Война за Врата-2 - Василий Сахаров

— Сейчас, я в состоянии обойтись и без ресурсов Земли, выстою, а вы, получите адекватный ответ. Десятикратно.

— Например? — все спокойствие сенатора как-то понемногу улетучилось, напускная аристократичность ушла в тень, а на первый план, вылезла истинная суть и азарт лавочника из Бристоля, откуда вышли в свет его предки и он сам.

— А вы не задумывались, сенатор, что, имея такое вооружение, которое в сети уже окрестили "Доспехом Супермена", наш отряд имеет и что-то иное? Ядерную боеголовку в Белый Дом, не хотите? Средства доставки имеются, — конечно, я блефовал, но по большому счету, было все равно.

— Мы обратимся к эльфам, дабы урезонить вас, Кудрявцев, — привел он свой основной и последний довод. — Вы заигрались.

— Знаете, проблемы меня не страшат, особенно после того, что я видел в некоторых подземельях, где хранятся артефакты подобные "Доспеху Супермена". Про мой отряд, вы уже слышали, они пойдут за мной, куда бы, я не пошел. Да, я не дипломат, говорю все, как есть, но если сказано — "да". Это действительно — "да", а не может быть, когда-нибудь. Эльфов интересует война с горрилоидами, да и то, далеко не всех. У них иные проблемы и заботы, которыми они и занимаются, а мы с вами, и вся планета Земля в целом, находимся в сфере колониальной политики, где мелкие чиновники в ранге клерка, решают судьбу всей нашей планеты. Одних человеческих миров только четыреста, и везде возникают проблемы, которые требуют решения. А ведь есть еще эльфийские — родные миры, да гномские, где трения присутствуют постоянно, плюс нейтральные, а там тоже не все гладко.

— Мы обратимся к эльфам, — опять повторил сенатор, как будто это должно было меня сломить.

— Обращайтесь. Вполне возможно, что они попробуют применить ко мне какие-то санкции, вот только мир Ра-Ар, с которого я и получаю весь грузопоток, есть независимый мир, где Врата, лишь временно арендованы эльфами, а не являются их собственностью. При этом, задумайтесь, сколько солдат США и Великобритании, вы должны будете отдать эльфам за эту просьбу? Вы готовы на это?

Оба политика-переговорщика насупились, а я продолжил:

— Понимаю, чиновникам от политики, всегда было плевать на нужды народа — это стандартная практика, ведь их дети не участвуют в войне. Однако электорат начинает задумываться, ведь десятки тысяч похоронок, пришедших в дома рядовых граждан после разгрома Первого Экспедиционного Корпуса, рейтинги отнюдь не поднимают. Оно вам надо?

Фокс покрылся красными пятнами, а Блэкберн, видимо вообще не думавший, что разговор пойдет в таком ключе и тоне, только растерянно оглядывался вокруг. Я молчал, они молчали и, наконец, сенатор выдавил из себя:

— Ваши условия?

— Вернемся на исходные. Вы не трогаете наших родственников, а мы, не предпринимаем ничего против ваших стран.

— Это все?

— Это основное. Все остальное можно утрясти или обойти, дабы соблюсти все правила игры.

— Мы доведем ваши слова тем, кто нас послал, — резко сказал сенатор и, развернувшись, направился к машине. Блекберн, суетливо кивнул мне, и направился за ним следом.

Хлопнули дверцы, затопали по брусчатке ботинки охранников, и колонна, развернувшись на месте, отправилась к Вратам. Не очень хорошо прошел разговор, но меня им не достать, и даже, если, эльфы предпримут попытку захвата Врат на Рамину, хотя ранее подобного не было, боезаряд в тринадцать килотонн их заблокирует на пять лет, за которые можно успеть сделать многое. Хотя, отрядные аналитики твердо уверены в том, что этого не произойдет, ведь тех же грайянцев, мардунцев, таль-ишимитов и ра-арцев терпят, так что и нас вынесут. Мира с ними не будет — факт, но и битвы насмерть, до последнего солдата, тоже. Это не люди, которые могут поставить на кон жизни сотен, ради одной, там все по иному: индивидуальность, неповторимость и обособленность ставятся превыше всего.

Прервав мои размышления, ко мне подскочил лейтенант из охраны, и отрапортовал:

— Командор, княжна Екатерина отравлена. Она доставлена в медсанчасть. Все находившиеся в отделе информационной борьбы задержаны, вызвана следственная группа.

Сердце захолонуло, и я, со всех ног бросился в медсектор. Бежал, не разбирая дороги и расталкивая всех попадающихся на пути к стене. Примчавшись на место, я увидел одного из воспитанников Юттнера, сегодня дежурившего в Штир-Штаре, и как раз выходившего из осмотровой комнаты.

— Что? — закричал я.

