Сказки странствий - Елена Черкашина

плечами, за спиной – плотно упакованный рюкзак. Девушка подняла руку и стояла так, пока альпинист её не заметил. Подошёл ближе, снял капюшон. Лицо – мокрое от дождя, улыбается, а в глазах – то выражение, которое она хорошо знала: восторг! Радость оттого, что – в горах, что один, что вокруг – буйство стихий.  И ни капли страха.

«Собрат», – подумала Инга, а вслух спросила:

– Что, нравится непогода?

Он засмеялся, кивнул.

– Там землянка, – продолжила она, – идёмте, обсушитесь.

– Я знал, – весело ответил турист, – но спасибо за приглашение.

И двинулся следом. Зайдя в полутьму землянки, поставил рюкзак и, обернувшись, представился:

– Алексей.

– Инга.

– Очень приятно.

Церемонии в горах! Но в следующие двадцать минут  освоились, разговорились и даже подружились. Так же, как Инга, Алексей любил путешествия в одиночку: никто не мешает, ты идёшь в том темпе, что удобен тебе. Можешь поменять маршрут, если хочешь, а можешь вообще идти без маршрута. Можешь молчать,  петь, говорить, – всё, что вздумается!

– Но на твоем месте я бы один не пошёл, – вдруг сказал он, веско взглянув на Ингу.

– Слышала, и не раз, – спокойно, не желая обидеть, ответила она.

– Всё ясно.

– Что тебе ясно?

– Упрямица!

– Не упрямица, – засмеялась, – просто такая.

Он усмехнулся, глянув ей в глаза. И вот тогда у Инги что-то кольнуло в самом центре груди: мягко, нежно. Ей стало теплее. Взяла кружку с чаем и забралась на нары, подальше от него. Сидела и смотрела.

  Красота – это не лицо, не черты, не широкие плечи. Красота – это нечто внутри. От Алёши веяло чистотой, добротой. Рядом с ним можно было ничего не бояться, и Инга тотчас же тонко это почувствовала. А ещё как-то невзначай подумалось, что если бы у неё был такой друг, одна бы она в горы не ходила.

Весь вечер болтали о том о сём, рассказывали друг другу истории из жизни – своей и своих друзей. Потом зарылись каждый в свой спальник и крепко уснули.

Ночью резко похолодало. Инга очнулась и, чувствуя, как зуб на зуб не попадает, принялась перебирать свой рюкзак в поисках шерстяных вещей.

– Инга? – поднял голову Алеша.

– Спи. Мне холодно, свитер ищу.

– Так ты не согреешься, – он встал и, взяв оба спальника, соединил с помощью молнии в один огромный мешок.

Инга молчала. «Конечно, спать так близко с незнакомцем – опасное дело, но лучше рискнуть, чем основательно простудиться».

Залезли в мешок, Алеша обнял её, прижал к себе:

– Не бойся, не кусаюсь…

– Очень надеюсь, – улыбнулась она.

Он промолчал. «Разумеется, вместе теплее, – подумала Инга, плотнее придвигаясь к нему, – он – как большущая печка».

Утром поняли, почему температура упала: ночью выпал снег. Небольшой, неглубокий, но снег. Горы стали похожи на белые облака.

– И это – июнь месяц! – пожимая плечами, пробурчал Алексей. И отправился в ближайший лесок за дровами.

  Решили в этот день никуда не ходить: ни он, ни она не захватили бахил, – не ожидали такого поворота погоды. А идти в мокрой обуви весь маршрут – не самое приятное дело.

– Завтра будет лучше, – убеждал Алексей. – Это максимум на день.

Опять забрались на нары и – вперемешку: чай, кофе, рассказы. Опять: чай, кофе, смех. Оба – альпинисты, есть что рассказать. К вечеру истории кончились. И вот тогда Инга спросила:

– А эдельвейсы встречал?

И была уверена, что он скажет «нет». Но Алексей покачал головой:

– Встречал, но только в одном месте. Хотя говорят, что на Кавказе они не растут.

– Не растут.

– А я видел, – улыбнулся он.

– Где?

– Здесь, неподалёку. Нужно только подняться.

– Сводишь? – загорелась она.

– Нет, разумеется: у тебя снаряжения нет. А там одним ледорубом не обойдёшься.

  Инга обиделась:

– Придумал, конечно.

– Нет, не придумал, – спокойно парировал Алексей. – Видел. Только они здесь другие: фиолетовые. И у них неземные глаза.

– Неземные? – с сомнением переспросила она.

Он кивнул.

Спали тихо, прижавшись друг к другу. Инге хотелось поцеловать, или чтобы сказал хоть слово, но он почему-то молчал…

Она проснулась внезапно, оттого что подмёрзла, и обнаружила, что одна.

– Алёша! – позвала.

Тишина. Встала, выглянула наружу: рассвело, снег растаял, – ночью подул тёплый ветер и вернул горам лето. Но Алексей исчез. Инга вернулась: рюкзак на месте, взял только веревку и ледоруб. Значит, пошёл на скалы. «Почему – без меня?»

Растопила печь, приготовила завтрак. И долго его ждать? В этот день они собирались идти по маршруту вдвоём, так куда же он делся?

Шло время, она заскучала. Всё переделала: упаковала рюкзак, сходила в лесок за хворостом для тех туристов, что придут после них, навела порядок в землянке. Он не возвращался. Инга сердилась: «Мужчины! Вот повернусь и уйду одна!» Только одной идти уже не хотелось…

Солнце поднялось высоко, когда увидела его: он торопился, почти бежал. Девушка собрала все слова, готовясь выплеснуть ему в лицо и обиду, и сожаление, и «почему меня не взял?» Но вдруг разглядела: он что-то нёс в руках, бережно, словно боясь потревожить. Птица? Зверушка?

Алексей улыбался.

– Инга! – крикнул издалека. – Я их нашёл!

– Кого ты нашёл?

Он был уже близко, задыхался от быстрой ходьбы, а потом, подойдя, распахнул ладони…

Нежные, влажные, мягкие, три голубых цветочка в обрамлении мохнатых ресниц. Инга молчала…

– Я поднимался туда, где видел их в прошлый раз.

– Ты сумасшедший, – прошептала.

А потом взяла его руки с цветами и поднесла к своему лицу.

– Больше никогда так не делай!

– Не делать чего? Не дарить тебе цветов? Конечно, буду дарить! Всегда…

– Не исчезай.

И потянулась, чтобы обнять. Цветы упали на землю. Они целовались: долго, самозабвенно, а эдельвейсы лежали в траве и смотрели на них неземными глазами…

Трасса

К обеду похолодало. Неясное зимнее солнце скрылось за тучами, небо посерело, ветер гнал снежную крупу. Юлька сидела в своей «избушке», как она называла маленький частный домик, что снимала у какой-то бабули, старательно писала реферат и порою взглядывала в окно. Там, среди полей и невзрачных домишек, пролегала трасса. День и ночь сотни машин скользили мимо, увлечённые непонятным стремлением умчаться прочь, подальше от этого места, от этого города. Но сотни других автомобилей, вливаясь в общий поток, так же стремительно спешили обратно…

У её дома трасса пролегала ближе, почти вплотную к домам, и иногда, засмотревшись, Юлька видела лица сидящих в машинах людей.

Поднявшись, она сделала чай и вернулась к столу. Она не специально поставила его так, просто здесь – больше света, а взглядывать на трассу уже стало привычкой. Увлечённо трудясь, вдруг почувствовала,