Чехов - Гоблин MeXXanik

колени папку, раскрыл ее и оказалось, что внутри лежит знакомый конверт с бумагами от моего агентства.

— Значица, пять сотен Фоме Питерскому, — кисло произнес приказчик и зыркнул на секретаршу.

Та выпучила глаза, открыла рот. Потом посмотрела на меня и моего помощника с такой жгучей ненавистью, что я с трудом сдержался, чтобы не проверить не загорелся ли на мне пиджак.

— Пять? Этому оборванцу? — просипела женщина. — Да за какие заслуги? Я смотрю ноги и руки у него целы…

— Заткнись, Марфуша, — буднично бросил ей Антон Сергеевич. — Отсчитай нужную сумму.

— Семейные разборки, — предположил я, наклонившись к уху Фомы.

— Такой бабы я бы опасался, — шепнул в ответ помощник и вздрогнул.

Марфа вновь зыркнула на нас и тотчас сунула нос в сумку. Словно старательный енот она ловко набирала в ладонь цветные бумажки, отбрасывая некоторые из них только по одной ей ведомой причине. Вскоре в ее руке была приличная пачка, которую секретарша перетянула резинкой, снятой с запястья, и с видимым сожалением вручила начальнику.

Тот деловито сунул деньги в конверт и оценил, насколько тот стал пухлым.

— И восемь сотен для Глафиры Митиевны, — кисло продолжил Антон Сергеевич.

— Совести у них нет, — буркнула женщина, но я был настороже.

— Тысячу и шесть сотен, — я цокнул языком. — Вы забыли, что мы договорились на двойную выплату сироте.

— Что? — женщина схватилась за сердце. — Да вы нас по миру пустить хотите? Это ж какие деньжищи!

— Мы ходим по кругу, — я закатил глаза. — Я могу проторчать тут до утра, но тогда мои услуги дорого вам станут. Сейчас я решаю, не включить ли в счет еще…

— Дай мне эту сумму, водяной тебя раздери! — взвизгнул Антон Сергеевич, словно опять увидел призрака.

И вновь зашуршали деньги. Женщина едва ли не со слезами набрала две приличные пачки и перетянула их аптечными резинками.

— Пересчитывать будете? — осведомился управляющий, когда прибавил к предыдущей сумме новую.

— Пожалуй, доверюсь вашему благородству, — я улыбнулся. — А если там будет не хватать, то я вернусь.

Антон Сергеевич покосился на помощницу, и та тяжело вздохнула. Потом протянула ему еще несколько красных купюр.

— Выпали случайно, — пояснила она обиженно, закрыла саквояж и торопливо, по-утиному переваливаясь, зашагала к своей конторе.

— Не могу сказать, что с вами приятно иметь дело, — проворчал управляющий, поднимаясь со стула и протягивая мне папку. — Мне нужны подписи, что вы отказываетесь от претензий и получили выплаты.

Я дал фонарь помощнику и тот подсветил мне, чтобы вышло разобрать текст документа. Он был типовым и я вписал дополнение, что претензий не имею по делу Фомы Питерского и Глафиры Митиевны.

— Это не обязательно, — вяло возразил мужчина.

— Я считаю иначе, — ласково ответил я и поставил подпись. — Прошу кого-нибудь из ваших ребят проводить нас до машины.

— Беспокоитесь, что заблудитесь по дороге?

— Переживаю, что случайно сверну шею.

— Вы уж осторожнее, — елейным тоном протянул старшой, который после ухода секретарши жадно поглядывал на конверт с деньгами.

— Это вам надо быть осторожными, добрые люди. Если я помру по дороге, то вернусь злым и очень голодным. Я не ярмарочный шут.

С моих пальцев потянулась серая дымка и в этот раз силу ощутили все. Потому что я так захотел. Воздух стал ледяным, и изо ртов присутствующих вырвались облачка пара. Где-то совсем близко взвыли собаки и беспорядочно крича взвились в небо сонные птицы.

— Я некромант. И в виде призрака сравняю вашу контору с землей вместе с вами.

Мужики побледнели, а я закончил замогильным голосом.

— Потом верну каждого из вас с той стороны и сделаю своими питомцами.

* * *

— Ну вы даёте, вашество, — произнес Фома, едва мы сели в машину.

Он покачал головой, и в глазах слуги я заметил уважение.

— Большое спасибо за помощь. Вовек вашей доброты не забуду.

— Пустое, — отмахнулся я. — Ты же помнишь, что я говорил про уложение и помощь?

— Помню, — вздохнул Фома. — Только вот в слуги в основном благородных берут. С силой.

— Всяких берут, — успокоил его я.

Помощник держал в руках пачку денег и прежде чем убрать в карман, отсчитал почти половину. И протянул ее мне.

— Это ещё что? — уточнил я, глядя на деньги.

— Так штраф этот самый. Мне чужого не надо. Сколько начальник должен был — столько и забрал.

— Ну, считай, штраф был назначен в пользу просителя, — ответил я. — Так что забирай себе.

— Но…

— Считай, премия к зарплате. За то, что машину раздобыл и возил меня по городу. А в офисе напишешь заявление на оказание услуг, и тут же добавишь к нему бумагу, что адвокат Чехов решил твой вопрос.

Фома покачал головой, но деньги все же убрал во внутренний карман пиджака, застегнул пуговку и погладил ткань мозолистыми пальцами.

— Отродясь у меня таких денег не было, — произнес он со смущением. — Куды ж мне их деть-то?

— Можно выгодно вложить, — я улыбнулся. — У нас есть бухгалтер и она может подсказать как тебе распорядиться такой суммой.

— Можа, и девчонке той подскажет, — нахмурился парень. — Глафира из приютских. Как бы не обманули ее или того хуже…

— Придумаем, как помочь девице сохранить ее наследство.

— Спасибо, вашество, — Фома просиял. — Вы хороший человек.

— Я некромант, — напомнил я, словно в этом была необходимость. — Такие не бывают хорошими.

— Мне вот такого говорить не надо, вашество. Я в людях разбираюсь.

Спорить с Питерским я не стал.

— А можно вопрос задать, вашество? — парень не мог усидеть на месте спокойно.

— Давай, — кивнул я, глядя, как глаза слуги разгорелись любопытством.

— А призрак этот долго будет в доках надзирательствовать? — выпалил Фома.

— Кто знает, — пожал плечами я. — Пока его не поймают душеловы. А может ему надоест этот порт, и он уйдет обратно в подводное царство пугать рыб. Митя не злобный призрак и развеивать его смысла нет.

— А вона что? — пробормотал слуга, и его голос прозвучал, как мне показалось, чуточку разочарованно.

— А ты думал, я буду держать призрака в