Аватара - Виктор Суханов

Молодой приветливый офицер быстро оформил наши паспорта и, протянув какие-то бумажки, сообщил, что их у нас потребует «секретный пост», расположенный в двух километрах от «шлагбаума». Далее, добавил он, будет территория Северного Йемена.

Так оно и оказалось: отдав через два километра вышедшему из-за скалы сержанту пропуска, мы вскоре подкатили к новым железным бочкам, перегороженным водопроводной трубой.

Северойеменский офицер, внешне куда более суровый, чем его южный собрат, придирчиво осмотрел наши паспорта и разрешение на автомашину, после чего спросил, везем ли мы с собой спиртное. Спиртного у нас не было: мы знали, что на Севере оно запрещено. Видимо, удостоверившись по нашим лицам, что мы действительно не везем алкоголя, офицер окинул нас неприязненным взглядом и удалился в караульное помещение. Вернулся он через полчаса и высокомерно объявил, что не может позволить нам въехать в Йеменскую Арабскую Республику.

— Почему? — хором спросили мы по-английски.

— У меня нет относительно вас разрешения военного губернатора, — холодно ответствовал северойеменец.

— Какого еще разрешения? — вспылил Ной. — У нас же в паспортах въездные визы!

— Этого недостаточно. С визой вы можете прибыть в нашу страну через аэропорт в Сане. А чтобы пересечь границу в этом месте, требуется специальное разрешение военного губернатора.

— Можно нам позвонить в канцелярию губернатора из вашего помещения?

— Нет, позвонить я вам не могу разрешить и сам звонить не буду. Это ваши проблемы, они меня не касаются.

— Чем меньше страна, тем важнее бюрократ, — зло сказал по-французски Ной. — Все, ребята! Этого истукана в форме, имеющего два класса образования, ничем не переубедишь! Поворачиваем машину и айда обратно в Аден!

Отъехав немного от «погранзаставы», Ной вдруг расхохотался:

— Но нас же не пустят теперь в Южный Йемен! У нас нет въездных виз! Придется до конца жизни курсировать в нейтральной зоне…

Однако южнойеменский офицер сразу все понял. Он только пошутил по поводу «приятного» пребывания на Севере, написал в наших паспортах, что выездные визы не использованы, и пожелал доброго пути.

Километров через пятьдесят Ной остановил машину.

— Посовещаемся? — вслух спросил он и добавил: — Сегодня четверг, завтра пятница.

— Мысль глубокая, — заметил я.

— Через два часа все начнут жевать кат, — не обращая внимания, продолжал Ной. — Ни в одном учреждении Адена сегодня мы никакой помощи уже не получим. Завтра все закрыто. Но есть аварийный вариант. Только сначала скажи, ты летал когда-нибудь на дельтаплане?

— Приходилось в твоем родном Шамони.

— Тогда все в порядке. Посетим Северный Йемен без всяких виз. Поворачиваем налево.

И наш вездеход двинулся по узкой дороге, уходившей на северо-восток.

«ОФИР»

Ной и Дидье повезли меня своими геологическими «дорогами» по совершенно безлюдным местам. Двигаясь на восток, мы пересекли северную часть третьей провинции Народной Демократической Республики Йемен, а когда попали в четвертую провинцию, повернули на север. Затем на запад. Здесь в диких горах уже Северного Йемена у моих спутников оказалось потайное убежище. Вроде пещеры Али-Бабы. Только скрытая кустарником стальная дверь в скале открывалась не заклинанием «сим-сим», а маленьким инфракрасным излучателем.

В пещере хранились запасы консервированных продуктов, напитки, оружие, боеприпасы, различная радиотехника, включая видеокамеры и видеомагнитофоны, и несколько дельтапланов. По рации Дидье связался с «Офиром». Нам посоветовали отоспаться, а утром следующего дня продолжить свой путь. Совет был неплох: мы порядком устали. Но все же, плотно поужинав, решили посмотреть на сон грядущий какой-нибудь видеофильм. Увы, перебрав наскоро коллекцию пленок, я убедился, что все они вряд ли будут способствовать приятным сновидениям. В основном это были фильмы-ужасы: мистические — о вурдалаках, патологические — об убийцах-маньяках, фантастические — об очередном чудовище, закусывающем людьми.

