Опустошение - Егор Роге

В Шеноне я нашел в книжном путеводитель по Нью-Йорку, откуда переписал название и расположение отеля – это был «Хилтон», на углу Сорок второй улицы и Второй авеню. По иронии судьбы, много лет спустя я останавливался именно в этом отеле: он действительно очень удобно расположен, недалеко от Таймс-сквер, в двух шагах от штаб-квартиры ООН.

В аэропорту после традиционных формальностей на паспортном контроле и таможне, достаточно хорошо показанных во второй части фильма «Брат» Бодрова, я оказался в объятиях своих будущих партнеров по мебельному бизнесу.

Я был просто раздавлен Нью-Йорком. Урбанистическая культура в апогее своего развития: «Эмпайер Стейтс Билдинг», стоэтажный небоскреб, построенный в первой трети двадцатого века, две башни Центра международной торговли…

Семь лет спустя кадры обрушения именно этих исполинов обойдут все мировые агентства новостей, а история трагедии станет основой многочисленных теорий.

Статуя Cвободы, подарок Франции Соединенным Штатам, – символ американской демократии, никого не оставляющий равнодушным, внушающий уважение одних и вызывающий ненависть других.

Уолл-стрит – узкая улица, заставляющая почувствовать себя размером не более спичечного коробка, настолько сжатая со всех сторон огромными бетонными зданиями, что и солнечный свет почти не попадает в это царство полумрака.

Ира старательно трудилась экскурсоводом, она любила Нью-Йорк и провела здесь немало времени.

– Ты знаешь, мы не сможем все осмотреть даже совсем бегло за один день. Выбирай, что еще ты хочешь увидеть: Чайна-таун, Брайтон…

– Я хочу увидеть все, – отвечал я, – но мой сосуд впечатлений полностью заполнен. Я действительно больше не в состоянии воспринимать.

– Я понимаю, у тебя ведь сейчас четыре часа утра по Москве.

– Я действительно поражен грандиозностью города, – продолжал я, – но у всего есть предел, и если ты скажешь что мы сейчас вылетаем на Луну смотреть матч по американскому футболу, я уже не удивлюсь…

Мы решили не оставаться на ночь в Нью-Йорке: отели стоили не меньше трехсот долларов, и мы, приняли решение остановиться на ночь в каком-нибудь мотеле километрах в ста от города.

Первый вечер в Америке закончился в номере небольшого мотеля в городке Скрантон, что по дороге от Нью-Йорка к Баффало. Силы к ночи неожиданно вернулись, и мы, заказав пиццу и колу, совсем по-американски расположились в моем номере.

– Папа сказал, что компанию надо зарегистрировать в Торонто, – начала Ира, – так будет лучше.

– Я не силен в налоговом кодексе Канады, поэтому сделаем, как он считает нужным.

– Завтра, я надеюсь, получишь визу, и мы сможем открыть компанию.

– Это займет много времени? – уточнил я.

– Думаю, что уложимся в час, – улыбнулась Ира, – ужинать будешь уже в ранге совладельца компании.

Утром, позавтракав и выехав из города, мы продолжили обсуждение нашего будущего. К моему удивлению, Макс и Ира предложили разделить компанию на равные части. На три равные части. Это совершенно не входило в мои планы: я понимал, что основной бизнес: заказы, планировка и сборка – будет проходит в России, как мы любили говорить, в моей «зоне ответственности». Канадский же офис, в моем понимании, осуществлял технические функции – по сути, размещение заказа на заводе, комплектацию и отправку. Однако, несмотря на это, я был готов разделить доход пополам, но никак не на три части.

Ира и Макс в конце концов все же согласились с моими аргументами, и соглашение о создании компании «Лассаль Дизайн» было достигнуто. Название для компании придумал Максим.

– Это отличное название, – подтвердил я, – главное, чтобы Пьер Лассаль не возражал.

– А он и знать не будет, – ответила Ира, – по крайней мере, до поры до времени.

– Объясни-ка…

– Тебе в России намного проще будет продавать от «Лассаля», имея в названии компании имя концерна. Этот «Лассаль Дизайн» будет покупать у нашей же второй компании, которую мы назовем скажем «MAX», а она уже будет покупать у большого «Лассаля».

– И я буду владельцем и второй компании тоже? – уточнил я.

– Ну конечно, это два отделения одного кошелька, – вставил Макс.

– Скромно, – улыбнулся я, – МАХ, совладелец Максим Чернов.

Все, что мне предложили, было логично, и я согласился.

К обеду мы въехали в Баффало, сразу направившись в центр HSBC, на верхних этажах которого и располагался канадский консулат.

