Бешеный лев - Александр Никитин

— Там всегда дежурят. Городской священник всё ещё проводит службы и на них даже приходят солдаты. Но не думаю, что его персону будут сторожить. Толи провиант с припасами там держат, толи ещё что.

— Думаешь наведаться туда?

— И не я один, друг мой. Все мы!

— Я всегда готов прикрыть тебе спину, но стоит ли вести туда Анну? — заволновался Диро.

— Ты — хромой калека! — настаивал Каш, — По крайней мере на ближайшие несколько недель. И от тебя там будет мало толку. Я один с этой задачкой не справлюсь. Придётся и ей нам помочь.

— Но…

— Я справлюсь… — внезапно подала голос Анна, — Только скажите, что нужно делать. Диро колебался некоторое время, потом опустил голову. Ничего не поделаешь.

— Каков твой план? — с тревогой спросил он.

Глава 44

«Знал бы что он придумает никогда бы не согласился!» — корил себя Диро медленно приближаясь ко входу в часовню. Под руку его вела Анна. Толи чувствуя его волнение и желая дать понять что она рядом, толи пытаясь унять собственный страх Анна сильнее сжала его запястье. Входные двери охраняли, а стало быть перед тем как они попадут внутрь их досмотрят.

— Спокойнее милая всё хорошо, — прошептал Диро одними губами. Они подошли ближе и солдат с гербом Канцлера на плече остановил их.

— Кто такие? — спросил он поднимая в предупредительном жесте руку. Диро растерянно поводил головой из стороны в сторону как бы ища того кто говорил.

— Добрых дней Вам сударь! — с кашлем произнёс он в ответ, продолжая выискивать говорящего, — А кто спрашивает, если не секрет?

Прошу прощения я слаб глазами и мало что вижу. Солдат посмотрел сверху вниз. Перед ним стоял скрюченный, горбатый дед в лохмотьях, опирающийся на длинную клюку. Он хромал при ходьбе. Голову его покрывал латаный, перелатаный капюшон. Его вела девушка… Симпатичная, хоть и в лохмотьях, как и старик. Лицо измазано, видать давно не мылась, что неудивительно в такой-то дыре.

Волосы убраны в старый, выцветший платок. Дочка что ли? Или внучка?

— Ты старик отвечай на вопрос, а не свои задавай! Нам не до шуток.

Служба наша важная, так что если вздумаешь юлить быстро отучим.

— Ну позвольте, сударь, я ничего дурного не хотел! — взмолился Диро, — Я давно живу тут и никого и пальцем не тронул. Все это знают!

— Что-то я его раньше не видел… — подал голос второй солдат.

— Годы берут своё, — посетовал собеседник, — Мне всё труднее двигаться, с тех самых пор как получил ранение во втором Гилийском походе. Теперь я редко из дома выхожу. Солдаты тем временем продолжали бесцеремонно глазеть на Анну.

— Хорошо. Проходи, — бросил один из них, — Но её мы досмотрим. Вдруг она… Шпионка! А если нет, — встретит тебя на обратном пути. Анна покраснела. Диро был готов взорваться. Он ещё раз проклял Каша с его планом! Придушить этих двоих он мог и сильно этого хотел, но нельзя выходить за рамки роли. Иначе все солдаты в часовне сбегутся, а пока было рано.

— Да, что же это делается! Твари безбожные! — что было сил завопил Диро, — Единственную дочь отнять хотите! Дверь приоткрылась и на шум из часовни выглянул офицер. Солдаты заметив его приосанились и выпрямились.

— Что такое?! — зло процедил он обращаясь к солдатам, — Почему крик на улице!

— Милый господин, — сразу обратился к нему Диро, — Они дочь мою обидеть хотят! Пожалейте старого ветерана. Помогите! Мало мне осталось… Дайте хоть грехи свои перед смертью замолить!

— Ты воевал? — поинтересовался офицер, пристально осматривая старика.

— Да, господин, ещё при Императоре Парке, — Диро приподнялся, опираясь на клюку, стараясь разыграть солдатскую выправку в исполнении исполнении калеки, а в завершение ударил себя кулаком в грудь, — Я был при Мелисе, Асклипе, Цеде и в двух Гилийских походах!

Пока афарские псы не вцепились мне в ногу во время очередной переправы. В глазах офицера блеснуло уважение к старому вояке.

— Пропустите их! — приказал он, — А если кто девушку тронет — колесую[3]. Ясно?!

— Так точно! — нестройным хором ответили солдаты отдавая офицеру честь. Диро поблагодарил офицера и шагнул вперёд. Убранство часовни не сильно изменилось с момента его последнего визита. Разве только вооружённых людей стало больше. На молитву кроме жителей пришло не мало солдат. Диро в очередной раз раскаялся в том, что дал своё согласие на участие Анны в этом деле. Роли были заученны, а костюмы хорошо подобранны. На это у них ушёл остаток ночи и всё утро. «Тебе даже не придётся стараться изображая калеку, — говорил Каш, — Но ты всё равно будешь выделяться среди солдат, как бельмо на глазу и волей не волей начнёшь привлекать внимание. Лучше чтобы рядом был кто-то, кто отвлечёт от тебя не нужные взгляды». «Чёрт его подери!» — думал Диро вспоминая эти слова. Да, Анна приковывала к себе взоры всех окружающих, но терпеть это становилось всё невыносимее. Взгляды которыми её одаривали говорили лишь об одном. Диро и Анна заняли места на краю скамьи у входа. Так, чтобы Диро было проще незаметно встать. В назначенное время появился священник.

Он начал службу с молитвы о процветании Империи и покровительстве богов для Императора, потом перешел к более насущным просьбам о мире и урожае. Закончив он благословил всех собравшихся. Присутствовавшие начали расходиться. Кто-то спешил домой, кто-то спешил взойти на пост, а некоторые получить личное благословение от священника. В этот момент Диро и решил исчезнуть в одном из тёмных углов.

Дождавшись когда последний проситель покинет святого отца, он подошёл к нему.

— Мир вам Отче, — поприветствовал он.

— Ещё одна душа ищет благословения? — с тяжелым вздохом спросил священник, уперевшись усталым взглядом в старика с клюкой.

— Не совсем. Я бы… хотел исповедоваться. В глазах собеседника появился интерес.

— Это богоугодное дело. Сейчас мало кто думает о нём, а зря.

— Истину говорите Отче. Нынче времена неспокойные. Кто знает, что будет завтра?

— Верно, — священник покровительственно кивнул, — Но увы, здесь не храм Милеи и я не смогу тебе помочь.

— Боюсь что я не доживу до момента когда туда попаду. Я стар, — Диро хрипло прокашлял, — Окажите последнюю милость для умирающего.

— Ну не надо себя хоронить… — священник посмотрел на старика прикидывая сколько тот может протянуть, — А в прочем, почему мне не сделать богоугодное дело…

— Да, да Отче. Я вас молю, проявите милосердие, — поддакнул Диро.

— Будь по твоему. Идём. Когда они зашли в келью Диро закрыл дверь, выпрямился, быстро зажал священнику рот, чтобы у него не возникло желание закричать и снял капюшон.