Острая фаза - Артем Лукьянов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Тот, кто в голубом по имени Мифаста, ничего не отвечал, но лишь улыбался широкой белозубой улыбкой, глядя то на нее, то на захватывающее зрелище.
— Нет… Мы летим точно к цели… Красиво да!?
Габриэль молчала, глупо открыв рот. Ее карие миндалевидные глаза смотрели, не моргая. Яркая белая точка по центру начала стремительно расти, увеличиваясь в размерах. В какой-то момент на нее стало больно смотреть, и Мифаста активировал фильтр.
— Когда этот свет в центре расползётся на все окно, значит мы достигли предела. Дальше или ВК или фотонный коллапс.
Мифаста говорил это с таким придыханием, будто уже пережил когда-то и то и другое, хотя на самом деле каждый капитан, да и не только он, знал, что фотонный коллапс — это конец.
— Хорошо бы нам, все же, перейти в ВК — как-то серьезно, слегка поежившись, прокомментировала его слова Габриэль.
— Не переживай… Если после поглощения светом, мы с тобой останемся тут и будем слышать друг друга, значит мы в ВК — улыбнулся Мифаста. — Сейчас момент истины для нас и для «Спэйсгейта», понимаешь?
Глаза Мифасты на этих словах засветились, как угольки. Габриэль и сама ощутила всю важность и драматичность момента. Сердце в груди застучало быстрее. На лбу проступили капельки пота. Она рефлексивно схватила его за левую ладонь и сдавило в своей правой. Мифаста почувствовал боль, но решил потерпеть дабы не испортить столь великолепный и столь драматичный момент в жизни. Тем временем белый свет закрыл собой всю площадь стекла. Фильтр не справлялся, но глаза их обоих уже привыкли настолько, что смотрели не щурясь и не моргая. Габриэль ощутила лёгкий толчок, словно некто пнул шаттл, как щепку, как некую песчинку в бесконечно огромном пространстве пустоты.
— Мы в ВК! — громко объявил Мифаста. — Этот белый яркий свет теперь наш друг и попутчик на несколько суточных циклов вперед!
Ожидание приговора
Таонга наблюдал за суетой в подземном ангаре космопорта, сидя в пустом и совершенно «голом» немного вытянутом прямоугольном блоке где-то 6х8 метров, приспособленном для пленников и штрафников. Судя по специфическому запаху химикатов тут подвергали долгосрочному хранению то, что быстро портилось, выращенные или культивированные клетчатые культуры с разных планет, пригодные для употребления в пищу. Такие «живые» продукты питания стоили куда больше, чем засушенные и спрессованные пищевые брикеты или полуфабрикаты, но требовали особых условий хранения. Блок очевидно был приспособлен к поддержки определенной влажности и температуры, которая регулировалась из-вне. К длительному содержанию пленных и штрафников он по понятным причинам не подходил. Из приятных бонусов тут имелось окно в основной подземный ангар. Были тут и совсем небольшие смежные секции для сантехнической обработки, а так же блок для автоматизированной фасовки и сортировки, представлявший собой длинный стол с отсеком подачи в стене. Сейчас он использовался для автоматизированного кормления пленных из-вне путем подкидываниям им брикетов и влаго-таблеток. Окно из бронированного ферро-стекла, которое было только в «жилом» блоке, судя по всему и появилось недавно скорее всего специально для того, чтоб наблюдать за узниками. Дело в том, что ни камер, ни сенсоров тут не было, и заморачиваться с их установкой никто видимо не стал.
Нога Таонги уже давно зажила, как и лодыжка его соседки, лежавшей у противоположной стены в коричневом комбинезоне наемников, уткнувшись лицом в стену. За себя он особо не переживал. Ни «Войд», ни Жеронимо не могли ничего сделать ему без отмашки командира отряда. А вот той, кто лежал на полу на против него, ничего хорошего не светило. Покусится на жизнь своего напарника, который выполнял приказ командования, это была тяжкая статья. Пробежав глазами по спящей соседке взгляд Таонги, сидящего у стены напротив, снова устремился в окно. Там кипела работа. Из привезенных гуманитарными шаттлами и кораблями частей и блоков собирали большую и опасную боевую систему. Таонга догадывался, что это за она, но не имея других мыслей и дел, пока просто наблюдал за работой людей и дронов. Его соседка была еще без сознания от лошадиной дозы замедлителя, что ей вогнали. В какой-то момент спустя час или около того Таонга убедился в своей правоте и тихо сам себе произнес:
— «Окутум-темпус» … Похоже Кроненбург приговорили.
Таонга спал, лежа на полу у стены в серебристо-сером комбинезоне Патруля. Прикосновение чьей-то руки к своему лицу он почувствовал не сразу, но когда ощутил, тут же резко проснулся, приподнялся и сел, упершись в стену спиной. На него смотрели карие глаза соседки. Ее слипшаяся челка ниспадала на переносицу. Сами короткие волосы непонятного цвета, то ли фиолетовые, то ли каштановые, были растрепаны и со следами грязи. Наверное у него на голове было бы не лучше, имей он стрижку под каре.
— Давно мы тут? — спросила она, осматриваясь по сторонам.
— Часов 10 или около того… Обручи с нас сняли, поэтому точнее сказать сложно.
Она, услышав его, тут же потрогала шею и, не найдя на нем устройства, выдала:
— Точно… Для меня это по сути смертный приговор. Снятие обруча производится у нас в двух случаях: или контракт успешно окончен или досрочно нарушен. Во втором — это только смерть.
Она говорила, а Таонга ловил себя на мысли, что та этого совсем не боится. Он, слушая ее, снова посмотрел в окно. Сокамерница заметила его взгляд туда и сменила тему.
— Что там?
— Там конец миру на планете.
Она глянула более внимательно, вздохнула и вернулась к своей стене. Какое-то время они молчали. Каждый думал о своем. Таонга вообще не думал, а лишь смотрел в окно за процессом сборки.
— Спасибо — тихо сказала она, обращаясь к нему.
Таонга отвлекся и посмотрел на нее. Он не совсем понял, к чему слова благодарности, но слегка напрягся, чтоб понять или вспомнить что-то.
— За что? — спросил он, решив, что так будет проще и быстрее.
— Ты подарил мне мгновения радости с моим братом… Я, кстати, Виконта. Можно просто Вико.
— Я — Таонга, можно Тао — не зная сам зачем он назвал свое сокращенное имя.
Ему было приятно, что его поблагодарили. Он чувствовал, что заслужил это. Сейчас, вспоминая ту операцию, Таонга минимум 2 раза удержал ее, «Спираль», от необдуманного удара. «Да. Лежал бы твой упрямый братец среди кучи тел… Хотя он и так погиб, но все же не от твоей руки… А какая разница, если все равно погиб».