Разачарование ждало меня сразу: канадцы сообщили, что срок ожидания визы не меньше двух недель, при этом выразив крайнее удивление тем, что я не стал получать визу в Москве. Однако позже сотрудник сказал, что, поскольку виза деловая и краткосрочная, срок ожидания может быть сокращен до недели.

Расположившись в отеле «Хилтон», буквально в десяти минутах езды от центра HSBC, мы договорились с дилером «Лассаля» в этом городе о завтрашней встрече и направились обедать.

Баффало не произвел впечатление огромного мегаполиса, однако и маленьким городком его назвать трудно. Я знал, что этот город имел свою команду в НХЛ, и команда «Баффало Сейбрз» играла совсем неплохо, а лидером атак был русский хоккеист Александр Могильный. Именно его известность привела к тому, что жители города узнали: Россия все же существует на самом деле.

Этот город считался одним из самых неблагополучных в США. Ира обратила внимание на то, что на автозаправке нужно вначале оплатить бензин и лишь потом залить его в бензобак.

– В России все заправки работают так, – удивился я.

– У нас, в Канаде, я уже несколько лет не встречала такого, – ответила Ира.

«Город бедняков и безработных», – так отозвался о Баффало Гарет Костанс, представитель «Лассаля» в городе, к которому мы приехали на следующий день. Гарет, представитель «Лассаля», был тучным мужчиной лет пятидесяти пяти. Он рассказал о всех новинках концерна и продемонстрировал довольно большой выставочный зал, о котором «Арина» могла только мечтать. Мы попросили его рассчитать заказ нефтяников, нам было интересно, сколько стоил бы этот заказ в Америке, и он через два дня прислал в отель спецификацию. Заказ стоил девяносто шесть тысяч. Это значило, что концерн отдавал его максимум за восемьдесят! По утверждению Иры, Гарет «накрутил» не меньше пятнадцати тысяч.

На следующий день мы снова позвонили в канадский консулат, однако положительного решения по моему вопросу не было. Больше всего меня расстраивали две вещи: неумолимо тающее время, песочные часы с надписью «нефтяники» и также неумолимо тающие деньги – номер в «Хилтоне» обходился в сто пятьдесят долларов в день.

Когда в пятницу утром я услышал по телефону такое знакомое: «нет информации, позвоните на следующий рабочий день», я впал в депрессию. Во-первых, выходные стоили лишних триста долларов, во-вторых, вообще нет ничего хуже пассивного ожидания.

Однако в эту пятницу мне скучать не пришлось. Первой новостью был приезд Марка и Лены в Баффало. Отец Ирины, вероятно понимая мое внутреннее состояние, сам прилетел на выходные ко мне.

Я был очень рад его видеть, пожалуй, даже больше, чем ожидал.

– Это тебе, Марк, – я передал ему «Мартель ХО», купленный в последний момент в дьюти-фри Шенона, – чтобы наше сотрудничество продлилось так же долго, сколько лет выдержан этот коньяк в дубовых бочках французских…

– Спасибо, спасибо, – улыбался Марк, – у меня тоже есть подарок для тебя.

– Годовой эксклюзив на Россию для новой компании от «Лассаля»? – засмеялся я. – Или плюс к этому еще и кредитная линия на миллион долларов?

– Вначале пустяковый подарок: твои расходы на отель и перелет взял на себя концерн.

Я перестал улыбаться – этот подарок мне нельзя было принимать, ведь на кону стояло слишком много.

– Вот уж это лишнее, – ответил я, – это, право, пустяковые траты.

– Знаю, что небольшие, но за две недели, которые ты просидишь тут, потратишь почти две тысячи.

– Это пустяки, Марк, – продолжил я, – расходы на бизнес.

– Пьер не приедет к тебе, хотя вначале собирался. – Марк увидел мой удивленный взгляд, и продолжил: – Так что прими просто как извинения.

Второй подарок был совсем не праздничный: Артем прислал в офис «Лассаля» факс о том, что ему известно о моих переговорах с его клиентом. Речь шла, разумеется, о нефтяниках. Артем требовал подтверждения того, что никто, кроме него, не может работать в России с продукцией «Лассаля».

– А он что, предоставил какие-либо документы? – спросил я, боясь услышать про копию протокола о намерениях, подписанный мной с нефтяниками.

– Нет, но Пьер после этого факса передумал лететь к тебе в Баффало, – ответил Марк.

– Это не самое страшное, – выдохнул я и рассказал Марку о «секретном» протоколе.

Марк отреагировал довольно спокойно, сказав, что в моем положении это был единственно верный путь, но будет очень плохо, если этот документ попадет в руки к Артему.