Черный свет - Майк Германов

бы он отказался! Харин может выдать его с потрохами. Он этого не сделает, если окажется за границей, разумеется.

На какой-то миг всплыла мысль, что человек, которого шантажируют, может убить, особенно если делал это уже не раз, но ученый тут же убедил себя, что в данном случае ничего такого не случится: они были давно знакомы, и человек понимал, что Харин не представляет опасности, ведь у него нет результатов исследований. Что же касается угроз разоблачения, то эту проблему легко решить – нужны только новые документы, по которым Харин покинет страну. И у того человека есть возможность достать их.

Время, однако, шло, и тянуть больше ученый не решился. Он поднялся, оставил деньги под тарелкой и отправился в туалет, следя краем глаза за мужиком в кожанке. Тот не отреагировал на перемещение Харина и продолжал пить пиво, глядя в стол.

В туалете не оказалось никого. Все три кабинки стояли свободными, но ученый решил воспользоваться писсуаром. Через минуту с делом было покончено, и он нетерпеливо подошел к входной двери, прислушиваясь. Никто не шел.

Странно, ведь они договорились. Харин взглянул на часы. Стрелки показывали, что встреча должна состояться немедленно. Ученый отошел от двери, продефилировал мимо зеркал, висящих над умывальниками, остановился, взглянув на себя. Затравленный вид – вот как он характеризовал бы то, что увидел.

Дверь бесшумно отворилась, и в туалет вошел человек. Харин облегченно вздохнул.

– Наконец-то! – проговорил он. – Зачем встречаться здесь? Сюда может зайти кто угодно.

– Зато сразу видно, кто рядом, – ответил человек.

Он быстро проверил кабинки, убедившись, что они с Хариным в уборной вдвоем.

– Мне нужны документы, – проговорил следивший за его действиями ученый. – Я заплачу, сколько нужно. И за переправку тоже.

– Переправку?

– За границу!

– Куда же ты хочешь? – меланхолично поинтересовался человек.

Казалось, его нисколько не интересует ответ.

– Сначала просто выбраться из страны. Куда быстрее. В Финляндию, например. А потом… я сам разберусь.

Человек оглянулся на дверь.

– Кто-то идет! – сказал он. – Встань туда!

Харин послушно шмыгнул в одну из кабинок, повернулся лицом к унитазу, делая вид, что справляет нужду.

Его собеседник встал в соседнюю. Харин ждал, что дверь откроется, но она оставалась закрытой.

– Тебе показалось, – проговорил он недовольно.

Человек показался из своей кабинки. Харин хотел тоже выйти, но неожиданно столкнулся с собеседником. Тот зажал его на пороге. Краем глаза ученый уловил молниеносное движение, а затем тело пронзила такая адская боль, что он даже не смог закричать – только открыл рот и замер.

Человек пронаблюдал, как Харин, постояв несколько секунд, начал медленно оседать. Тогда он повернул лезвие ножа, расширяя рану, из которой тут же хлынула кровь. Человек втолкнул ученого обратно в кабинку, посадил на унитаз и запер дверь.

Он стоял, наблюдая за тем, как жизнь покидает Харина, выплескиваясь на кафельный пол и растекаясь алой лужей. Глаза ученого остановились, но он еще судорожно глотал ртом воздух. Наконец замер, обмяк, превратившись в бесформенную кучу.

Человек открыл дверь кабинки и вышел. Кровь к тому времени почти добралась до края его ботинок на толстой каучуковой подошве.

Снаружи раздался приглушенный голос: какой-то мужчина выругался. Через мгновение снова стало тихо.

Человек снял с держателя рулон туалетной бумаги, размотал и быстро скатал в длинный толстый валик. Положив его вокруг лужи, чтобы не растекалась дальше, он прикрыл дверь в кабинку, где лежал мертвый ученый, достал отвертку, просунул ее в паз замка и повернул. Теперь Харин был заперт.

Человек вышел из уборной, снял с ручки табличку «ремонт», на ходу сложил и сунул в карман куртки.

Когда он выходил в зал ресторана, навстречу ему прошел посетитель в сопровождении озабоченного официанта.

– У нас все туалеты исправны, – говорил последний. – Может, кто-нибудь просто пошутил?

– Я скоро обоссусь от местного юмора! – донеслось в ответ уже из коридора.

Человек надвинул бейсболку пониже и направился к выходу. Пока Харина обнаружат, пройдет минут десять – вполне достаточно, чтобы оказаться далеко от ресторана.

* * *

После допроса Романа Шварца Марго отправилась в кабинет Самсонова проверять материалы по Горштейну. Она пыталась понять, мог ли профессор спрятать куда-нибудь копию результатов исследования, но после двух часов штудирования материалов ничего путного в голову не пришло.

Девушка налила себе кофе и села на диван передохнуть. Она особенно и не надеялась, что ей повезет. Ведь, в конце концов, копия могла быть просто зарыта в клумбе у профессора под окном – иначе говоря, находиться где угодно.

Самсонов клевал носом рядом на диване: от болеутоляющих его иногда неодолимо тянуло в сон. Полицейскому виделись обрывки снов, которые никак не могли сложиться в связный сюжет. Появлялись какие-то лица, неясные фигуры, слышались звуки, словно доносившиеся из-под толщи воды.

Один раз возник образ многорукой женщины с черной кожей и красными, как кровь, губами. Она растягивала их в улыбке, и между ними показывались белые острые зубы.

Самсонов застонал во сне, когда эта жуткая женщина принялась выплясывать, размахивая кривыми, похожими на серпы, мечами, а ожерелье из нанизанных на нитку черепов глухо гремело в такт музыке, выплывавшей откуда-то издалека – словно в джунглях били в барабаны десятки невидимых черных рук.

Потом Самсонов увидел собирающиеся на небе тучи. Из них внезапно хлынул дождь – сразу стеной, скрывающей очертания черной женщины. Ее силуэт таял очень быстро, словно вода смывала его – как грязь с оконного стекла.

Постепенно вода приобретала красный оттенок – это неоновые вывески подсвечивали потоки дождя. Буквы мигали, две из них вообще не горели – на их месте угадывались слепые темные пятна. Самсонов опустил глаза и увидел, что лужа, растущая подле его ступней, имеет алый цвет. Он присел, чтобы потрогать эту жидкость – не мог противиться желанию прикоснуться к блестящей поверхности пальцем. Протянул руку, но в этот момент дождь прекратился, и лужа вспыхнула разноцветными огнями – словно взорвалась. Самсонов ослеп, опрокинулся на спину и покатился по мокрому асфальту, обдирая локти и колени.

Вокруг становилось невыносимо жарко. Перед глазами плясали зеленые и желтые пятна, разглядеть что бы то ни было Самсонов не мог, но знал: пламя быстро распространяется вокруг него. Он – скорпион в огненном кольце! Выхода нет! Это конец, и остается только изогнуться и последним усилием вогнуть смертоносное жало себе в спину!

– Валер, надо искать среди окружения этих ученых! – сказала Марго громко. – Не тех, о ком известно, а покопаться в личной жизни.

– Намекаешь на Анну Шварц? – спросил Самсонов, открыв глаза и пытаясь рассеять плавающий в голове туман.

Он был благодарен девушке за то, что она вывела его из вязкого кошмара, в котором он