Спор о Сионе. 2500 лет еврейского вопроса - Дуглас Рид

Роль масонского Великого Востока, проникнутого иллюминизмом, во французской революции привела к подозрениям и в отношении американского масонства, однако свободному обсуждению вопроса мешало то, что сам Вашингтон был главой американского масонского братства. Защитники масонства не уставали всячески подчеркивать этот факт и устроили на похоронах Вашингтона в 1799 г. большой масонский парад, чтобы продемонстрировать свое «братство» с умершим героем. Из уважения к ею памяти, но отнюдь не из-за отсутствия общественного интереса к вопросу, всякие прения прекратились, но, по крайней мере, два видных масона того времени, Амос Стоддард и о. Сет Пайсон, подобно герцогу Брауншвейгскому в Европе, открыто заявили, что иллюминаты проникли в американское масонство и действуют под его вывеской. Преемник Вашингтона, президент Джон Адамс, обратился в 1798 г. к масонству с серьезным предупреждением: «…масонское общество постигло науку управления, искусство господства над обществом, известные только им и никому другому из законодателей и философов в мире; я имею в виду не только, что они умеют опознавать друг друга по условным знакам к жестам, непонятным для посторонних, но и их удивительную систему, заставляющую всех мужчин, а вероятно и женщин, строго хранить тайны общества. Если это искусство найдет применение для отказа от общепринятых норм общественного поведения и введения в них политики и неподчинения правительству, при дальнейшем сохранении тайны, то совершенно ясно, что эти знания и такие общества могут быть использованы для всех злых целей, которые уже давно подозревались».

После этого открытого упрека, только смерть Вашингтона в последующем году смогла задержать общественные требования полного расследования деятельности тайных обществ, и его противники, как это часто бывает, воспользовались этим предлогом, чтобы отвести внимание в сторону. Подозрения, однако, не затухали в течение последующих трех десятилетий, приведя к возникновению в 1827 г. т. н. «антимасонской партии», которая на своем съезде в штате Массачусетс в 1829 г. заявила: «Налицо доказательства тесной связи между высшими ложами масонства и французским иллюминизмом». Это однако была последняя общественная попытка добиться публичного расследования, а уже следующий съезд той же партии в Вермонте в 1830 году сформулировал свою позицию в словах, ставших обычными в нашем столетии: «…по непонятным причинам требования расследования скоро угасли; печать оказалась столь же немой, как голос задушенного часового, а народная масса в полном неведении того, что прозвучали сигналы тревоги по вопросам, касавшимся масонства».

Другими словами, требования расследования оказались подавленными, как они заглушаются и в наше время воплями об «охоте на ведьм» и т. п. С той поры и до наших дней американскому народу не удалось заставить ни одно правительство США провести полное расследование масонства; а проникновение его агентов во все правительственные учреждения продолжалось с полной силой, результаты чего частично были разоблачены в 1948 г. и позже. Положение в Англии было совершенно аналогичным.

Мы несколько забежали вперед, описывая беспокойство в общественном мнении Америки по поводу масонства, вплоть до подавления этих настроений (анти-масонская партия фактически прекратила свое существование в 1840 году). Теперь мы вернемся к непосредственным последствиям французской революции и к ее влиянию на судьбы всего остального мира. Как показывает «Собрание трудов» президента Адамса, он был полностью осведомлен о существовании всемирного, непрестанно действующего заговора против законной власти и религии. Его ошибкой, объяснимой в то время, было считать все это чисто французским заговором, как и в наше время, но уже без всякого оправдания, говорится о русском коммунизме, хотя международный характер русской революции давно уже очевиден и по этому вопросу нет никаких сомнений.

Закон президента Адамса о подрывной деятельности, изданный в 1798 г., имел целью оградить американскую республику от потрясений в будущем, но время показало, что никакие законы против тайных обществ и заговоров (хотя их необходимость очевидна, для установления противозаконности подобной деятельности) не в состоянии эффективно их обезвредить, главным образом потому, что тайная организация обладает, опытом многих столетий в деле обхода и нарушения таких законов. Единственным действительным средством против тайного заговорщичества является судебное расследование, открытое обличение и обвинение; однако, именно этого еще никогда не удавалось полностью провести.

