Восхождение - Карина Вран

В дверь директорского кабинета я постучал не представляясь. Когда вошёл, мадам Шуйленберг что-то старательно писала на листе бумаги, не выпуская из зубов неизменную сигару. Я профессионально успел заметить лишь начало текста: «В главное управление департамента полиции округа. Коллективная жалоба. Нам, в чисто женское учебное заведение, прислали некоего сержанта Ирджи Брадзинского, который представился геем, но совершенно…», дальше ничего прочесть не удалось, она прикрыла недописанный лист папкой и отложила с гордым видом.

— Вам что-нибудь говорят эти строки, дорогуша моя? — без лишних предисловий спросил я, протягивая листок с четверостишиями, которые записал под диктовку в библиотеке.

— Практически ничего. Как я понимаю, вы принесли старые стихи Бертольда Шаца, но он был безумен, это факт общеизвестный, и таких творений у него тонны. Почему вас заинтересовали именно эти?

— Потому, что именно их выкрала из библиотеки та самая «мадемуазель Аферман»!

— Хоть убейте, не понимаю, какой в этом смысл… — нахмурилась директриса. — Ну, положим, пару ассоциаций по тексту я могу вам указать. Вот здесь сказано: «Посмотри на грудь невесте». Все знают, что Невестой называлась самая старая башня этого университета, её построили летом в девятьсот пятнадцатом году.

— А снежинка? Ваша библиотекарша сказала, что якобы на какой-то из стен есть изображение снежинки, не могли бы вы мне его показать?

— Да, она как раз на одном из камней башни Невесты. Но, по-моему, вы занимаетесь ерундой. Я думаю, вам надо обыскать всё вокруг и найти, где прячется эта мерзавка Аферман, пока она опять кого-нибудь не убила. Или мы найдём её сами!

— Нет-нет, доверьтесь мне, милочка. Преступница что-то ищет на территории вашего университета, дадим ей возможность это найти и возьмём с поличным!

— Конечно, не все догадываются, что Аферман жива, большинство предпочтут поверить в призрака. Я на свой страх и риск убедила остальных, что исчезновение похороненной его проделки, у нас действительно раньше появлялся призрак мужчины, и старейшие преподавательницы уверяют, что в молодости даже видели его сами. Но вы подтверждаете мои подозрения, эта злодейка жива?!

— Я предполагаю подобное, но у нас маловато фактов. А что за призрак мужчины?

— По легенде это случилось в те времена, когда наше учреждение уже стало чисто женским, но сюда ещё иногда впускали мужчин. — Директриса сделала глубокую затяжку и мечтательно улыбнулась. — Один из них, некий водопроводчик, история не сохранила его имени, утомившись после долгой прочистки засора в ванной тогдашней настоятельницы университета, сел отдохнуть в кресло хозяйки и случайно бухнулся на её кота, насмерть раздавив бедолагу. За это женщины всей толпой жестоко отомстили ему, избив до смерти и закопав тело в саду. Считается, что до сих пор его можно видеть блуждающим среди деревьев и выпрашивающим прощение у каждой встречной кошки, а если та ему не отвечает, он пытается на неё сесть! Но это всего лишь старое предание, хотя и в нём есть некий нравственный урок…

Я тупо выслушал весь этот бред и посмотрел на директрису:

— Хорошо… Мне надо идти, хочу осмотреть двор. Кстати, я не видел там никакой башни.

— А вы внимательнее осмотрите левое крыло нашего университета, ибо оно до сих пор сохранило свою цилиндрическую форму. Правда, сама башня уменьшилась почти на треть, в ней поменяли крышу и переделали всё внутри. Но с внешней стороны до сих пор видна старая кладка, и там на одном из камней действительно есть схематическое изображение снежинки.

— А что оно означает? — уточнил я.

— Что угодно, — пожала плечами глава университета. — Например, то, что строительство начинали зимой, хотя закончили летом. Или фирменный знак архитектора, или случайный элемент уцелевшего декора, а может, и вообще ничего, так поставили, для балды. Точно мы это никогда не узнаем, ведь строили мужчины, да и кому это нужно?

Я протянул директрисе карту с просьбой показать на ней башню.

— Вот она, — ткнула пальцем директриса и добавила: — Как выйдете, направо до угла здания, а там ищите под плющом.

— Хорошо, теперь я найду её сам.

— Пожалуйста, перед вами здесь открыты все двери, можете ходить везде. Кроме туалетов, спален девочек и женского душа, разумеется. Ключи от хозпостроек спросите у кастелянши.

— Спасибо, непременно обращусь к ней, если понадобится.

— Но разве вы не пойдёте обедать с нами? — гостеприимно предложила мадам Шуйленберг.

