Жемчужная бухта - Элизабет Лоуэлл

– О чем ты говоришь?

– Лэн никогда не спорил иначе, как с кулаками.

– Я не спорила с Лэном. Он знал слишком много способов, чтобы заставить меня проиграть.

– Но после всего этого ты не боишься идти со мной.

– Ты не причинишь мне боль.

– Да. Но я удивлен, что ты об этом знаешь. У тебя есть десять минут на сборы. Я буду представлять тебя всем как мою любовницу.

– Твою любовницу? Почему?

– А по какой еще причине ты стала бы болтаться повсюду с богатым, жестоким мужчиной, который тебе не нравится? – Арчер улыбнулся, но в его улыбке не было тепла. Просто ряд белых, крепких зубов.

Ханна вздернула вверх подбородок и распрямила плечи, готовая к битве.

– Я не слишком искусна в макияже.

– Я мастер. Помнишь?

Непроизвольная дрожь пробежала по ее телу. Она не забыла отвратительного общественного туалета, где Арчер, придвинувшись к ней так близко, что их дыхание смешивалось, накладывал на ее лицо макияж ловкими и искусными прикосновениями. И когда Ханна повернулась к зеркалу, чтобы посмотреть на себя, его рука скользнула под ее крошечную юбку, медленно и легко. Но этого было достаточно, чтобы она возбудилась и ответила на его прикосновение.

– Да, – прошептала она, снова задрожав, – я помню. Черт возьми, я помню.

Но ее слова летели уже в спину Арчеру, который уходил от нее по коридору.

Глава 19

Жемчужная биржа Сиэтла представляла собой странную смесь грубой толкотни и изысканной элегантности. Владельцы роскошных магазинов, люди, ищущие выгодных сделок, и продавцы, высматривающие покупателей, – все сошлись в бетонном улье высотой в шесть этажей. Ханна в жизни не видела ничего подобного, даже на августовском Жемчужном фестивале в Бруме, где специально приглашенные топ-модели гордо прохаживались по подиуму, демонстрируя австралийские жемчужины стоимостью в миллионы долларов.

Нижние этажи Жемчужной биржи предназначались для туристов и людей, желающих поглазеть на жемчужины в лабиринте витрин и прилавков. Жемчужные нити свисали отовсюду: с крючков, набалдашников, стержней, ручек.

– …прекраснейшие из японских жемчужин, только что из моря. Обратите внимание на нежный розовый румянец…

Женский голос постепенно слился с другими, но скороговорка заставила Ханну поднять веки с искусно наложенными тенями. Макияжем занимался Арчер. И пока он умелыми движениями наносил краски на ее лицо, Ханна, стоя к нему очень близко, вдыхала его запах. У нее кружилась голова от близости его тела, но, похоже, это была только ее проблема… Его руки очень быстро и точно справлялись с косметикой.

Ханна раздраженно одернула изумрудно-зеленое платье, позаимствованное у Онор. Ханна была на дюйм выше сестры Арчера, и обтягивающий шелк платья постоянно скользил вверх. Бюстгальтер, также взятый напрокат, высоко поднимал грудь, подчеркивая очарование ямочки у основания шеи.

Драгоценности завершали образ респектабельной женщины. Чтобы поддержать свой новый имидж, Ханна украсила кисть руки голубыми бриллиантами. Бриллиантовое ожерелье и бриллиантовые сережки, принадлежавшие Сьюзан, бесспорно, делали Ханну еще привлекательнее.

Ханна вновь пробежала ладонями по бедрам, пытаясь удостовериться, что платье сидит хорошо. Затем заставила себя прекратить волноваться из-за пустяков. Ведь она предназначена на продажу, не так ли? Или по крайней мере для краткосрочной аренды.

Арчер, конечно, выглядел как мужчина, который мог себе позволить содержать ее. Жемчужно-серая хлопковая рубашка сидела на нем превосходно. Черные шерстяные брюки свободно падали на мягкие кожаные туфли.

Густая черная щетина на его лице оттеняла светлые глаза и четкую линию рта.

Перекинутый через его руку черный жакет из высококачественной шерсти, принадлежавший Онор, также был позаимствован для Ханны.

Щетина на лице должна была бы свидетельствовать о неухоженности Арчера. Но вопреки всему он выглядел так сексуально, что Ханне ужасно хотелось дотронуться до него.

Осознав это, а также то, что все время смотрит на рот Арчера, вспоминая ощущения от его поцелуев, она усилием воли заставила себя сконцентрироваться на жемчужинах и не обращать внимания на взрыв жара глубоко внутри нее, жара, превращающего ее тело в теплый мед. После нескольких мгновений внутренней борьбы Ханне удалось рассмотреть перед собой торговые витрины, увешанные жемчужными ювелирными изделиями. Жемчужины были от шести до восьми миллиметров в диаметре. Преобладал один оттенок – розовый.

– Акойи правят здесь, – сказала Ханна. – Японцы не поскупились на розовую окраску.

– Американцы любят розовый.

Ханна дотронулась до бус, пробежала по ним пальцами.

– Хорошая поверхность. Неровно просверленные отверстия. Компетентный подбор по цвету. Приличная градация в размере.

– Япония имеет тонны жемчужин Акойи, – сказал Арчер. – Буквально. Подбор по размеру едва ли представляет трудность.

Ханна углубилась в обсуждение новой нейтральной темы.

– Подбор по цвету – тоже не проблема, если витрины на этом этаже можно рассматривать в качестве какого-либо примера. Если жемчужина выглядит недостаточно хорошо, брось ее обратно в розовую краску на некоторое время. Или в черную. Как они могут продавать это? – спросила она, подняв нить из жемчуга, окрашенного в стальной цвет. – Шариковые подшипники имели бы больше различий. Цвет зависит от моллюска, а не от химической ванны.

Арчер не присоединился к ее монологу. Вместо этого он осматривал помещение ясным и твердым, как бриллианты, взглядом. Его словно било током, когда он смотрел на Ханну, такую нервную, взвинченную и одновременно изящную в одежде Онор. В одежде, которая никогда так не смотрелась на его сестре. Глядя по сторонам, он пытался остыть и подавить желание опустить голову и поцеловать ложбинку между ее грудей.

Рассерженный неослабевающим сексуальным голодом, Арчер отвернулся от Ханны и стал рассматривать окружающих. Едва они покинули дом, он заметил, что кто-то за ними следит.

В задумчивости Ханна пробегала кончиками пальцев по нитям сияющих окрашенных жемчужин. Ей хотелось говорить с Арчером – все равно о чем.

– Выращивание жемчужины, – наконец решилась она, – в течение года или двух и затем сортировка – это я понимаю. Когда зерно на месте, от моллюска зависит цвет и поверхность жемчужины. Как они могут называть эту крашеную чепуху жемчугом?

– Без проблем. – Решив, что их «хвост» вполне безобиден, Арчер повернулся и заглянул в лицо жемчужине, которая могла бы сломить его оборону словом, прикосновением, взглядом. – Некоторые люди называют поддельные жемчужины полукультивированными.