Кодекс Императора - Виктор Молотов

— Странно, что у человека с вашей властью так плохо работает разведка, — поднимаю я бровь.

— Как вы…

Договорить я ему не дал.

— Вы устроили этот балаган? При всем уважении к моим братьям… Нет, обвинения они придумали отменные, но вот улики собрать они бы не потянули, мозгов не хватает.

— Как ты смеешь? — вскакивает со стула Федор.

— Смею! — хмыкаю я. — И поболее вашего. Каково это: устраивать подобное за моей спиной? — смотрю в глаза брата.

— Мы посылали тебе сообщение.

— Не посылали. Не надо врать — отмахнулся рукой на этот фарс.

— Даже место тебе оставили, — Федор кивает на пустое кресло.

— Ну сейчас посмотрим, что у вас за претензии.

— Как вы узнали о собрании совета? — спросил канцлер, когда я занял свободный стул.

— Не только в вашем отделе есть шпионы, — улыбаюсь я и смотрю, как лицо канцлера бледнеет.

— Дмитрий Алексеевич, вам есть что сказать по поводу обвинений? — обратился ко мне князь Дубинин.

Мне всегда нравится этот пожилой мужчина. Мало осталось в нашем мире честных аристократов. Хоть он никого и не поддерживал, но был честным человеком, и я это ценил.

— Конечно, мне многое нужно вам сказать, — отвечаю я и открываю папку. — Так, что тут у нас! Даже так! Предательство Родины… Ого! Необоснованная агрессия, эмоциональные всплески, угрозы, насилие, психологические отклонения, подкупы, шантаж, манипуляции, убийства, поджоги, живодерство, кража денег из бюджета, азартные, алкогольные и наркотические зависимости. Даже изнасилование, — сказав это, смотрю на братьев и Виктора Степановича. — Осталось хоть что-то хреновое, что вы сюда не внесли? — на это мне никто не отвечает, и я обращаюсь к членам совета. — Есть хоть кто-то, кто во всё это верит?

— Да как вы смеете! Вас вообще сюда не звали! — не выдержал канцлер.

— На мой суд меня и не позвать… совести вообще нет, — усмехаюсь я.

— Это не суд, а отстранение от власти.

— Скажите еще, что вы не планировали сразу после этого суда взять меня под стражу.

Канцлер не отвечает. Но я замечаю, как он с трудом скрывает нарастающую злость, ведь я нарушил все его планы.

— Мне не нравится этот балаган, — говорю я и встаю с места.

Иду в сторону, где в специально отведенной зоне, на небольшой трибуне, стоит постамент. Отодвигаю заслонку, за которой лежит старая книга.

— Остановите его! Он хочет разрушить реликвию! — кричит канцлер. — Охрана! Где охрана!

Он вскакивает с места и идет к двери, даже очень бодро для его возраста. Хотя, если учесть, что он сильный маг, то и сам мог бы заменить охрану. Благо с рассудком у него все в порядке и в открытое противостояние он вступать не станет.

— Занята ваша охрана. Спит она, — спокойно отвечаю я. — А теперь смотрите внимательно, что сейчас произойдет.

Взгляды всех присутствующих прикованы ко мне. Григорий усмехается.

Моя рука касается страницы и по залу проносится мощный магический всплеск. Настолько сильный, что с треском распахиваются закрытые двери церемониального зала.

— Я, Дмитрий Алексеевич Романов, клянусь своей кровью и ставлю на кон свою честь и дар, заявляю, что все произнесенные здесь сегодня обвинения фиктивные. У меня все нормально с психикой, я никогда не насиловал женщин, у меня нет никаких зависимостей, я никогда не убивал животных, не крал денег из казны, не устраивал поджоги. И запомните, ни в этой жизни, ни в прошлых, я никогда не предавал своих и не сотрудничал с врагами. Это вам ясно?

Я оторвал руку от Кодекса Императора и перелистнул страницу.

Бывали случаи, когда Романовы умирали, попросту дотрагиваясь до Кодекса, который я написал для своих потомков. А всего лишь нужно быть человеком чести.

Когда я писал Кодекс Императора, то понимал, что таким образом потеряю многих потомков, но даже спустя столько лет, когда я увидел в отчетах трехзначное число умерших, которое меня поразило, я не жалею о своем решении оставить эту реликвию для потомков. Почему? Империя — превыше всего. И в ней должен править достойный правитель. Так я отсек всех недостойных, кто мог бы сесть на трон и развалить империю несколько веков назад. Именно из-за власти Кодекса Императора продержалась империя до тех пор, пока я не вернулся в этот мир.

Я снова приложил руку к книге, на этот раз к другой странице, и по залу снова пронесся мощный всплеск энергии.

— Всем понятно? — громко повторяю я.

Члены совета кивают.

Князь Дубинин захлопывает папку и встает:

— Полагаю, это собрание можно считать закрытым?

— Подождите, Иван Васильевич, — отвечаю я и обращаюсь к канцлеру. — Виктор Степанович, вы сказали, что мои братья помогали вам собрать улики, не так ли?

— Так… — неохотно отвечает он.

Подхожу к Григорию, который с непониманием смотрит на меня, и тыльной стороной ладони наношу удар по его лицу.

— Это за твою бурную фантазию. Или думал, что я не узнаю, кто придумал историю с изнасилованием? Играй в свои игры, сколько угодно, но палку не перегибай, иначе я не посмотрю, что мы с тобой одной крови.

Федор вскакивает со своего стула.

— Сядь! — велю я, и моя рука вспыхивает энергией.

Под ее давлением брат плюхается обратно на стул.

— На этом балаган закончен! — говорю я и выхожу из церемониального зала.

Величайший триумф моих братьев превратился в репутационную потерю. И не только… Многие из их союзников после этого случая пересмотрят свои взгляды.

Конечно, многим членам совета сообщили об обвинениях заранее, но все равно для большинства они выглядели дико. Именно эти люди хорошо подумают, на чью сторону им стоит встать.

Иду в свои покои и в коридоре встречаю Алину.

— Как все прошло, господин? — обеспокоенно интересуется она.

— Я заявил о некоторых своих силах, и сегодня очень многие люди пересмотрят свое мнение насчет меня, — отвечаю я.

— А я почувствовала всплеск! Вы дотронулись до Кодекса!

— Да.

— Мне передать девочкам, что мы ждем гостей?

— Мы всегда их ждем.

Алина кивает и убегает вперед по коридору.

Я продолжаю путь один, прокручивая в памяти недавний момент. Ох, надо было видеть лица членов совета, когда я дотронулся до реликвии.

Кодекс Императора приемлет честь, силу, отвагу, и не приемлет трусость и слабость для самого императора. Давая клятву на Кодексе, ты должен быть полностью уверен в себе и своих словах, иначе, если он тебя не убьет, то покалечит.

Когда умирает император, до Кодекса Императора может дотронуться только тот, кто достоин стать следующим правителем. В этом и заключается его основная функция — определить, достоин человек занимать трон или нет.

Судя по историческим сводкам, в нашей семьи бывали