Сколько ты стоишь? - Аннa Шнайдер

27

Вечером Илья должен был подвезти Варю до дома, как они и договаривались. Она немного волновалась, но не из-за него — из-за себя. Не хотелось сорваться и всё испортить.

Хоть бы она действительно смогла перебороть страх…

Сесть в машину опять оказалось довольно-таки легко. Но Варя чувствовала, как напряжён Илья — словно струна натянутая. Он специально шёл чуть впереди, чтобы она не волновалась, и Варя могла видеть его широкую спину, казавшуюся ей сделанной из камня. И тёмные волосы на затылке были чуть влажными, словно он вспотел от волнения.

— Может, сядешь сзади? — спросил Берестов, открывая дверь. Варя покачала головой.

— Нет. Заднее сиденье сработает как баррикада у нас на работе. То есть это не чистый… эксперимент.

— Так, может, и не надо чистый?

— Надо-надо.

— Ладно, как хочешь.

Варя села в машину, попыталась расслабиться. Пока всё хорошо: страха она не ощущала, тошнотой тоже не накрывало, и даже просто присутствие рядом Ильи не казалось неприятным. Чувствовался только лёгкий, как говорил её папа, мандраж.

— Музыку?

— Давай.

Илья включил аудиосистему, и в Варю ударила волна тяжёлого рока.

— Ой, — она вздрогнула, поморщилась.

— Извини, — Илья что-то нажал, и музыка стала обычной, лёгкой и ненавязчивой. — Люблю громкий шум. Помогает расслабляться, как ни странно.

— Ну, каждому своё. У меня от такой музыки мозги через нос вытекают.

— Понимаю, — усмехнулся Берестов, трогаясь с места.

Какое-то время Варя наблюдала за дорогой, а потом вздохнула и закрыла глаза. Так было проще. Хотя немного отвлекали от умиротворения движения Ильи, а ещё запах его туалетной воды. Варе он даже немного нравился. Наверное, потому что тогда, в тот день, Берестов ею не пах. Он ведь только-только из ванны вылез…

Зря она вспомнила. Стало не по себе. И, чтобы отвлечься, Варя спросила первое, что пришло в голову:

— Ты говорил, у тебя была собака. А сейчас нет животных?

— Нет.

— Почему?

Несколько секунд Илья молчал, и Варя даже начала думать, что он её не услышал.

— Сначала очень переживал смерть Джека, потом учился, и было не до животных. А когда стал жить отдельно, дома появлялся настолько редко, что… Заводить в таких условиях собаку — только мучить.

— А кошку?

— Да я как-то не любитель. Нет, в гостях могу потискать и на фотки поумиляться, но самому… Не понимаю я кошек. Для чего они нужны? Ну, погладить, там, на руки взять. И ещё не каждая дастся. А собаку дрессировать можно, брать с собой повсюду… Собака — друг, а кошка — сосед по жилплощади.

— Интересная теория, — пробормотала Варя. — У Максима — другая.

— У Юрьевского?

— Да. Он говорит, что у каждого животного свой характер, как у людей. У собак, у кошек. Бывает же, что люди живут душа в душу, а бывает, что всю жизнь как соседи, потому что не твой это человек. И с животными так же. Надо ещё своё найти.

— А как искать, Максим инструкцию не написал? — Кажется, Берестов развеселился.

— Зря смеёшься. Ему мы со Светой то же самое сказали. Большинство людей домашнего питомца себе по внешности выбирают: хочу сфинкса, хаски, йоркширского терьера… Макс знаешь, как говорит? «Как будто это не живое существо, а картинка, которую они собираются на стенку повесить».

— Дон Кихот он всё-таки.

— Угу.

Варя усмехнулась, вспоминая, как после этой своей фразы Юрьевский обычно начинал с горечью вещать о том, что люди через какое-то время начинают понимать: а картинка-то, оказывается, кушает много… И болеет иногда… А если уж совсем не повезло, то эта картинка может, например, писаться в постель или драть обои в коридоре. Непорядок! И картинку выкидывают на улицу.

— Варь… а можно теперь я спрошу?

Хорошо, что Илья заговорил, а то она, вспомнив истории генерального директора, впала в пессимизм.

— Можно.

— Почему ты живёшь с отцом, мачехой и братом?

— А где я должна жить? — она слегка удивилась, по-прежнему не открывая глаз.

— Ну… квартиру снять, например. Или комнату. Не все хотят жить с родителями. Тем более у тебя там даже не мама, а мачеха.

— А-а-а, вот ты о чём, — протянула Варя. — На самом деле я собиралась съехать. Когда мне было девятнадцать и отец только познакомил меня с Ириной. Но не сложилось. А потом родился Кеша, я его увидела и поняла, что не могу и не хочу уезжать. Мне всегда страшно нравилось с ним тетешкаться. Хотя лет пять назад я думала, что всё же покину отчий дом. Но вновь не сложилось.

— Почему ты говоришь «не сложилось»?

— Так правильнее. Но объяснять не хочу. Неприятно вспоминать.

Илья молчал, а Варя неожиданно для самой себя вдруг поняла, о чём он подумал.

«Ещё неприятнее, чем обо мне?»

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