Человек-тень - Хелен Филдс

кресла заело. Зевьер нагнулся, чтобы устранить неполадку. Похоже, кресло пострадало, когда накренилось и потом слишком резко встало на оба колеса. Он сунул руку в карман за мобильником, но тут же вспомнил, что телефон остался в спортивной сумке, которую он так и не подобрал. Теперь его сумка валялась в переулке за спиной этого типа, который смотрел на Дэнни пустыми глазами с совершенно невозмутимым видом.

Дэнни подкатился к нападавшему и всадил кулак ему в живот, издав боевой клич, достойный самого свирепого горца. Мужчина немного согнулся, но не упал. У Дэнни отвисла челюсть. Зевьер видел, что его друг изумлен и пытается понять, что же произошло. Его кулак являл собой грозное оружие, и в их команде частенько шутили по этому поводу. Это стало чем-то вроде легенды в их среде. А этот малый был тощий как жердь. Даже в темноте было видно, насколько он худосочный.

Он посмотрел Зевьеру в глаза, как будто Дэнни вообще тут не было, и снова двинулся к нему. Он не торопился. Когда он проходил под одним из уцелевших светильников, тот осветил его лицо, и Зевьер увидел нападавшего. Ощущение было такое, будто ничто на земле не может справиться с этим типом.

Это была сама смерть. Хотя на мужчине была самая обычная одежда – джинсы и джинсовая куртка, – в его взгляде не было ничего человеческого.

Зевьер оставил свои попытки починить колесо, чтобы подкатить кресло к двери, и уставился на приближающегося вурдалака. Дэнни въехал в него сзади, малый упал, и Дэнни принялся колотить его по голове и плечам. Малый даже не поднял рук, чтобы заслониться от ударов, а просто встал на ноги. Схватив его за куртку сзади, Дэнни дернул, и Зевьер увидел, как блеснуло кольцо его друга, когда тот схватил нападавшего за причинное место.

Зевьер увидел нож раньше, чем Дэнни. Все произошло буднично. Прошло не более чем полсекунды между тем мгновением, когда этот мерзкий тип достал свой нож из кармана, и тем мгновением, когда он всадил его в грудь Дэнни. Тот не издал ни звука. Голова Дэнни упала на грудь, остававшиеся открытыми глаза смотрели на оружие, которое прикончило ветерана, сделав то, чего не смогли сделать ни пули, ни бомбы, ни целая террористическая сеть. Рука Дэнни упала, перестав сжимать яйца убийцы. А ведь хватка этого парня была настолько сокрушительной, что могла бы остановить даже самого сильного злоумышленника.

Когда Дэнни свалился со своего кресла, Зевьер пал духом. На свете есть такие силы, которые невозможно одолеть. Дэнни был прирожденным воином, он напролом шел вперед и никогда не сдавался. Зевьер таким не был. Будь, что будет, решил парень – это казалось ему менее ужасающей перспективой, чем вступить в конфликт с этим исчадием ада.

Дэнни умер еще до того, как упал на землю. Какое неподходящее место для смерти – асфальт, усыпанный окурками. Совсем неподходящее для такого героя, каким был друг Зевьера, потерявший ноги при взрыве, но несломленный и по-прежнему любивший жизнь.

Пока злоумышленник шел к нему, Зевьер скорбел по Дэнни. Смерть не собиралась забирать его приятеля сегодня. Нож был средством избавиться от досадной помехи, только и всего. Зевьер жалел о том, что его друг не задержался в баре, чтобы выпить еще одну пинту пива. О том, что сам он не пропустил сегодняшнюю игру в баскетбол вместо того, чтобы убедить себя, что физические нагрузки и компания пойдут ему на пользу, несмотря на усталость. О том, что он не может отсрочить свою смерть еще хотя бы на день, чтобы написать письма тем, кого он любил, и привести свои дела в порядок.

Черный мешок опять приблизился к лицу Зеньера, чему он на сей раз уже не удивился. Зевьер наклонил голову и дал надеть его на себя. Он не хотел видеть того, что произойдет, и не хотел видеть тело Дэнни. Злоумышленник поднял парня с кресла, открыл багажник машины и довольно осторожно положил его туда. Рев двигателя, движение машины и конец той жизни, которую Зевьер любил куда меньше, чем следовало…

Глава 22

Монохромному зрению Конни архитектура Эдинбурга представлялась безупречной, словно вид на открытке. Арочные окна, кирпичная кладка, аккуратные здания, широкие улицы – все здесь было великолепно. Но этот город словно находился в конфликте с самим собой. Те самые туристы, которые приносили деньги, запруживали его улицы и шумели днем и ночью. Однако, видя окружающее пространство в черно-белой гамме и при этом избегая смотреть на магазины, афиши и автобусы, Конни могла представить себе, что она попала в прошлое. Глядя в сторону замка, оставив позади суету Принсез-стрит, она старалась понять, что же она пропустила. Ее лихорадочный мозговой штурм мало что дал. Анджела регулярно водила своих детей в парки, включая и Инч-Парк. Здесь же часто бывала и Мэгги, но парк был обширен, и с точки зрения психологии было непонятно, как преступник мог переключиться с взрослых женщин на девочку, не достигшую половой зрелости. Фантазии сексуальных маньяков имели фиксированный характер. Места, где они орудовали, могли меняться, лица тоже, но они редко меняли свои расовые предпочтения или возрастную группу своих жертв.

И тем не менее все инстинкты Конни кричали, что маньяк, похитивший Элспит, похитил также и Мэгги и держит ее где-то, мертвой или живой. Живой, верила Конни, а если не верила, то хотя бы надеялась. Барда занимался поиском информации и инструктированием полицейских перед отправкой в Инч-Парк и соседние жилые районы. Он не был согласен с теорией Конни, но за неимением чего-то более конкретного был готов действовать, исходя из ее предположений.

Полиция и так бездействовала слишком долго. Полицейские надеялись, что убийца Анджелы проявится, и в результате этой паузы была похищена Элспит. Затем они стали ждать, когда будут проведены криминалистические экспертизы и обойдены дома, находящиеся поблизости от мест преступлений, и была похищена Мэгги. Пора перестать ждать у моря погоды и начать что-то делать.

Конни позвонила Барде:

– Мы должны обратиться к похитителю напрямую. Я знаю, в полиции опасаются, как бы какие-нибудь мошенники опять не потребовали выкуп, но мы можем попросить его сообщить нам такую информацию, которая известна только Элспит. Таким образом мы избежим разборок с теми, кто не имеет отношения к делу.

– А что заставляет вас думать, что он ответит? – спросил Барда.

Он говорил медленно и тихо. Он не ставил предложение Конни под сомнение, он просто пытался понять ход ее мыслей.

– Классические психопаты нередко идут на контакт. Возможно,