ОбрАДно в СССР - Сергей Троицкий

Когда мы поравнялись с ними, сам бог словно заговорил моими устами, и я как робот на автомате — выпалил море спасительных заготовок:

—   Товарищ председатель колхоза?! Где тут у вас — ме­стный васюковский клуб?! — урела удивлённо и с интересом сгрудились вокруг нас.

—  Я не председатель, а старший агроном!

—  Тем лучше! Одним словом, вы наверно знаете, что мы прибыли студенческим лагерем в полосу вашего хозяйства? Перед отъездом, товарищ Ельцин из Московского горкома комсомола попросил у вас в посёлке организовать культур­ный досуг — рок концерт и дискотеку в деревенском клубе! Кстати худ рук, щас на месте?!

—  Товарищ Ельцин?! Из Московского горкома комсомо­ла?!

—  И товарищ Горбачёв на майском пленуме комсомола, например — убедительно просил об этом!

—  И товарищ Горбачёв?! — он инстинктивно вытянулся по струнке, отряхивая пыль с потёртого безобразного пид­жака — фабрики «Трёхгорная мануфактура».

—  Причём лично!

—  Лично! Мать твою! Вот это новость! — он тут же осёк­ся и набросился на урелов:

—   Вот видите, сам товарищ Горбачёв заботитца о вас! Культурный досуг хочет организовать, а вы ослы — только срать и ломать сеялки умеете! Да я бы не месте Ельцина, ни досуг вам устроил, а просто расстрелял! — я заговорщицки его увлёк в сторону и прогнал такую телегу:

—   Степан Петрович! Вощем расклад такой, скажу вам чисто по секрету! Сегодня с Питерскими студентами к нам в лагерь, приедет проверяющий ревизор КГБ по Ленинград­ской области, у него там внучка в студентках. Он собутыль­ник Андропова и лютый как зверь. У него на уме одно: всех вешать и расстреливать. Вообщем, всех таких ненадёжных, кто там ломает сеялки или пьяных, лучше всего на десять дней запереть в амбаре, а по периметру озера поставить дру­жинников, чтоб кто нибудь из местных, там чего-то не учу­дил. Одним словом мы с ним водочки выпьем, может он и не пойдёт тогда проверять ваш совхоз! Но только сами пони­маете, вы уж нам помогите стол организовать, там солений всяких и курочек с поросенком зажарить!

Петрович тревожно ловил каждое слово и дико офигевал, а потом выпалил:

—  Товарищ Евгеньеч, не переживайте! Организуем в са­мом лучшем виде! А он, какой по внешнему виду?!

—  Он очень страшный и будет инкогнито! Но вам я ска­жу его приметы! — я тут, же обрисовал портрет зловещего археолога — каратиста из Рязани. Ему было около 50лет, бри­тая ужасная рожа и он был похож на мента, но в сущности до­брейший человек.

—  Вощем, срочно ломитись к участковому, худ руку и на­чальнику колхоза, всех предупредите, а яства везите лично мне!

—  Есть, слушаюсь! — он бросился к толпе и стал снова на них орать, я подошёл к ним.

—   Значит так, в следующую субботу дискотека и рок концерт. Передовикам производства и призывникам — вход бесплатный, только надо в клубе навести порядок! — урела одобрительно закивали головами! — Ещё такой вопрос к пар­ням?! Как вы думаете?! Из соседней деревни, будем каво пус­кать или только девиц с выпивкой?! А?! — урела тут-же дико оживились:

—  Да пошли они хер, никаво пускать не будем! Ебала им сразу расхуярим! А бабы пусть приходят! И самогонки пусть больше несут! — перспектива кутить с бабами из соседней деревни — дико понравилась местным урелам, они дико оживились и уже представляли себя с кучей тёлок и вкусны­ми напитками, на мопедах «УРАЛ». Но долго помечтать им не удалось, в эту секунду подбежал какой-то мужик с окро­вавленной рожей, и обратился к одному из урелов:

—  Витюха! Твой батяня «белку» словил! Всех подрят ко­лом мудохает! — я воспользовался ситуацией и тут-же обра­тился к Степаночу:

—  Вот видите, неприятности уже начинаютца! — Степаныч, быстро усадил урелов в ГАЗ и помчался утихомиривать БЕЛКУ, мы тут-же шмыгнули в сельпо! Конечно, я представ­лял себе нищенскую скудность, но она превзошла все мои ожидания. После долгого изучения кало-продуктов, мы вы­брали относительно безопасные яства. Тяжелее обстояло с бухлом, его вообще небыло, в виду Горбачёвского Сухова за­кона. ЧЕТВЕРТАК с ЛЕНИНЫМ открыл тайные закрома и нам удалось из под полы, кое-что приобрести:

1. Макароны — 8 пачек

2.  Гречка — 5 пачек

3.  Сахарный песок — 4 пакета

4.  Сайра — 20 банок

5.  Латвийские шпроты — 12 банок

6.  Сок «Краснодарский» — 5 стеклянных банок по 3 литра

7.  Тушёнка с коровой — 10 банок

8.  Черный и серый хлеб — 20 батоноф

9.  Мармелад развесной «плитовой» — 2 кг.

