Warhammer 40000: Ересь Хоруса. Омнибус. Том II - Дэн Абнетт

— Ты не сумеешь предложить мне нечто такое, что я принял бы.

Теперь Лев находился позади твари, змеиная голова все еще глядела на него, не мигая, стервятник тем временем продолжал пронизывать Корсвейна взглядом.

«Неправда. Ты не желаешь власти, это понятно. Твои амбиции прискорбно недоразвиты по сравнению с одной из твоих способностей. Ты счастлив тем, что позволяешь своим братьям жить в свете величия вашего отца. Ты даже готов пожертвовать собой, лишь бы сохранить верность воспоминаниям о том, что было однажды».

Лев продолжал двигаться по кругу, и шеи нефиллы скрестились. Он противился притягательной силе, скрытой в словах существа, эти слова, словно эхо, перекликались с ядовитой насмешкой Ночного Призрака.

«Свобода, Лев Калибана. Я могу дать тебе свободу. Ты сам знаешь, что эти маленькие существа тебя не заботят. Они только отвлекают тебя. Их слабости, их мелкие ссоры — все это ненужные пустяки, которых следует избегать. Даже война, которую ты ведешь, не имеет значения».

— Нельзя отдавать Хорусу победу.

«Победа Хоруса — не твоя забота. Все вокруг бренно, даже жизнь великого магистра войны. Я был свидетелем взлетов и падений каждой цивилизации во Вселенной. Ни одна не устояла, все поглотил Хаос».

Это слово — «Хаос» — нашло болезненный отклик в мыслях самого Льва. Он мельком увидел вечность, энтропию постоянно меняющейся Вселенной, новые жизни, рождающиеся из смерти, звезды, гаснущие ради создания новых миров, миры, которые умирали, чтобы сформировались новые звезды, и все это в постоянном движении.

— Император указал нам новый путь. Правда Империума переживет вечность.

Смех раздался под сводом черепа примарха.

«Глупец! Ваш Император — не кто иной, как мошенник с большими амбициями. Его империя всего лишь одна из доктрин человечества, она падет так же легко, как и остальные».

Слова были произнесены с презрением, и все же они заронили искру надежды в грудь Льва: тварь говорила об Императоре в настоящем времени. Это означало, что Повелитель Человечества все еще жив.

Нефилла больше не могла следить за Львом змеиными глазами и на миг оторвала пристальный взгляд от Корсвейна. Змеиная голова качнулась к сенешалю, в то время как личина стервятника переместилась к примарху.

Это была та самая доля секунды, необходимая Льву.

Прежде чем пристальный взор вновь обратился к Корсвейну, Лев ринулся к нефилле с мечом в вытянутой руке. Она отреагировала поразительно быстро, развернувшись в его сторону, посох поднялся, чтобы извергнуть пучок ветвистых молний.

— Убей эту тварь, Кор! — прорычал Лев, когда гирлянда потрескивающей энергии окутала его, наполняя болью руки и ноги, голову и грудь.

С ревом примарх вырвался на волю из окружившей его сети молний, все еще стараясь поразить тело нефиллы мечом. Собравшиеся вокруг Темные Ангелы открыли огонь, и существо оказалось под градом их выстрелов. Корсвейн отпрыгнул подальше, болт-пистолет сенешаля выстрелил очередью.

«Предсказуемый дурак».

Посох нефиллы взметнулся, парируя первый удар Льва. Существо свернуло крылья и крутанулось, уйдя с линии атаки примарха, змеиная голова обнажила клыки и попыталась вцепиться ему в горло.

Лев сделал полшага и бросил Надежду, удар которой отклонила нефилла. Его пальцы, закованные в латную перчатку, сжали тонкую змеиную шею. Примарх намеренно рухнул на пол и, не размыкая хватки, потащил нефиллу за собой, ее грудь напоролась на приготовленное для этого острие Отчаяния.

Поврежденная, но не убитая — нефилла пришла в ярость и вырвала рукоять меча из руки примарха, крылья снова распрямились. Теперь они были как у летучей мыши и сияли золотом. Клюв стервятника ударил в шлем Льва, в то время как другая голова попыталась освободиться от его захвата. Отчаянно молотя крыльями, тварь хотела подняться и отстраниться, но Лев, не ослабляя хватки, потянул ее назад.

— Видишь, как это бывает?! — прорычал Лев и снова взялся за рукоять меча, лезвие которого оказалось полностью погруженным в нефиллу. Он ощутил момент контакта, нечто глубоко спрятанное в нем самом соединилось с сущностью нефиллы. Его гнев бушевал, прокладывая себе путь сквозь руку, через кулак, вдоль погруженного в существо лезвия. Этот гнев походил на белый огонь, который, пульсируя, вырывался из сердца Льва.

