Его тайна (СИ) - Лавдэй Лита

Ренато резко вскинул подбородок, впившись в некроманта цепким взглядом своих холодных синих глаз, и сжал руки в кулаки, но промолчал. Джессика, словно бы, не знала куда себя деть, и суетливо моталась по комнате из стороны в сторону, гулко топая по скрипучим половицам своими высокими каблуками. Эспер замерла на месте, сильно сжав ладонями собственные плечи.

— О чем он говорит, папа? — воскликнула она. Услышав затаенную боль, сквозившую в ее голосе, Николас вдруг все понял. Узрел происходящее, без лишней шелухи.

Как же он ошибался!

Ангус пригласил их всех на трапезу, но не сказал, что обед — прощальный. Ренато нужен был клинок не для того, чтобы угрожать Кверакору и возродить свой клан, как он было предположил. Нэро, видимо, собирался снять с себя заклинание некроманта и умереть, но зачем?.. Ник не мог понять и с каждой секундой размышлений гнев все сильнее разгорался у него внутри.

«Зачем ему бросать мир, в который он так удачно вернулся?.. Зачем лишаться единственного шанса дожить свою никчемную жизнь? И почему Джессика помогает ему? Она ведь всегда любила только его?.. Как он смеет вновь бросать Эспер? Как посмел даже подумать о том, чтобы снова причинить ей боль?!»

Видимо вопросы явственно отразились на его лице… Или же Кверакор был неимоверно сильным древним магом и смог прочитать его мысли, потому как в следующий миг он ответил:

— Кажется, Николас, ты наконец получил возможность свершить долгожданную месть, хоть и не своими руками. Твой отец, — уже обращаясь к Эспер, протянул Кверакор, уродливо оскалившись, — ведь за этим пригласил именно твоего… любимого. А ты оказалась здесь случайно, ведь так? Какая трагикомедия! Жаль, что скоро все закончится. Я был бы готов вечность наблюдать за этим спектаклем в духе Древней Греции! — рассмеялся он.

Николас в три быстрых шага оказался рядом с Эспер и крепко обнял ее из-за спины, желая помочь и согреть, и одновременно удержать от любых глупостей, которые она решит сделать, как только правда, наконец, дойдет до ее сознания.

— Джесс! — вдруг прошипел Нэро. — Хватит.

Вампирша резко остановилась, перестав мельтешить. Назойливый стук каблуков стих и в комнате воцарилась неуютная тишина.

— Прости меня, котенок, — прошептал Ренато, шагнув к Эспер. Впервые за весь день он, казалось, смог найти в себе силы посмотреть в глаза дочери. — Я не хотел, чтобы ты узнала, какое я чудовище. Каким чудовищем стал… — и замолчал.

Кверакор напряженно склонился в своем кресле, внимательно наблюдая за происходящим. Николас окинул его презрительным взглядом. Да… Хоть Кверакор и выглядел живым, сердце его иссохло уже давно. Сочувствие для него — не больше, чем ненужная грязь под ногтями… Когтями, в его случае.

Эспер, словно бы, еще больше сжалась от напряжения в объятиях Ника. Каждая секунда молчания ее отца заставляла ведьму балансировать на грани. Вот-вот и она заплачет, или сорвется и разнесет поместье Ангуса на кирпичики до самого основания, и вместе с ним и всех собравшихся.

— Это как-то связано с твоим возрождением? — сухо поинтересовался Ник, вновь переводя взгляд на Ренато, хотя уже знал ответ. Ему просто нужно было, чтобы Эспер услышала правду именно от своего отца. Никто другой не сможет заставить ее понять, отпустить и перестать чувствовать боль и вину из-за его новой, будущей смерти.

— У всего есть своя цена, — довольно ухмыльнулся Кверакор, глядя на Эспер. — Ты должна была давно понять это, ведь сама отняла так много жизней…

Эспер продолжала молчать, судорожно хватая губами воздух. Ник почувствовал, как ее тело содрогается от едва сдерживаемых рыданий.

— Папа… — слезы все-таки скатились по ее щекам, капли упали на руки.

— Прости, Эспер, волчонок, прости… Я не могу так больше, — чуть ли не взвыл Ренато, и рухнул перед дочкой на колени. Николас нехотя отпустил любимую и отошел, почувствовав, что сейчас лишь мешает.

— Почему?! — сквозь слезы прошептала Эспер.

