то упускаешь…

— Я не сдамся так легко, — прошептала я, вонзив ногти в ладони. — Не сдамся. Должен быть выход…

Да! Конечно!

— Ярослав, подними меня на крышу и выбрось на улицу одеяла, — решительно сказала я.

Капитан повиновался без лишних вопросов. Я поняла, как ему было тяжело, только тогда, когда он, затащив меня наверх, упал на заднике фургона, тяжело дыша. Неужели яд настолько силен, что не помогает даже сила Дома? Впрочем, Ярослав был единственный на ногах, поэтому мне было грех жаловаться.

Подсвечивая себе лампой — на магию я благоразумно не стала надеяться, — принялась потрошить сумки эльфа.

Через какое-то время ко мне присоединился и Ярослав.

— Я вытащил всех на улицу, — сказал он. — Что мы ищем?

— Когда Персиваль напился в замке Сыча, Даезаэль где-то в своих сумках нашел средство от похмелья. Я не верю, что у него больше ничего нет, — объяснила я, снова хватаясь за Волка.

Он совершенно не возражал, более того, одной рукой прижал меня к себе посильнее, а другой снова стал растирать мои уши.

Мы раскрыли еще одну сумку эльфа — как это всегда бывает, последнюю — и ахнули. Под тонким слоем одежды у целителя оказались огромные запасы баночек, тюбиков, порошков, каких-то веников сушеной травы, мешочки с сухариками и сахаром, перевязочные материалы… Зачем он в начале нашего путешествия запасся таким количеством целительских снадобий и почему никому не сказал об этом, осталось для меня загадкой.

Вскоре мы нашли пузырьки и пакетики, подписанные изящной эльфийской вязью и украшенные красноречивым изображением перечеркнутого черепа. Капитан посмотрел на них и грязно выругался. Потом несколько раз вздохнул и сказал: