Голос из прошлого (Луна над Каролиной) - Робертс Нора

– Да, с ней довольно трудно иногда общаться, да, часто бывает трудно, но она не бессердечный человек.

– Поэтому-то она и не примет женщину, которую считает повинной в смерти своей любимой дочери. Не спорь со мной об этом, – и голос Тори дрогнул, – мне это больно.

– Хорошо. Если ты не хочешь поехать ко мне, я отвезу тебя в дом к дяде.

– Нет. Пусть моя позиция тебе покажется нелогичной, нелепой, но я должна остаться здесь. Здесь мое место, Кейд, и я не отступлю.

– Но ты ведь не на поле боя.

– Для меня это почти то же самое… Я так часто отступала. Недавно ты сам назвал меня трусихой, и так оно и есть. Я почти всегда была ею. На этот раз я с этим не хочу мириться.

– Каким образом пребывание здесь сделает тебя храброй?

– Не храброй, нет. Но я не позволю ему выгнать меня отсюда.

И Тори взглянула на болото, которое под натиском приближающегося лета с каждым часом становилось все зеленее. В темной воде размножались москиты. Их писк звучал все громче и победнее. В темных водах скользила молчаливая смерть, аллигаторы. Там извивались змеи и ноги засасывала густая коричневая жижа. И в то же время там ярко цвели дикие цветы, и в вышине над болотом парил всевластным владыкой орел.

Не существует красоты в мире, не связанной с риском. И жизни без риска не бывает тоже.

– Когда я здесь жила ребенком, я всего боялась. Таков был образ моей жизни, и к этому привыкаешь, как к неизбежности. Когда я вернулась, я решила вытряхнуть из жизни эти воспоминания, словно пыль из ковра. А теперь он снова пытается меня запутать. Но я ему не позволю… Поэтому я останусь. Я уничтожу следы его пребывания в доме и останусь.

– Да, хотел бы я сейчас не восхищаться тобой… – И Кейд погладил ее по голове. – Мне было бы легче заставить тебя поступить по-моему.

– Ну, ты не очень-то умеешь заставлять. – И она в ответ погладила его по щеке.

– Тори, ты значишь для меня больше, чем я мог предполагать. Дай мне что-нибудь взамен, черт побери.

И он прижался ртом к ее губам. Господи, не хочет она, чтобы ее любили или желали, не хочет и сама чувствовать то же самое. Но он был рядом, и его присутствие оживляло все прежние ее желания.

– По-моему, я тебе дала уже все, что могла. Вряд ли можно дать больше. Неужели тебе этого недостаточно?

– На сегодня – достаточно. У тебя сегодня был ужасный день, правда?

– Да, не могу сказать, что это лучший день моей жизни.

– Тогда давай с ним покончим. И начнем сначала.

Кейд открыл дверь.

– Ты хотела вытравить его дух из дома? Так давай приниматься за дело.

Они трудились вместе два часа. Ей хотелось сжечь носильные вещи, к которым прикасался отец, она даже представила, как выносит их во двор, сваливает в кучу и подносит зажженную спичку. Но она не могла позволить себе такое транжирство. Вместо этого она все хорошенько выстирала.

Они перевернули изрезанный матрас. Придется купить новый, но пока сойдет. А если постелить свежее белье, то все вроде бы в порядке.

Они навели порядок в кухне, подкрепили силы сандвичами, и Тори сообщила ему, что собирается нанять помощницу.

– Хорошая мысль. – И он потянулся к пиву, с удовольствием отметив про себя, что она запасла для него несколько банок. – Ты получишь большее удовольствие от работы, если будешь иметь хоть немного свободного времени. Ты думаешь взять эту новую учительницу, Шерри Беллоуз? Я познакомился с ней и ее собакой несколько дней назад. Настоящий сгусток энергии.

– Да, и мне так показалось.

– Она привлечет в магазин много покупателей-мужчин. Девушка с отличными статями.

– Статями? Гм-м, ну и выражение. Все зависит от ее рекомендаций. Но я думаю, они у нее тоже отличные. Это, пожалуй, лучшая кандидатура.

И Тори убрала со стола.

– Тебе лучше?

– Да. Значительно. И я тебе очень благодарна за помощь.

– Я всегда принимаю благодарности. Она достала из холодильника кувшин и налила себе чаю со льдом.