— Кто-то расплачивается за каждый день моей новой жизни, — признался Нэро, прижавшись своим лбом к ее ладоням. — Во сне я вижу их смерти… Смерти тех, кого темная магия проклятия забирает в расплату за мою жизнь. Нельзя возродить тело без каких-либо последствий. Поначалу и я наивно верил, что обрел второй шанс, поэтому долгое время не понимал, что со мной происходит. Думал, что медленно схожу с ума… Считал, что это мое наказание за то, что я совершил в прошлом, и мне нужно искупить вину перед своим кланом, и тогда кошмары пройдут. Но однажды проснувшись утром, я вспомнил человека из своего сна. Простой бармен из забегаловки в одном из бесчисленных городков, которые я посетил, пытаясь добраться до него, — Ренато махнул рукой в сторону некроманта, а потом с упреком взглянул на Джесс, заставив вампиршу съежиться под взглядом своих колючих, как острые льдинки, глаз. — Если бы я только знал, что найти его так просто!..

— Значит, все это время ты скрывала правду! — внезапно вспылил Ник, обратившись к Джесс. — Тогда скажи мне… Почему он, а не ты, чувствует себя чудовищем?! Молчишь?

— Не смей обвинять меня! — прошипела в ответ Джесс. — Как поступил бы ты сам на моем месте?.. Впрочем, не отвечай. Ты не меньший лицемер, чем я. Долгое время я ничего не знала, потом — не желала поверить и просто боялась его вновь потерять, да!.. Но если кто и виноват во всем случившемся, так это ты сам, Николас! Без тебя Кверакор никогда бы не появился в нашей жизни, как и все это проклятое поместье Солинари со своими тайнами! Да-да-да… Расскажи, наконец, всем. Признайся, откуда в музее клинок Баланара. Он ведь был надежно запечатан в потайной комнате в подвале. Хранился в сундуке под замком, надежно скрытый несколькими магическими печатями, но ты ведь посчитал себя умнее всех, магистр оккультных наук, — презрительно выплюнула она, — хотя я и другие ведьмы были против!

— Я не мог позволить хранить в подвале академии какой-то неизвестный артефакт! — в ответ почти прорычал Ник. Гребаный клинок был вечной темой их споров еще до рождении Кэсси. — Его бы рано или поздно нашли студенты и тогда…

— Ты решил распечатать ловушку с древним демоном сам! Чудесное решение, Николас, — весело произнес Ангус, которого сложившаяся ситуация, видимо, немало забавляла, и похлопал в ладоши. — Прими мои поздравления!

— Ведьмы не обнаружили на клинке никакой магии, — в свое оправдание сказал Ник.

— Они бы и не смогли, — язвительно сообщил Кверакор, перекладывая ногу на ногу. — Вся земля, на которой стоит Солинари, тоже укрыта древним заклинанием. Никому из вас, — он перевел взгляд на Джесс, — ничтожных современных чаровниц, играющихся со смертью, не знаком особенный вкус и запах магии из далекого прошлого… В отличии от меня.

— Благодарю за комплимент, — в ответ ядовито процедила Джесс. — Лучше я побуду ничтожной современной чаровницей, обернувшейся в вампира, чем уродцем, которым ты стал…

Пока они перебрасывались обвинениями, Ник пропустил момент, когда Ренато отвел Эспер на балкон, видимо, чтобы попрощаться лично. Сейчас оттуда доносились тихие звуки их голосов, то и дело прерывающиеся всхлипами.

Вскоре оборотень вернется и попросит Кверакора разрушить собственное заклинание… и некромант, разумеется, согласится.

Сердце Николаса обливалось кровью от одной только мысли, что из-за него, — а в случившемся действительно была и часть его вины, — Эспер заново переживет смерть Ренато. Глубоко в груди ядовитым облаком поднялось какое-то неясное чувство… Чем сильнее Ник думал, тем четче осознавал, что до зубного скрежета желает немедленно исправить собственную ошибку, отомстить за страдания, которые принес Кверакор. Отомстить за всех тех людей, которые умерли от его темного проклятия. Прошли долгие годы с момента возрождения Ренато, и каждый день кто-то расплачивался целой жизнью за какие-то жалкие двадцать четыре часа его существования. Больше тысячи смертей, и все на совести существа, беззаботно сидящего сейчас в кресле прямо перед ним.

Да. Николас не мог упустить своего шанса «расплатиться по счетам», и в его кармане, так удобно оказалась ловушка, способная запрятать Кверакора обратно в «персональный котел», где ему самое место. Ник глубоко вздохнул и отвернулся, не желая случайно выдать некроманту свои мысли. Нужно лишь набраться терпения… Еще не время.