Принцесса-чудовище - Лариса Соболева

– Вы меня убили, – с глубокой печалью сказала Марго. – Но ведь кто-то знает тайну Шарлотты и ее матери…

– Верно. Кто-то задался целью повторить прошлое, то есть натравить необузданную толпу на усадьбу. Этого и боялась герцогиня больше всего на свете, потому наняла глухонемых слуг, чтобы правда не просочилась.

– А какова цель у того человека, как думаете?

– Уничтожить герцогиню и Шарлотту, что и сделано уж наполовину. Но и у цели есть своя, первичная цель, и вот ее я не вижу.

– Значит, вы даже не представляете, кто убийца?

– Не представляю, мадам.

Марго подумала: а можно ли ему доверять? Профессор, как никто другой, способен оказать помощь, хорошо зная обитателей усадьбы, их слабости, недостатки с достоинствами, увлечения и прошлую жизнь, он пользовался доверием герцогини. Благодаря ему Марго получила возможность подготовить брата к ужасающей новости, далее оставалось надеяться на благоразумие Мишеля (как ни жестоко звучит, но пройти жизнь с женщиной тьмы – безумие). Да и пресловутого мотива у профессора не было. Что он получит в результате убийств? Потеряет доходное место, лабораторию. Нет, настоящий убийца добивается выгоды. Правда, есть одно «но», и если де ла Гра объяснит его, то Марго зачислит его в советники.

– Скажите, – заговорила она после паузы, – ее светлость поставила вас в известность, что срочно покидает усадьбу вместе с дочерью?

– Я давно предлагал ей увезти Шарлотту, но герцогиня хотела сначала подготовиться, так как переезд связан с большими сложностями. Девушку можно перевозить лишь ночью, позаботившись о дневном содержании в темноте. Необходимо было наметить конечную цель. Согласитесь, это непросто.

– Но герцогиня решилась на внезапный переезд. Почему?

– Для меня это явилось неожиданностью. Я ведь часто работаю ночами, а она не пришла посоветоваться со мной, как обычно.

Профессор дал ответ на «но» графини: герцогиня лишила его своего доверия. Да, доверие слишком серьезная вещь, а в обстоятельствах, когда смерть ходит по пятам, лучше поостеречься.

– Шарлотта знает о своем недуге?

– Разумеется. Однако не верит, ей не приходилось на собственном опыте убедиться, насколько серьезно она больна. Не дай бог, она захочет это сделать.

Марго нашла удобный повод прервать беседу:

– Я должна подумать, как подготовить брата. Извините, мсье.

Сидя на скамье у озера, она оплакивала несчастную долю Мишеля. Суров дал ей носовой платок, услышав «мерси», тяжко вздохнул.

– Помогите мне, Александр Иванович, – всхлипнула она.

– Чем, Маргарита Аристарховна?

– Чем-нибудь. (Сей ответ вызвал у него улыбку.) Ну, хотя бы… скажите ему сами о Шарлотте.

– Лучше вы скажите, а я постою рядом. Только прошу вас, не ставьте его перед выбором, он сам вынужден будет его делать.

– Хорошо, – на все соглашалась она. – Но… Он не откажется от своего слова. И что за жизнь у Мишеля будет? Но посоветовать-то я могу?

– Ни в коем случае. Нам следует всего лишь сообщить ему сведения о недуге Шарлотты, и все. Договорились? – Она кивнула, утирая нос и глаза платком. – Вы узнали у конюха, брал ли кто лошадь?

– Он же глухонемой. Кроме лакея, слуги все глухонемые. Ужас!

– Остается достать образцы почерков.

– Александр Иванович, я не могу ни о чем думать… Боже мой! Мишель идет! Умоляю вас, скажите ему…

– Все же у вас лучше получится, – струсил Суров.

– Напротив! У меня никогда не получалось преподносить дурные вести. Только подготовьте его, чтоб удар смягчить. Вы его друг…

– Хочу напомнить: вы Мишелю сестра…

Перепалку вынужденно прекратили – подошел Уваров.

– Искал вас повсюду, а вы вот где! – воскликнул Мишель. – Что за блажь гулять в эдакую погоду? Вот-вот дождь польет. Я намерен уехать, хотел попрощаться.

– Дождь собирается с утра, – пробубнил Суров, уходя от взгляда Марго, которая мимикой приказывала ему начать неприятную тему.

Уваров заметил неестественные гримасы сестры.

– Марго, ты что-то хочешь сказать?

– Я? – Ее глаза округлились. – Нет… хотя… в общем… Александр Иванович хочет… Правда, подполковник?

Суров, не ожидавший подобного коварства, просто взбесился. Так его подставить! Да за дурные вести казнили в былые времена! Желваки на его скулах в неистовстве заходили, он метнул в Марго взгляд, подобный молнии. Но делать-то нечего…

– Видишь ли, Мишель, – неуверенно заговорил он, – есть одно пренеприятное…

– Мне уйти? – подскочила Марго.