– Стенной шкаф в спальне не очень-то большой, но я освободила там место. И в комоде есть пустой ящик.

Он промолчал. Он ждал.

– Ты сможешь перевезти кое-какие вещи, ты ведь хотел? Но это не значит, что мы живем вместе. Я никогда не жила ни с кем.

– Хорошо.

– Но если ты хочешь проводить у меня много времени, тебе понадобится место, где держать свои вещи.

– Очень практичный подход.

– Да иди ты к черту!

Он поставил банку на стол, обнял Тори и поднял ее с места.

– Что ты делаешь?

– Хочу с тобой потанцевать. С тобой еще не доводилось.

Она положила Кейду голову на плечо и отдалась чудесному ощущению его близости.

– Когда я ехала домой, то по дороге думала о тебе.

– Приятно это слышать.

– Я представляла себе, как Кинкейд Лэвелл отреагирует, если я, приехав, приготовлю нам хороший, вкусный ужин.

– Он бы это очень оценил.

– Но не пришлось. Что ж, в следующий раз. Но я еще подумала…

– О чем?

– Как бы Кинкейд Лэвелл отреагировал на то, если бы я стала его соблазнять?

– Ну что ж… – И это было все, что он сумел выдавить из себя, когда она прижалась к нему теснее и провела руками по его бедрам.

– Я поступлю по-джентльменски, позволю леди узнать это самой.

На этот раз она расстегнула все пуговицы на его рубашке, потом – на своей блузке. И прижалась губами к тому месту на его груди, где гулко билось сердце. Потом она провела руками по его груди, животу и положила руки ему на плечи. Потом расстегнула блузку до конца и сбросила ее на пол, где уже лежала его рубашка. Неотрывно глядя на него, она расстегнула лифчик, и он соскользнул вниз.

– Дотронься до меня.

Он нежно охватил ладонями ее груди и поцеловал соски.

– Да, вот так.

Тори откинулась назад, и жаркое желание захлестнуло ее. Глаза стали прозрачными, томными.

– Хочу…

Желание, умножаясь встречным желанием, поразило их, как молния. Она опустилась на пол и увлекла его за собой. В неистовстве страсти они сорвали друг с друга последнюю одежду. Они слились воедино и забыли обо всем и обо всех.

Глава 20

Уэйд совсем сбился с ног. Он уже готов был пожалеть, что отпустил Максин. А начался день срочным вызовом на дом, где пришлось делать операцию. Кроме того, в приемной подрались сеттер и бишон, а козленок Олсена почти проглотил куклу Барби, почти – потому что в горле застряла куклина рука. А зловредная Пушинка искусала ему руки, когда он делал ей прививку, да еще и пустила в ход когти.

Уэйд сыпал проклятиями и мечтал о передышке, когда через черный ход в приемную ворвалась Фэйф.

– Уэйд, миленький, посмотри, что с моей Королевкой. Она плохо себя чувствует.

– Стань в очередь.

– Но у меня только минута времени.

– А у меня и минуты нет свободной.

– Ой, что с твоими руками? Это старая злючка тебя так расцарапала? – Фэйф поцеловала щенка.

– Сейчас, солнышко, папочка тобой займется. Знаешь, она все утро хныкала. И носик у нее теплый. И не захотела играть.

Фэйф опустила щенка на пол, и тот заковылял к ногам Уэйда, а потом жалобно взглянул на него, и его тут же стошнило на ботинки врача.

– Наверное, она что-нибудь не то съела. Лайла говорит, что я ее обкормила печеньем.

– У меня полно пациентов в приемной, и руки расцарапаны до крови, и вот теперь от ботинок будет вонять весь день.

– Ну пойди наверх и перемени обувь.

– Сейчас пойду их выброшу, но когда вернусь, чтоб было чисто.

– Чисто? Это я должна тут убрать?

– Конечно, ты, а кто же еще? Отнеси собаку в операционную, возьми там мочалку и ведро и все вымой. У меня для этого времени нет. – Уэйд снял ботинки. – Поторапливайся.

– Папочка сегодня сердитый, – прошептала Фэйф, а когда Уэйд ушел, с гримаской отвращения осмотрела пол. – Слава богу, почти все попало ему на ботинки, осталось не так уж много убирать.

Когда он вернулся, Фэйф старательно, хотя и неумело, водила тряпкой по полу, гоняя по линолеуму воду.