— Успокойтесь, командор, — он был очень спокоен, и я, подумал, что все плохо. — Отличные новости, вы будете отцом. У вашей жены, обычная предродовая интоксикация организма. Поздравляю.

— Спасибо, доктор, — меня отпустило и, растянув счастливую улыбку во все лицо, я присел на стоящий рядом стул. Такое известие следовало осмыслить.

Глава 25

Планета Земля. Россия. Ростов-на-Дону

30.09.2015

Толстый, он же Федор Андреевич Толстов, демобилизованный по инвалидности младший сержант, медленно и с трудом передвигался вверх по улице. Идти было тяжко. Новенький, еще не севший по ноге китайский протез, ноги не заменял, но все же, Толстый шел, опираясь на левую ногу и деревянную тросточку, выструганную отцом в минуты трезвого просветления. В кармане лежала флэшка, та самая, из-за которой, он и стал инвалидом. Сейчас, идея о том, что ее непременно надо доставить "акинакам", казалась ему глупой, а мысль о чудо-таблетке, после которой он станет прежним человеком, не грела ничуть.

Провалявшись в Ростовском военном госпитале две недели, где его немного подлечили, сержанту выдали самый дешевый протез, и попросили освободить койку. В Кировском райвоенкомате, из которого он призывался, ему выдали зарплату срочника за два месяца, командировочные по 150 рублей за день и Президентские подъемные. Итого: семнадцать тысяч рублей на круг. В военном билете был поставлен штамп, и он, стал гражданским. Очередная несправедливость, когда правительство забывало своих солдат, а народ, видя это, самоустранялся от очередной проблемы и закрывал на все происходящее глаза.

В общем-то, примерно этого Толстый и ожидал, и только поинтересовался у майора, который занимался его делом, когда он сможет получить корочку участника боевых действий и ветеранские. Майор в своем деле оказался дока, и как это ни странно, человеком не равнодушным. Порывшись в бумагах, он сказал, что военные действия в иных мирах, не подпадают ни под один приказ. Вот только, возможно, получится сделать корочку участника контртеррористической операции, да и то, скорей всего нет, так как бои на Бортнае, борьбой с противниками конституционного строя не были. Ну, не знали горрилоиды, что где-то есть такая страна как Россия. Все, что майор мог посоветовать, так это оформить инвалидность и ждать очередного законопроекта. Глядишь, года за два-три, что-то и изменится.

Наконец, Толстый добрался до окончательного места своего путешествия, пятиэтажного дома, где жил Зяма, верный друг еще со школьной скамьи. Поднявшись по грязной лестнице на второй этаж и остановившись напротив двери под номером 3. Толстый нажал на разболтанную клавишу звонка. Еле слышно, где-то в глубине квартиры прочирикала трель, но тишина, никто не торопился открыть дверь. Еще одна попытка — глухо как в танке, и никакой реакции от жильца. Третий день подряд, приходил Толстый к Зяме, а того не оказывалось дома, и ко всему прочему, старый номер его мобилы не отвечал. Что делать дальше, бывший младший сержант просто не представлял. Ждать здесь, так опасно, дело к вечеру, а с ребятами из этого района, он еще до ухода на службу, был на ножах. Возвращаться домой, смысла тоже не было, там как обычно коллективная пьянка — батя с матерью продолжали гужбанить вторую неделю и, судя по всему, останавливаться они не собирались. Как же, повод достойный — сын домой вернулся.

Плюнув на все свои опасения, Толстый решил дождаться Зяму по любому, и осторожно спустившись вниз, присел на лавку во дворе. Прошел час, а Зяма, все не появлялся. Стемнело, зажглись теплым желтым светом окна дома, и так стало Толстому себя жаль, что хоть волком вой. Там, за этими окнами, кто-то жил своей жизнью, кто-то кого-то ждал, любил, верил и строил планы на будущее, и только он, никому не нужен, сидит один. Сплюнув и встяхнув начавшими отрастать волосами, он отогнал подальше всю свою грусть-тоску. Прошло еще несколько минут, и Толстый, услышал шаги нескольких человек. Он насторожился, и не зря, так как к нему подошли три парня, и один из них, чиркнув зажигалкой перед его лицом, сказал:

— Гля, пацанчики-жиганчики, так ведь это сам Федька с Богатяновки.

Толстый их тоже узнал, и понял, что попал конкретно. Эти три великовозрастных ублюдка, отмазанные папашками от армии, и до сих пор играющие в 90-е годы, его не забыли. Старшим среди них был Костас, а двое других: Барабан и Дуст. С ними он столкнулся в последний раз, когда его проводы в армию отмечали, и на пару с Зямой, они им тогда славно наваляли. Папаша Костаса его тогда на нары упечь хотел, и не хило проплатился полицаям за эту тему, но военком-мужик, не сдал бойца, и вне очереди отправил его с партией на Москву.