Бригады призраков - Джон Скальци

"Именно в этом заключается одно из преимуществ службы в Специальных силах, – заметил Стивен. – В этом, а также в том, что избегаешь кризиса переходного возраста".

"Ты что, занялся изучением жизни подростков?" – удивился Джаред.

"Ну да. Потому что сам я вряд ли доживу до пятнадцати".

"Ты же только что говорил, какое счастье избежать кризиса переходного возраста", – напомнил Джаред.

"Ну, если я доживу до этого возраста, то уж как-нибудь потерплю, – усмехнулся Сиборг. – А теперь пошли в столовую. Сегодня на ужин спагетти".

Они отправились ужинать.

Саган открыла глаза.

"Ну, как все прошло?" – спросил генерал Сциллард, наблюдавший за тем, как она читает мысли Джареда.

"Дирака тревожит то, что мы недооцениваем Бутэна, – сказала Саган. – Он опасается, что тот уже подготовился к нашему нападению, но только мы об этом не догадываемся".

"Очень хорошо, потому что меня самого не покидают те же самые предчувствия. Именно поэтому я настоял на участии Дирака в операции".

Зеленый, затянутый тучами Арист полностью заполнил собой поле зрения Джареда, поразив необъятными размерами. Вынырнуть в реальность у верхней кромки атмосферы планеты, не имея с собой ничего, кроме хлипкой клетки из углеродистых волокон, – это очень сильное потрясение. Джареду показалось, он падает. Что, впрочем, соответствовало действительности.

"Достаточно", – подумал Джаред и начал отстегиваться от салазок.

Под собой, ближе к поверхности планеты, он различил еще пятерых десантников их взвода, совершивших скачок до него: Саган, Сиборга, Дэниела Харви, Аниту Мэнли и Вернона Винье. Кроме того, Джаред отыскал капсулу-ловушку и облегченно вздохнул.

Масса капсулы чуть-чуть не дотягивала до критической отметки пять тонн; существовала реальная вероятность того, что она окажется слишком тяжела для микроустройства "сквозного скачка". Все товарищи Джареда уже отстегнулись от салазок и находились в свободном падении, медленно удаляясь от похожих на паутинку транспортных средств, перенесших их к Аристу.

Эти шестеро составляли передовой отряд. Их задача состояла в том, чтобы доставить на поверхность планеты капсулу-ловушку и обеспечить место для посадки остальных десантников 2-го взвода, которые должны были последовать за ними в самом ближайшем времени. Остров, где находился Бутэн, был покрыт сплошным ковром густых тропических джунглей, что сильно затрудняло высадку парашютного десанта. Саган выбрала для приземления небольшую поляну километрах в пятнадцати от расположения научно-исследовательской станции.

"Держитесь друг от друга на расстоянии, – приказала своим подчиненным Саган. – Соберемся, когда войдем в плотные слои атмосферы. Впредь до моей команды соблюдать радиомолчание".

Развернувшись так, чтобы взору открылся Арист, Джаред наслаждался видом планеты до тех пор, пока его МозгоДруг, уловив первые, едва различимые признаки атмосферы, не укутал его в предохранительную сферу наночастиц, выплывших из рюкзака. Дирак повис внутри сферы, удерживаемый растяжками из тех же наночастиц. Свет внутрь не проникал; Джаред оказался в своей собственной маленькой, темной, обособленной вселенной.

Оставшись наедине со своими мыслями, он снова стал думать об обинянах, безжалостной и непостижимой расе, чьим гостеприимством воспользовался Бутэн. Первые сведения о них, полученные Союзом колоний, восходили к самому его зарождению, когда споры о правах на планету, названную поселенцами-людьми Касабланкой, завершились беспощадным и кровавым уничтожением колонии. Отряд Специальных сил, посланный отвоевывать планету, потерпел сокрушительное поражение. Обиняне не сдавались в плен и не брали пленных. Возжелав чего-то, они бросали все новые и новые силы до тех пор, пока не добивались своего.

А если кто-то слишком часто оказывался у них на пути, обиняне приходили к заключению, что в их интересах устранить помеху раз и навсегда. Алаитяне, обработавшие огромный алмаз, из которого был сделан купол генеральской столовой на станции "Феникс", явились не первой расой, которую обиняне планомерно стерли с лица вселенной, и далеко не последней.