Доверенный президента Вашингтона, Александр Гамильтон, был тем американским общественным деятелем, который яснее всего предвидел, в какие формы выльется будущее. Среди его бумаг сохранилась памятная записка, примерно 1797–1800 годов, а которой он писал:

«…наша эра — одна из самых необычайных в истории человечества. В течение долгого времени постепенно распространялись взгляды, подрывавшие основы религии, морали и общества. Первые удары были направлены на откровение христианства, взамен которого людям преподносилась «религия природы». Само существование Божества ставилось под сомнение, а иногда и просто отрицалось. Долг благочестия высмеивался, преходящая природа человека возвеличивалась, а все его надежды привязывались к короткому периоду его земной жизни. Смерть была объявлена вечным сном, догмат бессмертия души — обманом, придуманным чтобы мучить живых на благо мертвым… В конечном итоге, было основано общество апостолов анти-религии и их учеников. Религия и правительство были заклеймены, как злоупотребления… Практическое применение этой порочной системы мы видели во Франции. Она была механизмом для подрыва всех древних учреждений Франции, как гражданских, так и религиозных, со всем тем, что ограничивало и смягчало суровость власти. Франция была брошена в водоворот целой серии страшных потрясений, уничтожавших собственность и искусства, разрушавших города, опустошавших и обезлюдивавших целые провинции; они окрашивали землю Франции кровью и затопляли страну преступлениями, нищетой и несчастьями… Одно время казалось, что эта чудовищная система угрожает существованию всего цивилизованного общества и ведет человечество к полному хаосу. И хотя явное зло, бывшее первым и единственным ее плодом, несколько замедлило ее развитие, приходится опасаться, что яд распространился слишком широко и проник слишком глубоко, чтобы его можно было вырвать с корнем. Действие этой системы смогло быть приостановлено, но все ее элементы сохранились, готовя новые взрывы в подходящий момент. Нужно больше всего опасаться, что человечество еще далеко от конца своих несчастий, которые продолжают систематически подготовляться, предвещая потрясения, революции, резню, опустошение и нищету. Симптомы грандиозного преобладания этих сил в Соединенных Штатах очевидны и вызывают тревогу. Под их влиянием нашу страну пытались заставить выступить на стороне Франции в начальном периоде настоящей войны; спровоцировать наше правительство чтобы оно способствовало успеху ее гнусных принципов ценой жизни и достояния наших граждан. Под их влиянием каждая последующая революция одобрялась или оправдывалась; совершенные зверства прощались или преуменьшались; и даже последняя узурпация власти, столь противоречащая официальным принципам революции, была принята с удовлетворением, а сфабрикованная ей деспотическая конституция лицемерно выставлена, как образец, достойный нашего подражания. С распространением этой системы бесчестие и неверие продвигались гигантскими шагами. Чудовищные преступления, дотоле неизвестные, появились среди нас…» Нам, людям XX века, так хорошо знакомы предвиденные здесь результаты, что мы едва можем себе представить, какой ум требовался в 1790 г., чтобы предугадать их столь ясно! Де Люше, писавший до эпохи террора («Серия бедствий, конец которых теряется во мгле времен… вечно тлеющий подземный огонь, периодически вырываясь наружу в бурных и разрушительных взрывах») и Александр Гамильтон, писавший после него («их элементы сохранились, готовя новые взрывы в подходящий момент… Человечество еще далеко от конца своих несчастий… потрясения, революции, резня, опустошение и нищета…»), оба они абсолютно точно и ясно предсказали облик нашего столетия. Однако практические результаты всего этого предвидения, в смысле предостережения, были равны нулю. «Все последующее, хотя в этом не было ни малейшей нужды, обрушилось на нас точно так, как они предсказывали, а с ними и Берк, Баррюэль, Робисон и Морс; подобно лунатику, Европа ступала на все заложенные против нее мины, одну за другой. Анти-революционных пророков зашикали и замолчали; революционные горлодеры и писаки овладели сценой и были встречены аплодисментами.