– Нет уж, сидите, – процедил Суров. Ух, и хитрющая! Взвалила на него всю тяжесть объяснений, сама же надумала сбежать. – Один я ничего не скажу-с.

– Да что случилось, черт возьми? – потерялся Уваров.

Пока Марго не села на место, Суров и бровью не повел, а она еще и фыркнула, будто он ее оскорбил!

– Мы должны сказать тебе… – Подполковник мялся, набирался смелости и вдруг выпалил: – Мадемуазель Шарлотта больна. И больна неизлечимо.

Марго вытаращила глаза. Ну как же так можно – без подготовки говорить дурные вести? А Суров лишь развел руки в стороны: сказал, мол, как умею. И отвернулся к озеру. Графиня перевела взгляд на брата, опасаясь реакции, а тот спокойно спросил:

– Чем же она больна?

– Той страшной болезнью, которая не позволяет жить при свете дня, – ответил Суров, глядя на озеро.

Но Уваров остался безучастным к известию! Марго нервно теребила носовой платок, не понимая, что происходит с братом: шок, или он не представляет себе всего ужаса, связанного с заболеванием? Спросила осторожно:

– Мишель, почему ты молчишь?

– А что ты хочешь услышать? – оставался в хладнокровном спокойствии тот. – Я догадался.

Теперь уж и Суров повернулся к нему, не веря ушам.

– Догадался? Когда?

– После нападения на меня, услышав от вас о редкой и загадочной болезни. Но думал, что больны обе – Шарлотта и ее мать. Когда же герцогиня открыла окно в кабинете, понял: ее светлость не страдает недугом. А Шарлотта говорила о препятствии, не позволяющем ей выйти за меня замуж. Мне странно, что вы догадались только сейчас.

– И ты… ты до сих пор хочешь… жениться на ней?! – через силу вымолвила Марго.

– Лишь бы она была согласна.

Вопреки ожиданиям, шок достался Марго, а не брату, которого она мечтала избавить от переживаний. Он склонен к самопожертвованию, как покойная герцогиня! От таких открытий дамы в обморок падают и долго не приходят в себя. Можно было бы симулировать обморок, но вряд ли поможет. Мишель упрям так же, как она, задумал жениться – женится. Забыв наставления Сурова, Марго зачастила:

– Подумай, что ждет тебя, Мишель! Ты обрекаешь себя на вечные муки, настанет миг, когда ты возненавидишь Шарлотту и причинишь ей страдания. А дети? Она унаследовала от отца свой недуг. Ваши дети могут родиться такими же. Ты подумал о маман с папа? Как ты представишь им жену, которую нельзя показывать при свете дня?

– Представлю ночью. Марго, оставим этот разговор, я не отступлюсь. Лучше помоги найти негодяя, убившего герцогиню. Я поехал, в усадьбе много работы…

Дождавшись, когда он отойдет на достаточное расстояние, Марго с отчаянием проговорила:

– Мой брат сумасшедший!

– Он просто влюблен.

– В таком случае его состояние хуже сумасшествия. Господи, почему ты не схватил меня за язык, когда я советовала ему жениться?

– Будет вам, Маргарита Аристарховна. Мишелю видней, как поступать. Давайте-ка лучше подумаем, как быстрее прекратить кошмар.

Ей было жаль девушку, ведь жить в темноте и бояться суеверных людей – жестокое и незаслуженное наказание. Но брата жаль больше. Марго старалась не думать о последствиях его женитьбы, еще надеясь, что как-то все разрешится. Перед ужином она зашла к Шарлотте на разведку…»

18

Ночь – лучшее время для работы, когда нужно сосредоточиться и уйти в далекий от реальности мир, хотя это было вынужденное бодрствование, потому что не спалось. Казалось, стоит довериться ночи, а ОН возникнет из пугающей темноты – бесшумный и беспощадный. София в своей квартире и с Артемом чувствовала себя в безопасности, но, случалось, неясные звуки снаружи заставляли учащенно биться ее сердце и гадать: не ОН ли бродит где-то поблизости? Поэтому уснула София лишь с первыми лучами солнца, которые рассеяли страхи, дали возможность доверить себя во сне свету. Но ненадолго.

На сей раз Артем довел ее до дверей палаты, где лежал Борис, и подождал. Вернулись в машину без приключений. София озиралась по сторонам, прошептав:

– Мне чудится, он везде.

– Здесь его нет.

– Откуда такая уверенность? – нервничала она.

– Он вменяемый, соображает, что второй раз появляться в больнице нельзя. Думаю, затихнет на время, как делал раньше.

– Давай подумаем, где он еще может появиться, и нарочно туда пойдем. Я больше не могу так жить.

– Надо вспомнить, где ты чаще всего бывала с того времени, как успешно помогла ему бежать.