Вопли пронзенной твари ворвались в разум примарха. Ее тело взорвалось и превратилось в комок энергии, который, расширившись, наполнил отсек огнем. Это пламя лишило Льва равновесия, капли расплавившегося меча забарабанили по броне.

Наступила тишина. Черная броня примарха оказалась покрыта слоем запекшейся крови, его разум все еще трепетал от предсмертного крика нефиллы. Лев встал, подобрал Надежду, которая лежала на полу, и подошел к пульту управления варп-сердечником. Большая часть устройства оказалась опаленной и сломанной. Лев принялся убирать треснувшие панели, чтобы добраться до скрытых под ними схем. Затем он наскоро оценил повреждения и активировал коммуникатор.

— Капитан Стений, варп-двигатели заработают через семь минут. Готовьте поле Геллера и сами готовьтесь к переходу.

VI

Стоило «Непобедимому разуму» полностью перейти в варп, и поле Геллера защитило его от водоворота энергии, а Темные Ангелы начали наступление. Как и предполагала леди Фиана, нефиллы лишились силы, которую получали из своего мира, и сделались уязвимыми для оружия космодесантников. Вновь восстановленные в своем статусе библиарии участвовали в зачистке, а Лев возглавлял ее. Боевую баржу прочесали, уцелевших врагов выгнали из укромных мест и пристрелили. Два дня продолжалась эта экзекуция, коридоры и орудийная палуба, отсек двигателей и обеденные залы, спальни и помещения для тренировок оглашались ревом болтеров и боевым кличем Первого легиона, который вершил свою месть.

Почти триста Темных Ангелов пали во время сражения, многие из них — в первые часы штурма. Еще вдвое больше погибло слуг легиона и членов экипажа корабля. Апотекарион был переполнен выжившими легионерами. Многие из них страдали от ужасных, уродливых ран, которые противоестественно сильно гноились или продолжали покрываться волдырями и кровоточить, несмотря на усилия апотекариев.

Среди находившихся на излечении была и Фиана, которая еле-еле выжила после удара, нанесенного энергией ее же собственного третьего глаза. Женщина на койке походила на иссохшую старуху, и, хотя тело осталось неповрежденным, разум расстроился после психической атаки, которую каприза ради устроила нефилла. Несмотря на это, Фиана и ее коллеги делали все возможное, чтобы помочь легионерам. Отделенные от варпа полем Геллера, нефиллы стали заметными для навигаторов, которые сопровождали каждый отряд Темных Ангелов. Эти отряды сеяли смерть и находили свои цели даже в самых темных и укромных уголках. Помимо прочего, навигаторам пришлось вести «Непобедимый разум» к Пердитусу, добиваясь максимальной скорости, так как на этом настаивал примарх.

Спустя восемь дней навигаторы наконец объявили, что корабль находится в непосредственной близости от системы Пердитус. Леди Фиана уже в достаточной мере оправилась после испытания, сумела занять свое место и управляла кораблем, следуя обычному распорядку. Как только «Непобедимый разум» достиг цели, но еще до перехода в обычный космос, она попросила аудиенции у Льва. Как и прежде, Лев принял ее в тронном зале в присутствии Стения и Корсвейна. Сенешаль не раз посещал Фиану в апотекарионе, они виделись, но обсудить случившееся не получалось. На этот раз момент снова выдался неподходящий: переход в материальное пространство откладывался, и это явно раздражало примарха.

— Происходит что-то неправильное, прославленный примарх, — объяснила Фиана, подчиняясь Льву, который приказал назвать причину сомнений.

Женщине приходилось опираться на трость, сделанную технодесантником из длинной гофрированной трубки. Навершием служил черный как смоль камень, наконечник старательно вырезали из куска материала, который обычно использовался в сочленениях силовой брони. Говорила Фиана хриплым шепотом, тяжелые вздохи прерывали ее речь.

— По наблюдениям и расчетам, мы достигли Пердитуса, но за последние три часа нам не удалось обнаружить ни одного варп-маяка, который подтвердил бы это однозначно.

— Бури? — предположил Корсвейн.

— Напротив, варп тут невероятно спокоен, что и вызывает тревогу. Никакого движения, потоки как будто затихают и сходят на нет. Думаю, именно этот негативный эффект мешает сигналам маяка.

— Тут нет никакой тайны, — сказал Лев, и возбужденное выражение на его лице смягчилось. — Мы наблюдали то же самое, когда впервые явились сюда. Это феномен заводи, Механикум уверили меня, что он является побочным эффектом их работы на Пердитусе. Значит, мы на месте. Капитан Стений, примите меры, чтобы как можно скорее осуществить переход.