Чего только, не производит наша бездумная, а скорее бессовестная кинопромышленность, пытаясь выжать из людей деньги! Под руку мне попался знакомый фильм о крошечном, с карандаш, крокодиленке, с которым играла маленькая симпатичная девочка. Отец девочки брезгливо выбросил крошку пресмыкающегося в унитаз и спустил воду. Животное не погибло, а выжило в подземных канализационных резервуарах, питаясь отбросами, падалью и крысами. Через двенадцать лет крошка превратился в гигантского пятнадцатиметрового аллигатора, выбравшегося из сточных водоемов и начавшего пожирать людей… Кроме явного желания делать людей очень и очень нервными, другого смысла в этом фильме я так к не усмотрел.

Мне подумалось, что с появлением телевизора и видеомагнитофона человечество не только что-то приобрело, но что-то и потеряло. Приобрело возможность получать знания на дому, в удобной упаковке. Потеряло часть активного интереса к этим знаниям, который порождается книгами. Телевизор развивает пассивное потребительство и притупляет вкус к книгам. Уже целые телевизионные поколения малышей выросли без любви к книге. А поколения подростков воспитаны в жестокости, потому что наше телевидение и видеофильмы, с легкой руки навязывающих нам свои вкусы американцев, — это, конечно, прежде всего насилие, ужасы, убийства, унижение человеческого достоинства да еще разнузданный секс. Мать Жаклин как-то во время послеобеденной беседы сказала мне, что они с мужем тщательно оберегали свою дочь от телевизионных передач, не без основания полагая, что нынешняя духовная пища с телеэкрана вызывает у подростков с их повышенной эмоциональной возбудимостью приступы агрессии, наглость, хамство, а далее хулиганство, пьянство, наркоманию.

Вот такие мысли пришли мне в голову в современной пещере Али-Бабы, оборудованной видеомагнитофоном. Но я все-таки раскопал среди «ужасов» легкую французскую комедию с известным киноактером. Весьма популярную, но, на мой взгляд, глупую, а может, и вредную. Ее герои дурачат в 1936 году Гитлера, изображенного этаким недалеким идиотиком. У меня на эти вещи своя точка зрения: будь Гитлер и германский фашизм случайным сборищем кретинов, человечество не заплатило бы им страшную дань в пятьдесят миллионов жизней…

После видеокомедии мы забрались на имевшиеся в пещере подобия кроватей и основательно выспались. К счастью, наше убежище внутри горы имело хорошую вентиляцию с противомоскитными сетками в отверстиях, выходивших наружу.

Утром мы снова двинулись в путь, забрав с собой два разобранных дельтаплана. Через несколько часов езды у меня возникло убеждение, что если ущелья, по которым мы продвигались, и видели когда-нибудь человеческое существо, то никак не менее двух или трех тысяч лет тому назад.

Наконец вездеход оказался на небольшом плато, заканчивающемся крутым обрывом. Внизу, на глубине не менее полукилометра, виднелось русло высохшей реки. На противоположной стороне обрыва темнели горы. Ной включил рацию, а Дидье стал собирать дельтаплапы. Рация сообщила, что нас ждут. Дидье разбежался и первым прыгнул с обрыва на своем дельтаплане. Он должен был указывать мне воздушный коридор, по которому предстояло лететь. Я кивнул Ною и полетел следом за Дидье.

Когда я приземлил свой дельтаплан, то решил, что путешествие подходит к концу. Однако я ошибся. Незнакомый человек, встречавший нас с Дидье, приветливо поздоровался и показал на автомашину — опять японский вездеход, — в которую мы должны были погрузить дельтапланы. Затем пришлось трястись в автомобиле еще несколько часов. Водитель попался неразговорчивый, к тому же мрачные дикие горы подавляли желание о чем-либо говорить. В одном месте крутого горного серпантина водитель остановил автомашину. Он протянул через открытое стекло кабины левую руку с небольшим пластмассовым прямоугольником и прижал его к плоской выемке в скале. Часть дороги вместе с нашим автомобилем стала медленно опускаться. Мы оказались в просторном подземном туннеле.

Лаборатория в скалах производила сильное впечатление. Большинство ее помещений находилось в штольнях какого-то древнего рудника. По-видимому, очень давно в штольнях добывали серебро.

Теперь здесь размещался целый подземный городок с отличным кондиционированием, спортивными залами, бассейнами, прекрасными жилыми комнатами. Но больше всего поражало уникальное оборудование лабораторий и ультрановейший компьютер.

Необычным было освещение подземных помещений в дневное время суток. Установленные на вершинах скал подвижные системы зеркал и линз, постоянно направленные в сторону солнца, посылали его лучи вниз по кабелю из стекловолокна. В помещениях эти лучи преобразовывались специальными рефлекторами в светящееся облако, которое рассеивало ровный естественный свет.