10.  Вино Молдавское «Улыбка» — 15 батлоф

11.  Коньяк «Грузинский» — 3 батла

12.  Водка «Пшеничная» — 10 батлоф

13.  Чай грузинский — 5 пачек

14.  Цикорий -3 пачки

15.  Масло сливочное -2 кг

16.  Маргарин -3 кг

17.  Сигареты «ЯВА-100» и «Ява красная» — 2 блока

18.  Сушёный компот — 3 кг

19.  Портвейн уреловский «777» -7 батлоф

20.  Пиво — 6 батлоф

21.  Зелёный горошек в стекле -5 банок

Вощем, после нашей «оптовой» закупки в сельпо оста­лась тока маргарин и тухлая ливерная колбаса. В дальней­шем, продовщица магазина за ЧЕТВЕРТАК с ЛЕНИНЫМ тайно привозила бухлопрямо в ЛАГЕРЬ АНТИСОВЕТЧИКОФ....

Коньяк и «Улыбка» — случайно завалявшиеся с доисто­рических времен, все были в пыли и покоились в наших рюк­заках. Мы стали это быстро запаковывать и грузить на теле­гу, чтоб побыстрей смытца во свояси. В эту секунду в поме­щение «сельпо» вбежал громадный местный урел — Андрюха по кличке «Бочка»:

—  Пацаны, а что за рок будут лобать?! А?! — я ему тут-же загнал телегу:

—  Ну, сначала выступит Коррозия Металла, а потом бу­дет джем сейшен и лобатца ковера: Битлз, Слейд, Дип Пёрпл и АСДС!

—  А Блэк Сабат, будет?!

—    Конечно все хиты — «Айрон Мэн», «Моб Рулес», «Щиз ГОН» и «Хэвен энд Хэл»: — урел дико заорал и кинул­ся ко мне пытаясь подбросить в воздух, отчего, я чуть не про­бил башкой потолок шопа!

—  Пацаны! Охуеть! Это бля праздник! Это пиздец! Блэк Сабат! — Бочка оказался уникальным деревенским фанатом рока и был на седьмом небе! Я сразу решил его завербовать в нашу тусовку, угостил пивом и тут же пообещал подарить ему самопальный значок «БС», а также польский винил груп­пы «КВИН» — по котировки толкучки в Новоподрезково в 9 руб.

Пока мы тащили тачку в сторону лагеря, Бочка был ря­дом с нами, распугивал гусей и псов, а также с жадностью расспрашивал о рок угаре в Москве. После того, как я пообе­щал ему бесплатный билет на Гаиновский Круиз, он стал пры­гать, орать и повисать на ветках дуба! Он был самым счастли­вым человеком на свете. Вскоре мы поравнялись с последни­ми домами. Я распрощался с Бочкой и пригласил его придти в 21-00 на студенческую вечеринку для торжественного вру­чения самопального значка «БС». С дикими радостными кри­ками он бешено помчался в сторону «БЕЛКИ»!

СЕКС СО ЗМЕЁЙ

Когда мы дошли до крайнего дома, и уже было собрались спокойно перекурить, нам снова помешали местные. Из ка­литки, порывисто выбежала клевая герла, примерно девятна­дцати трёх лет, с рассыпанными по обнаженным плечам бе­лыми кудрями и протянутыми вперед обнаженными руками. Увидев нас, она тотчас бросилась навстречу и схватив меня за руку, бешено потащила за собой. Она дико визжала и орала:

— Змея! Змея! Скорей, скорей, сюда, спасите! Она укусит всех детей! АААААА!!!!!

Не из нежелания повиноваться, а просто от избыт­ка изумления, я не тотчас последовал за девушкой, а как бы уперся на месте: и даже сказал бы так, что в жизни мало ви­дал подобной красавицы. Она обернулась ко мне с таким от­чаянием в голосе и во взгляде, что я дико очумел:

—  Да идите же, идите!» — и мы тотчас, ринулись за нею в раскрытую калитку, на ходу вооружившись лопатой и граблями, а затем вбежали в просторную хату — советского образца от 1947 года.

Руководитель экспедиции проинструктировал нас, как нужно было боротца с ползучими тварями, и одну из них мы уже завалили! Опыт уже имелся, и теперь нам лишь остава­лась — насладитца спортивным садизмом.

В комнату, куда мы вбежали вслед за девушкой, на старо­модном диване из конского волоса лежал, весь белый — бе­лый, с желтоватыми отливами, как воск или как древний мра­мор, мальчик четырёх — пяти лет. Он был поразительно по­хож на девушку и очевидно, был ее братом или сыном. Рядом на железной кровати бешено вопили — трое малолетних де­тей, а на полу ползала длиннющая змея и дико шипела.

Глаза мальчика были закрыты, тень от черных густых во­лос падала пятном на словно окаменелый лоб и на недвиж­ные тонкие брови. Из-под посиневших губ виднелись его стиснутые зубы. Казалось, он не дышал; одна рука опусти­лась на пол, другую он закинул за голову. Мальчик был одет и застегнут, в тесный пионерский галстук, который сжимал его шею.

Девушка с воплем бросилась к нему.

— Он умер, он умер! Змея его укусила! — вскричала она, — он только что, прямо сейчас, сидел и говорил со мною!....