Я вовремя вспомнил, чем у них кормят на ужин и завтрак, и решил, что лучше поголодаю.

— Спасибо, милочка, пожалуй, воздержусь. Мне надо следить за фигурой, — качнув бёдрами, улыбнулся я.

Моя ненависть к самому себе росла в геометрической прогрессии. Сколько ещё мне придётся изображать эту пошлую походку?!

— Не увидишь клада, так тебе и надо… — Мадам Шуйленберг выпустила клуб дыма мне вслед и незаметно вернулась к своему письму.

Я же, плюнув на всё её двуличие (ведьмы есть ведьмы), быстро вышел во двор, решив обойти весь университет от и до и найти здесь хоть что-то похожее на эту дурацкую снежинку. Двор оказался немаленьким, то есть абсолютно непропорциональным результату. В смысле результат практически полный ноль…

Мне пришлось дважды обойти всё здание по кругу, держа в руках стихи. Я перечитывал их снова и снова, пытался выстроить в логический ряд, но ничего не получалось. Хотя, с другой стороны, чего можно ждать от текста сумасшедшего? Но и иного решения загадки не было. Раз кто-то принял эти записи за конкретное указание направления и места и я хочу его поймать, следовательно, мне стоило поступить так же. Иначе он уйдёт…

Я вновь и вновь тщательно осматривал самую большую полукруглую часть университета. То самое левое крыло, где сейчас, как понимаю, располагались спальные комнаты студенток второго и третьего курса. Внутри мне делать точно нечего, там же всё перепланировали, снесли и построили заново. То есть всё интересное может находиться только снаружи. Но что?

Так, теперь главное — никаких отвлечённых фантазий, никаких предположений, никакой самодеятельности, только предоставленный текст! Итак, что там надо было сделать сначала?

— «Посмотри на грудь невесте», — вслух прочёл я.

Ну. Посмотрел. Как бы ещё разобрать, где у этой башни грудь? Она должна как-то выпирать, что ли?

— «Не пойми меня превратно…»

Да, у этого монаха кроме проблем с головой явно были сложности ещё и интимного характера, раз такие намёки и ассоциации… Хорошо, предположим, что грудь это не спина, браво логике! Всю ту часть здания, что выходит на двор университета, и будем считать грудью. Смотрим, смотрим, ищем…

Искомая «снежинка» нашлась на высоте примерно двух моих ростов. Просто её почти полностью скрывали красные листья дикого винограда, да и, честно говоря, с моей точки зрения, само изображение было весьма схематичным. Восемь перекрещивающихся линий, грубо вырезанных в камне. Не знай я, что это снежинка, с равным успехом мог бы назвать и звездой и ромашкой.

Ладно, не будем цепляться к мелочам, у каждого свои взгляды на творчество, решил согласиться я. Что дальше?

— «Убедись, что клад на месте. Закопай его обратно».

Чудесно! И как убедиться?! Понятия не имею…

Постояв в пустых размышлениях минут пятнадцать, я не пришёл ни к каким выводам. Копать под «снежинкой»? Но там была тротуарная зона, и кто мне здесь позволит ломать асфальт. Смотреть туда, куда указывает снежинка? Так, если встать к ней спиной и мысленно провести от неё прямую линию, то единственным более-менее интересным ориентиром был бы старый камень, положенный в год основания монастыря, а за ним уже ограда кладбища. Я не поленился сбегать посмотреть, но…

«Сей валун возложен в год 903

и да будет твердь!» —

прочёл я. Всё. Больше ни слова не было. Как не было и следов раскопа или попыток сдвинуть эту вросшую в землю махину с места. Тогда какой смысл на него указывать? А если не на него, то на что ещё? Не понимаю…

— «В лужах заблестели льдинки, К ним хвостом прилипла утка», — сверившись с бумажкой, протянул я.

Какие утки? Нет их здесь, хотя, возможно, лет триста — четыреста назад и были. Если, конечно, дядя Шац не пытался таким образом просто пошутить. Впрочем, для средневекового монаха утка, замёрзшая на льду, могла выглядеть очень смешной. Как и фраза «Снега нет, но есть снежинки». То есть снежинки есть где-то ещё или «Это несмешная шутка»?

На самом деле я нашёл ещё одно столь же схематическое изображение снежинки на валуне ближе к земле слева. Правда, никакой «шутки» (смешной или несмешной) я в этом не видел, но неважно, говорилось же, что тот монах — псих. Тем более что в расследовании ещё одна снежинка ничего не решала, потому что вообще указывала на выход с университетского двора. Типа если не понял, то вообще убирайся, так что ли? Вот уж воистину «Не увидишь клада, так…»!