Табу на вожделение. Мечта профессора (СИ) - Сладкова Людмила Викторовна "Dusiashka"

Не думал он, что подобная реакция Поповой заденет его за живое.

Не предполагал даже, что каменная глыба — та, что находилась в его груди вместо органа с аортой — еще может что-то чувствовать. Что его броню еще вполне реально пробить. Да, реально. Оказывается, реально. Для этого достаточно просто кончить в руку девчонке, которую хочешь до умопомрачения, и услышать от нее в тот же миг: «Фу! Меня сейчас вырвет!»

Гребаный ад! Каримов до сих пор зверел от ее слов.

От бешенства. От ярости. От ревности.

«Значит, дежурный тазик тебе предоставлю! — бескомпромиссный мысленный рев. — Но отымею все равно! Буду брать как захочу и где захочу! Я помечу собой каждый миллиметр твоего тела, черт подери!»

Марат яростно стиснул зубы, взывая к своей хваленой выдержке.

К выдержке, которая изрядно поистрепалась за последнюю неделю.

К выдержке, которая уже трещала по швам.

«Так и будет! — шумный рваный вздох в тщетной попытке успокоиться. — Не сейчас. Позже. Когда сама ко мне придешь! А ты придешь… придешь!»

Он и сам не понимал, откуда силы взялись, однако в следующее мгновение смог отстраниться. Опасаясь не сдержаться и придушить Юлю на месте за ее ночные приключения с проникновением в общежитие (а в частности, за «парни помогают»), Каримов грубо схватил ее за руку и потянул за собой.

Она не возражала. Молча плелась следом. А Марат, прислушиваясь к дикому грохоту своего тарахтящего «мотора», мог думать лишь об одном:

«Все, мелюзга! Лавочка закрыта! Полапали девчонку, и хватит!»

Они почти вернулись к автомобилю, когда Юля тихо окликнула его:

— Марат Евгеньевич…

— Что?

— Куда мы идем?

— В общежитие!

— Оно сейчас закрыто! — взволнованно пропищала девушка. — Вы внезапно забыли, что попасть внутрь можно только через…

— Нет! — Каримов резко остановился, вынуждая и ее замереть на месте. — С этого момента ты входишь в общежитие, как все нормальные люди — через дверь! Ты поняла меня? Кивни, если поняла!

Дождавшись от Юли заторможенного кивка, Марат продолжил:

— Завтра деканат подготовит специальные пропуска для всех студентов, работающих по ночам!

— Не может быть! — восторженный вопль. — Серьезно?

Мужчина сурово нахмурил брови.

— Еще раз усомнишься в моих словах…

— Извините! Просто… почему вы передумали?

«Да потому что с корнем вырву руки некоторым студентам, если они посмеют прикоснуться к тебе еще разок! Помощники х*ровы!»

Вслух же Каримов недовольно буркнул:

— Шевелись, пташечка! Поздно уже. Отдыхать пора.

— Угу. Но вряд ли я смогу уснуть в ближайшее время.

— Что так? — он продолжил путь, увлекая ее за собой. — Бессонница?

— Нет. Мне еще Тоню успокаивать… она ревет, наверное, до сих пор…

Уже на крыльце у самой двери Марат остановился, впиваясь пристальным взглядом в ее лицо. От мысли, родившейся на задворках искореженного похотью сознания, мужчина чаще задышал. Его рассудок помутился.

— Если ответишь честно на мой вопрос, можем попробовать договориться! — прохрипел он, приближаясь вплотную. Бесцеремонно вторгаясь в ее личное пространство и просто дурея от запаха ее юного тела. — Что скажешь?

— Согласна! — прошептала Юля, опаляя его своим горячим дыханием. Чуть привстав на носочках, она заговорщицки добавила: — С одним условием.

— С каким?

— Вы тоже ответите на мой вопрос!

С трудом сдерживая свои примитивные порывы, Каримов таки прижал ее к стене. Фактически пригвоздил, загнав в ловушку собственным телом и уперевшись ладонями в бетон по обе стороны от ее головы.

— Начинай! — прохрипел изменившимся до неузнаваемости голосом.

— После вас! — прилетело в ответ.

Марат улыбнулся уголками рта.

Сам же поинтересовался с напускным безразличием:

— В тот день… тебе было хорошо со мной?

Юля покраснела. Потупила взор и чаще задышала.