Единственным светлым пятном было то, что эта раса, в отличие от других разумных существ, вышедших в космос, не слишком стремилась расширять свои владения. Союз колоний успевал основать десять новых поселений за время, которое требовалось обинянам для создания лишь одной колонии. И хотя обиняне без стеснения отнимали у других приглянувшуюся им планету, подобные желания у них возникали достаточно редко. Омаха стала первой после Касабланки планетой, которую обиняне отобрали у людей. Впрочем, они, скорее всего, просто воспользовались удобным случаем: практически без боя отняли Омаху у рраей после того, как те воевали за нее с людьми. Крайняя неохота, с какой обиняне шли на расширение своих территорий, как раз была основной причиной, по которой ССК подозревал инициатором нападения на Омаху какую-то третью силу. Если бы рраей удалось удержать Омаху в руках, Союз колоний непременно нанес бы ответный удар. Рраей прекрасно знали, когда надо уносить ноги.

Второй любопытный момент – делающий, на взгляд Джареда, предполагаемый союз обинян с рраей и энешанцами особенно загадочным, – заключался в том, что обиняне, как правило, абсолютно не обращали внимания на другие разумные расы, если только те не стояли у них на пути или сами не нападали на них. Они нигде не открывали посольств, не поддерживали никаких официальных контактов, ни разу официально не объявляли войну и не заключали мирный договор. Если обиняне с кем-то воевали, это было ясно по тому, что они стреляли и убивали. В мирное же время они ни с кем не поддерживали никаких сношений. Причем нельзя сказать, что обиняне являлись ксенофобами; это подразумевало бы, что они ненавидят чужие расы. В действительности же им просто ни до кого не было дела. Неслыханным было заключение союза обинянами сразу с двумя расами. Но то, что союз этот был направлен против человечества, не предвещало ничего хорошего.

Подтекстом всех сведений о внешних контактах обинян – или, точнее, об отсутствии таковых – были слухи, которым ССК особенно не верили, но все же принимали в расчет вследствие их широкого распространения среди других рас: обиняне не выработали разум в процессе эволюции, а получили его от другой расы. ССК отмахивались от этих слухов, потому что нелепой была сама мысль о том, что кто-либо из разумных рас, ведущих беспощадную борьбу за существование в этой части вселенной, будет тратить время и силы, совершенствуя примитивных дикарей, которые едва только научились обрабатывать камни. Были известны случаи, когда расы уничтожали в своих владениях существа, близкие к тому, чтобы обзавестись разумом, лишь на том основании, что устранить возможных соперников никогда не бывает рано. Наоборот не поступал никто и никогда.

Однако, если слухи не были беспочвенными, практически однозначно вытекало, что разум обинянам подарили консу, единственные разумные существа в этой части галактики, которые могли обладать самыми совершенными технологиями, способными продвинуть в интеллектуальном плане вперед целый биологический вид. Кроме того, лишь у консу был для этого философский мотив: они считали, что их миссия во вселенной заключается в том, чтобы довести остальные разумные расы до совершенства (то есть сделать их похожими на себя). В теории все выглядело хорошо, однако на практике консу, как правило, приближали к своему идеалу другие расы, вынуждая их воевать с собой или стравливая друг с другом две расы, стоящие на низшей ступени развития, – так они поступили, столкнув людей и рраей в сражении за Коралл. Так что даже раса, обладающая возможностью создавать разумные существа, преимущественно их уничтожала, прямо или косвенно, – так происходило, когда победители не отвечали высоким и непостижимым стандартам консу.

Эти высокие и непостижимые стандарты были решающим аргументом против того, что обинян создали консу, поскольку обиняне единственные среди всех разумных рас были начисто лишены культуры. Скудные ксенографические исследования, проведенные людьми и другими расами, показывали, что, помимо бедного сугубо практического языка и прикладных технологий, обиняне не создали ничего, заслуживающего внимания: ни искусства в любой форме, ни литературы, ни религии, ни философии. Им была чужда даже политика. Один исследователь, работавший по заказу ССК, даже поставил под сомнение, ведут ли обиняне между собой обычные разговоры – и способны ли они это делать. Джаред был плохо знаком с консу, и все же ему казалось маловероятным, что раса, настолько одержимая стремлением к эсхатологическому*[15], к тому, что невозможно передать словами, породила существа, которых не интересовало ни первое, ни второе. Если обиняне действительно в одночасье получили разум извне, вся их история являлась самым весомым доводом в пользу естественного процесса эволюции.