Великий Сталин - Сергей Кремлев

Собственно, социализм Сталина вообще не навязывал кому-либо каких-либо вкусов. Он развивал вкус – к спорту, к настоящему искусству, к подлинно здоровой жизни, наполненной умной работой…

ЛЕНИН дал России лозунг: «Учиться, учиться и учиться…»

Но Сталин реализовал его, создав лучшую в мире систему и народного, и высшего образования. И, как истинно великий ученик Ленина, он развил ленинскую мысль в своей последней выдающейся работе – в «Экономических проблемах социализма»:

«Необходимо добиться такого культурного роста общества, который обеспечил бы всем членам общества всестороннее развитие их физических и умственных способностей, чтобы члены общества имели возможность получить образование, достаточное для того, чтобы стать активными деятелями общественного развития…»

Другими словами, Сталин считал образование народных масс главным «нервом» общественной жизни. В образовании народа Сталин видел не просто средство обеспечения его экономического процветания, но прежде всего средство создания интеллектуально и социально активного общества!

Ведь не только, да и не столько для того приходит человек в мир, чтобы съесть определённое количество котлет или даже ананасов с рябчиками и трюфелями.

Человек, достойный называться человеком, получив образование и свободу, должен не жить, чтобы есть, а есть, чтобы жить – жить умно и весело! Жить, развиваясь так, чтобы от этого жизнь становилась всё лучше и лучше не только для него, но и для окружающих.

Общество, состоящее из таких людей, стало бы кошмаром для любого бюрократа, для каждого начальственного самодура и тирана! И очень быстро изжило бы их, избавилось бы от них – без репрессий, а просто вышвырнув – за ушко, да на солнышко – на обочину общественной жизни.

Вот какой видел будущую социалистическую Россию Сталин. И он писал:

«Было бы неправильно думать, что можно добиться такого серьёзного культурного роста членов общества без серьёзных изменений в нынешнем положении труда. Для этого нужно прежде всего сократить рабочий день по крайней мере до 6, а потом и до 5 часов (выделение моё. – С.К.). Это необходимо для того, чтобы члены общества получили достаточно свободного времени, необходимого для получения всестороннего образования.

Для этого нужно, далее, ввести общеобязательное политехническое обучение, необходимое для того, чтобы члены общества имели возможность свободно выбирать профессию и не быть прикованными на всю жизнь к одной какой-либо профессии. Для этого нужно, дальше, коренным образом улучшить жилищные условия и поднять реальную зарплату рабочих и служащих минимум вдвое, если не больше, – как путём прямого повышения денежной зарплаты, так и особенно путём дальнейшего систематического снижения цен на предметы массового потребления».

Я предлагаю читателю ещё раз вчитаться в эти строки и подумать вот о чём…

Сталин не был теоретиком-публицистом, он был реальным, практическим, обладающим огромным общественным весом главой могучего государства. И если он писал о необходимости перехода в будущем к пятичасовому рабочему дню, то это было не благое пожелание мечтателя, а перспективная задача для общества.

Государственная директива на будущее!

Россия Сталина должна была стать – в его представлении – страной, где гарантией подлинной свободы будет фундаментальное образование…

А труд – не Ажиотаж Фондовой Биржи, а Труд, будет гарантией устойчивого процветания каждого, занятого производительным трудом на благо общества.

При этом Сталин оказался единственным в мировой истории главой государства, который практически ставил грандиозные социальные задачи, условием, а не следствием выполнения которых был пяти(!)часовой рабочий день!

И Сталин прекрасно понимал, что «нужно пройти ряд этапов экономического и культурного перевоспитания общества, в течение которых труд из средства только поддержания жизни будет превращён в глазах общества (выделение везде моё. – С.К.) в первую жизненную потребность, а общественная собственность – в незыблемую и неприкосновенную основу существования общества»…

Заметим – Сталин говорил не о принуждении общества, а о его перевоспитании! Так мог говорить лишь великий гуманист.

Но Сталин и был им!..

Более того, он был, пожалуй, наиболее выдающимся в мировой истории практическим гуманистом, утверждающим права гуманизма в мире наиболее весомым образом – державным делом строительства России как Державы Добра.

Да, Сталин оказался наиболее крупным практическим гуманистом в мировой истории потому, что он заложил основы единственно гуманного по своей сути реального общества. И не его вина, что Россия и внешний мир не оценили по достоинству тот потенциал мирового исторического развития, который был заложен трудами Сталина.

Глава семнадцатая

ГУЛАГ так ГУЛАГ!

А сейчас автор уведомляет читателя, что, по здравом размышлении, он изменяет подход к освещению в этой книге темы ГУЛАГа. Вначале я не был склонен очень уж анализировать её, давно набившую мне оскомину, зато излюбленную обществом «Мемориал». Однако по ходу повествования мне пришлось возвращаться к этой теме не раз. И вот теперь я окончательно решил: «Гулять так гулять!», «ГУЛАГ так ГУЛАГ!». И поэтому снова коснусь репрессий 1937–1938 годов, но – уже в иной постановке.

И вначале напомню, что период с середины до почти конца 30-х годов оказался периодом, когда новая Россия стала фактом и год от года набирала внутри страны мощь и влияние, но когда ещё сильной и влиятельной внутри страны была старая Россия.

Старая в широком смысле слова! Я имею здесь в виду то, что ко второй половине 30-х годов в СССР накопилось немало отжившего, связанного как с дореволюционной, так и с послереволюционной (!) жизнью. Стране мешали не только не примирившиеся с новым «бывшие» классического образца. Стране мешали и несогласные со Сталиным в силу политической скудости ума (при огромном самомнении) или просто разложившиеся старые партийцы, а также часть новой партийной и государственной элиты послереволюционного происхождения. Две последние категории к середине 30-х годов стали даже опаснее классических «бывших» с княжескими родословными.

Потомки этого старого и нового «старья» и создали позднее миф о ГУЛАГе, где на один процент правды приходится десяток процентов лжи.