— Говори! — велел настойчиво, приподнимая ее лицо за подбородок.

— Да, — тихо, одними губами.

— Оба раза?

— Да.

— Хотела бы… повторить?

Девушка завибрировала от напряжения.

И выпалила, немного заикаясь:

— Мы… договаривались на один… вопрос!

— Что мешает нам изменить правила?

Попова смущенно отвела взгляд:

— Моя очередь!

— Спрашивай.

— Вам… понравилась… новая стриптизерша?

Марат криво усмехнулся:

— Нет!

— А…

— Твоя реакция на сперму! — перебил ее бесцеремонно. — Ты в принципе не любишь, когда заканчивают на тебя, или дело… исключительно во мне?

Казалось, от шока глаза Поповой выскочат из своих орбит.

— Да! — возмущенно. — То есть нет! Боже! К чему такие дурацкие вопросы?

Каримов не меньше минуты буравил Юлю придирчивым взглядом.

Но в итоге «сжалился»:

— Заменим его?

— Угу.

— Скажи, — не сдержавшись, мазнул губами по ее виску, — а на твоем теле остались еще места, которых теперь касаюсь только я?

Покраснев еще сильнее, Юля кивнула.

А Каримов, чувствуя себя конченым извращенцем, глухо просипел:

— Покажи!

— М-м-м? — недоуменно.

— Пальцем. Поверх одежды, — забормотал точно одержимый. — Только честно, Юля! Никакой лжи! И тогда я сделаю вид, будто не видел Тоню сегодня в клубе. Я приму ее справку. И даже закрою глаза на проходной двор, который студенты устроили в одной из комнат. Никто ничего не узнает!

Попова размышляла несколько долгих секунд, а потом кивнула в знак согласия. Его сердце остервенело загрохотало в груди в тот же миг.

Внимательно следя за каждым ее движением, Марат слегка прищурился.

Юля нервно сглотнула и приложила дрожащую ладонь к своему рту.

«Губы! — с примитивным удовлетворением отметил он про себя. — Шея. Так… дальше. Грудь и…»

Прежде чем спрятать руки за спину, девушка на долю секунды прикоснулась к ширинке на своих джинсах. К ширинке, под которой находилась ее…

«Твою ж мать! Я так до инфаркта доиграюсь!»

Кровь снова устремилась к напряженному паху. В висках загудело.

Сердце зашлось в груди от осознания простой истины:

«У нее сейчас никого нет! Если в этих местах ее касаюсь только я, значит, девочка ни с кем не встречается в данный момент! Хорошо. Очень хорошо!»

— Мы договорились? — тихо обронила Юля. — Вы сдержите слово?

— Сдержу!

— Спасибо!

— И не только это слово!

— А какое еще?

— Скоро узнаешь, милая! Скоро узнаешь!

Попова опять засмущалась, нервно переминаясь с ноги на ногу.

— В чем дело? — уточнил немного строже, чем обычно.

Она зажмурилась на миг. А когда вновь открыла глаза, выпалила на выдохе:

— Я… я тоже хочу!

— Чего именно?

— Знать!

— Господи, Попова! — рыкнул, теряя терпение. — Мне из тебя каждое слово клещами вытягивать?

— Мне интересно знать, где вас касаюсь… только я!

Марат замер, задержав даже дыхание.

«Черти адовы! Эта девчонка хоть понимает, что творит?»

Ощущая себя безумцем, ощущая себя на грани срыва, Каримов мягко накрыл ее ладонь своей ладонью. А после, неотрывно глядя ей прямо в глаза, настойчиво прижал холодные тонкие пальцы к своим губам.

Ее веки затрепетали. Дыхание сбилось.

А он горько улыбнулся, только сейчас осознав кое-что:

«Ну надо же… А ведь ты, оказывается, первая девушка, которую я поцеловал после развода с женой! Которую мне захотелось поцеловать!»

Следуя правилам этой будоражащей кровь игры, мужчина переместил их руки на еще одно стратегически важное место. Вздрогнув, Юля резко вырвала свою ладонь из его захвата и обиженно проворчала:

— Вы уж врите, да не завирайтесь, Марат Евгеньевич!

— Какая часть моего ответа заставляет тебя сомневаться?

— Последняя! — девушка упрямо вскинула подбородок.

Марат рассмеялся. Он, признаться, и сам с трудом верил в происходящее.