Река смерти. Сан-Андреас - Алистер Маклин

разрушенную каюту третьего механика, расположённую напротив. — По крайней мере, Ральсона здесь нет. Кстати, где он, сэр?

— Он мёртв.

— Мёртв, — медленно повторил боцман.

— Когда разорвались бомбы, он всё ещё был в матросском гальюне, исправляя замыкание.

— Мне чертовски жаль, сэр, — сказал боцман, которому было известно, что Ральсон был единственным близким другом Паттерсона на корабле.

— Да, — с отсутствующим взглядом произнёс Паттерсон. — У него остались молодая жена и двое деток. Совсем крошек.

Боцман покачал головой и заглянул в следующую каюту, которая принадлежала второму помощнику капитана.

— Мистера Ролингса тоже здесь нет.

— Да, нет и не может быть. Он — на мостике.

Боцман бросил взгляд на Паттерсона, затем отвернулся и направился в каюту капитана, располагавшуюся напротив. Как ни странно, казалось, с нею ничего не произошло. Боцман сразу же подошёл к небольшому деревянному шкафчику, стоявшему у переборки, вытащил складной ножик и открыл его замок.

— Не успели войти и сразу же начинаете взламывать чужие вещи, — произнёс старший механик озадаченным, но отнюдь не обвиняющим тоном, ибо ему было хорошо известно, что боцман никогда ничего не делает без веской причины.

— Взламывают тогда, когда двери и окна закрыты, сэр. А это лучше назвать вандализмом. — Дверца шкафчика открылась, и боцман выудил оттуда два пистолета. — Кольт-45. Вы знакомы с этим оружием, сэр?

— Никогда в жизни не держал пистолета. А вы, наверное, знакомы с оружием так же хорошо, как с ромом?

— Да, имею представление. Сперва обращаете внимание на этот рычажок. Слегка его нажимаете и переключаете. Таким образом, снимаете с предохранителя. Вот, пожалуй, и всё, что необходимо знать об оружии. — Он посмотрел на взломанный шкафчик, на пистолеты и вновь покачал головой. — Не думаю, что капитан Боуэн стал бы возражать.

— Не станет. Не стал бы. Точнее, не станет.

Боцман осторожно положил пистолеты на стол.

— Вы хотите сказать мне, что капитан жив?

— Да, жив. И старший помощник тоже.

Боцман улыбнулся, впервые за всё утро, а затем укоризненно посмотрел на старшего механика.

— Могли бы и сказать мне, сэр.

— Наверное. Я мог бы многое вам рассказать. Но согласитесь, боцман, у нас с вами и так голова идет кругом от множества проблем. А они оба в лазарете. У них довольно сильно обгорели лица, но сами они вне опасности, по крайней мере, по словам доктора Сингха. Их спасло то, что они находились по левому борту мостика, и они не испытали на себе прямого воздействия взрыва.

— Почему же они так сильно обгорели, сэр?

— Не знаю. Они едва могут говорить. Их лица все в бинтах, и они похожи на самые настоящие египетские мумии. Я попытался расспросить капитана, а он только что-то невнятно бормочет. Что-то вроде Эссекса или Уэссекса или что-то в этом роде.

Боцман понимающе кивнул.

— Уэссекс, сэр. Ракеты. Сигнальные. На мостике было целых два ящика этих ракет. В результате взрыва, по всей видимости, сработали детонаторы, и ракеты стали взрываться. Простая случайность. Просто не повезло.

— Чертовски повезло, боцман, по сравнению с теми, кто находился в надстройке.

— Он знает о том, что произошло?

— Пока что не время говорить ему об этом. Кстати, он всё время повторяет ещё кое-что, как будто это имеет громадное значение. «Домашний сигнал, домашний сигнал» — что-то вроде этого. Повторяет снова и снова. Может, у него мысли стали путаться, может, я просто не правильно его понял. Они оба говорят с трудом. И у одного, и у другого сильно обгорели губы. Потом, не стоит забывать, что им постоянно вкалывают морфий. «Домашний сигнал»? Это вам о чём-нибудь говорит?

— В данный момент нет.

В дверях показался Маккриммон — весьма непривлекательный, молодой, довольно тщедушный кочегар, примерно двадцати с небольшим лет, который постоянно жевал резинку, вёл себя вызывающе, вечно злился и говорил гадости.

— Чёрт побери, какой кошмар! Самое настоящее кровавое кладбище.

— Не кладбище, Маккриммон, а морг. Морг, — сказал Паттерсон. — Что вам надо?

— Мне? Ничего, сэр. Меня послал Джемисон. Он сказал что-то вроде того, что телефоны не работают и вам, возможно, понадобится связной.

— Значит, Маккриммон, вас послал второй механик. — Паттерсон бросил взгляд на боцмана. — Очень разумно с его стороны. В настоящее время в машинном отделении делать нечего. Только надо установить аварийный штурвал. А на палубе, боцман?

— Поставить двух вперёдсмотрящих, хотя одному богу известно, что они там будут высматривать. Сколько же у нас народу? Два человека у вас, сэр, два санитара внизу, Фергюсон и Керран, специалист по изготовлению парусов, точнее — он им был. Ну и я буду помогать. Керран прекрасно знает, что для этого нужно. Я предлагаю, сэр, заняться уборкой матросской столовой.

— То есть нашей покойницкой?

— Да, сэр.

— Вы слышали, Маккриммон? Сколько вас там человек?

— Восемь.

— Восемь. Двое — на вахту. Два человека принесут брезент и всё, что необходимо. ещё четыре человека займутся уборкой столовой. Только не вздумайте сами им об этом говорить, а то они могут выбросить вас за борт. Скажите об этом второму механику, а он сообразит, как поставить их в известность. Когда они закончат работу, пускай сообщат мне об этом, сюда или на мостик. Вы, кстати, тоже. Можете идти.

Маккриммон удалился.

Боцман показал на два кольта, лежавшие на столе.

— Интересно, что Маккриммон подумал об этом?

— Наверное, вспомнил какой-нибудь анекдот с бородой. Джемисон выбрал человека что надо. Маккриммон — человек тяжёлый, не склонный к сентиментальности. Из ирландских шотландцев. Родился в трущобах Глазго. Побывал в тюрьме. И если б не война, там бы он находился и сейчас.

Боцман кивнул и открыл маленький стенной шкафчик. На сей раз с помощью ключа. Это был небольшой бар, из которого Маккиннон вытащил бутылку рома и положил её на капитанскую койку.

— Я не думаю, что капитан стал бы и в этом случае возражать, — сказал Паттерсон. — Для ребят с носилками?

— Да, сэр. — Боцман стал просматривать содержимое ящиков капитанского стола и в третьем ящике обнаружил то, что искал, — две книги в кожаном переплете, которые протянул Паттерсону. — Молитвенник и книга для проведения заупокойной службы, сэр. Но, думаю, последней будет вполне достаточно. Надо только решить, кто будет читать.

— О боже. Я же не священник, боцман.

— Это так, сэр. Но вы — командир.

— О боже, — повторил Паттерсон. — Он почтительно положил книги на капитанский стол. — Я взгляну на них позже.

— «Домашний сигнал», — медленно произнёс боцман. — Эти слова всё время повторяет капитан, да? «Домашний сигнал»[8].

— Да.

— Самонаводящий сигнал — вот, что он пытается сказать. Самонаводящий сигнал. Мне об этом следовало догадаться раньше, но именно поэтому Боуэн