Жизнь, продиктованная Говорящей Шляпой - Скарамар

class="p1">— Я больше не буду тебе врать! — отчаянно крикнул Гарри.

— Да будешь, — Блейз усмехнулся. — Я не такой жалкий друг, чтобы сознательно смотреть, как ты умираешь. Если ты скажешь мне о своей травме, я приведу помощь. Так что ты ничего не скажешь. Придётся привыкнуть к тому, что мне врут. Не волнуйся, остальные трое на тебя не злятся. Гермиона ещё не оправилась от шока, когда ты чуть не умер, она всё время плачет. Рон просто цепляется за неё, будто наступил конец света, а Тео уже три дня не улыбается. Они будут рады узнать, что ты очнулся.

Он ушёл.

«Не надо было просыпаться, — подумал Гарри, и слёзы потекли по его лицу. — Теперь все меня ненавидят».

***

Позже зашла Поппи и вручила Гарри пакет, к которому была прикреплена грубовато написанная записка:

Я ещё злюсь, но хочу, чтобы тебе стало лучше… Надеюсь, это тебе понравится…

В пакете оказалась целая куча разнообразных конфет: шоколадные лягушки, драже Берти Боттс со всевозможными вкусами, несколько шоколадных шариков и даже лучшая надувающаяся жвачка Друбблс.

«Может быть, он и не ненавидит меня…»

Гарри попробовал жвачку, надувая большие пузыри, но это не помогло ему взбодриться. Поппи по-прежнему не разговаривала с ним больше, чем требовалось, и Блейз больше не навещал. Кроме того, теперь, когда он проснулся, ему предстояла вечерняя отработка.

«Неужели я действительно проспал три дня? Впрочем, неважно».

Он не сильно ждал этого вечера, особенно учитывая, что Снейп не явился в лазарет, как Гарри ожидал. В последний раз, когда профессор отложил разбирательство с Гарри на время отработки, само наказание не стало приятнее.

«Но если он не ударил меня за драку, то и за это не ударит… Наверное».

Однако у него было несколько идей о том, что может сделать этот человек, и ни одна не доставляла радости.

Наконец Рон, Тео и Гермиона пришли навестить его. Очевидно, им потребовалось время, чтобы договориться с Блейзом, потому что вместо конфет они принесли кое-что другое: Рон притащил несколько бутылок сливочного пива, которое, по его словам, он получил от домашних эльфов, а Тео принёс медведя с надписью «Выздоравливай скорее», мех которого принимал шесть или семь одинаково ярких оттенков.

— Он напоминает тебя, — улыбнулся Тео.

Гермиона каким-то образом раздобыла несколько магловских гелиевых воздушных шариков, которые и привязала к его кровати.

— Я знаю, они дурацкие, — сказала она, краснея, — но от них веселее. — У неё были заплаканные глаза.

— Они классные, — сказал Гарри, улыбаясь. — Иногда мне нравятся глупости. — Он надеялся, что это отвлечёт его от отчаявшегося вида этих троих и от бросающегося в глаза отсутствия Блейза. Повисшее молчание осторожным вопросом нарушил Рон:

— Почему ты не сказал нам, приятель? Мы бы помогли.

— Мне не нужна была помощь, Рон. Со мной всё было в порядке.

— Неудивительно, что Блейз так разозлился. Извини, друг, но ты бредишь.

Разговор перешёл на другие темы, но Гарри был ещё слишком слаб, и через полчаса друзья ушли, а он задремал.

Вскоре после ухода ребят пришла мадам Помфри, осмотрела Гарри, заставила принять ещё пару зелий и сообщила, что Гарри может уйти, когда проснётся, при условии, что ночевать вернётся в лазарет. Гарри спокойно заснул, с облегчением осознав, что не пропустит ни одного урока.

***

Гарри проснулся от осторожных щипков Хедвиг.

«Как она сюда попала?»

Он ненадолго задумался, проигнорировав принесённую совой записку, и с некоторым облегчением погладил пушистые перья. Хедвиг, по крайней мере, не испытывала к нему ненависти.

«И твои друзья тоже. Перестань драматизировать».

Гарри никак не мог выбросить из головы слова Блейза и был благодарен за передышку от мыслей, предоставленную присутствием Хедвиг. Однако послание, которое она принесла, оказалось несколько менее приятным:

Поппи сообщила мне, что сегодня днём ты сможешь покинуть лазарет. Я ожидаю увидеть тебя, как обычно, ровно в семь. С. С.

Гарри застонал, отметив, что уже шесть, но просто продолжал гладить Хедвиг, мысленно поблагодарив Хагрида за то, что подарил ему сову: она не знала о его нечестности, чтобы сердиться, а также не задавала неудобных вопросов.

«Наверное, это единственная причина, по которой я ей ещё не наврал, — мрачно подумал Гарри. — Хорош друг».

Но Блейз сказал, что ему «придётся привыкнуть к тому, что ему врут». Означало ли это, что он, по крайней мере, останется рядом? Даже несмотря на то, что он считал Гарри придурком? Он прислал Гарри конфет… но сам больше не приходил. Неужели Калли тоже на него сердится? Она и раньше была недовольна, когда он приказал ей никому не рассказывать. Но как Гарри попал в лазарет, если она не сказала? Может быть, не стоило и переживать, злится она или нет.

Когда настало время уйти, Гарри чувствовал себя совершенно подавленным. Он осторожно поднялся с подоконника, чувствуя лёгкую слабость, но, к счастью, боли больше не было, и направился вниз, в подземелья.

***

Гарри изо всех сил старался сохранять свою обычную вызывающую позу и не отводить взгляд, когда Снейп смотрел на него через стол. Трудно быть гордым и дерзким, когда чувствуешь себя просто отвратительно.

«Ещё один человек, который наорёт на меня. Замечательно».

— Почему я сержусь на тебя, Гарри?

«Потому что то, что я делаю, по какой-то причине имеет для тебя значение? Не знаю!»

— Может, потому что вы ублюдок, не знаю.

— Я в этом сильно сомневаюсь. Попробуй догадаться.

— Я нарушил ваши дурацкие правила, — с горячностью заявил Гарри.

«Тебе не придётся злиться, если просто оставишь меня в покое. Эти правила вообще не должны даже существовать».

— Для начала… Какие именно? И будь вежлив.

Гарри упрямо вздёрнул подбородок, но когда он не ответил сразу, в голосе Снейпа послышались нотки настоящего раздражения.

— Ну что ж, я намекну. У тебя на лице большой синяк, которого явно не было, когда я в последний раз видел тебя на отработке.

«Вот дерьмо. Я надеялся, что он этого не заметит».

Гарри выпрямился и чётко произнёс:

— Я не пожаловался вам на свои травмы.

— Только это? — В голосе Мастера зелий послышались опасные нотки.

Гарри промолчал.

— Прекрати свои игры, Гарри! — рявкнул профессор.

Гарри вздрогнул и внезапно решил, что слишком устал и подавлен, чтобы спорить.

«Что бы я ни сказал, это не будет иметь значения. Давай просто закончим с этим».

— Ладно! Я скрыл их от вас!

—