Легкий завтрак в тени некрополя - Иржи Грошек

Клавдио оказался богаче, чем предполагалось. «Клавдио, давай подарим Кики этот брильянтик! Клавдио, мы совершенно пообносились… Клавдио!..» Он не задумываясь покупал все. Его отец, наверное, ворочался в могиле, а Клавдио был спокоен. Если Клавдио заговаривал о расходах, то только шутя и посмеиваясь. И все-таки путь к сердцу женщины лежит через бриллианты – вот когда это началось… Вероятно, Клавдио треснул меня по башке булыжником во много каратов, и я сошла с ума… Но мне захотелось выйти замуж за Клавдио по-настоящему, по взаимной любви. Только до самого последнего момента я боялась себе признаться, что меня очень заинтересовала его античная литература, его простодушная физиономия, его фигура и прочее, прочее, прочее… Разумеется, мне намекали, о господи, что я несколько эксцентрична, но не объяснили – до какой степени. А Клавдио… Можно сказать, что я влюбилась, а можно сказать, что Клавдио вполне устраивал меня как уютный муж на всю оставшуюся жизнь. Ты знаешь, что сейчас я не кривлю душой, господи… Правда, через довольно продолжительное время я не хотела уже получать от Клавдио подарки, мне требовалось другое.

Разумеется, я слышала иногда ночью, как пыхтел над Валерией Клавдио. «Мне кажется, он меня использует. Ты ничего не замечаешь?..» – размышляла Валерия. Я отвечала, что нет. И, честное слово, не ревновала Клавдио. Даже не знаю почему. Отчасти его проделки позволяли мне надеяться, что он не круглый идиот. Шучу, конечно, но «тайные происки» Клавдио как бы оправдывали мои грехи. «Ты точно ничего не замечаешь?» Точно! Конечно, могла бы и я оказаться на месте Валерии, покуда она находилась в бессознательном состоянии. Позвать к себе на диванчик Клавдио и… прости господи. Но я погрязла в этом болоте настолько, что только хотела оттуда выбраться. Мне безумно надоела вся эта грязь и интриги. Я собиралась с духом, чтобы остановить Валерию еще в Праге… Как тут… «На киностудии мне сказали, что Милош едет через две недели на Крит. Надо столкнуть их лбами…» Валерия, возбужденная новой идеей, размахивала передо мною руками, что надо вызвать у Милоша чувство ревности, что надо вызвать у Клавдио чувство ревности. Передо мною закручивалась такая абракадабра, что я напрямую спросила Валерию, а какого черта она в действительности добивается? Я потребовала разумных объяснений – для чего нам ехать на Крит и толкать друг на друга Милоша и Клавдио? Я орала на Валерию так же громко, как и она на меня. Хорошо, что Клавдио в это время не было дома. А может, и жаль, что не было дома Клавдио… «Что я, господь бог?!! – отвечала мне Валерия. – Откуда я знаю, что произойдет на Крите?!! Но что-нибудь произойдет – это точно!» Это точно… Тогда я плюнула и согласилась, в надежде, что действительно на Крите все прояснится. Тем более что Клавдио был не против осмотреть на Крите кое-какие развалины. «Клавдио, ведь ты не против?» Клавдио был не против – ему на Крите обещали показать меня… «Тройка». Тройка, семерка, туз… Думаю, что со временем я разобралась бы с этими фантазиями Клавдио. Ведь глупые фантазии рождаются в голове у мужчины, когда нет у него ничего конкретного. Господи, скажи, можно ли любить свои фантазии? Я согласилась быть рядом с Клавдио на Крите, потому что впервые серьезно задумалась – Валерия в здравом уме или нет?..

На морском пароме я совсем не старалась привлечь к себе внимание Милоша. «Вдали от Праги он сразу же на тебя клюнет». А я смотрела на Валерию и думала о том, что снова незаметно для себя повзрослела. Двадцать шесть лет мне не исполнится никогда… Валерия нервничала, беспрестанно курила, и странное дело – Милош почти самостоятельно обратил на нее внимание, а дальше… Валерия действительно потрясающая женщина. Там же, на пароме, стало ясно: Милош и Клавдио не подозревают друг о друге, не подозревают, что связаны через Агриппину. Еще одна женщина… Клавдио мешал Валерии, ей необходимо было развить свой успех, и Клавдио отослали ко мне в каюту. Мы оба провинились. Особенно я, потому что в каюте вначале отдалась Клавдио, а потом ему обо всем рассказала. Почти обо всем… Клавдио буквально кряхтел от изумления: «Валерия, Валерия, Валерия…» В дальнейшем Клавдио кряхтел только от удовольствия. Но Валерия обо всем догадалась, едва взглянула утром на блаженного Клавдио. Она догадалась, что Клавдио теперь со мной. Во всяком случае Валерия моментально зарегистрировалась в номере у Милоша, а поселилась рядом, у Клавдио… Я это выяснила и почувствовала что-то недоброе… Когда Милош и Валерия переехали в «Диоген», я перебралась на место Валерии… Ведь Клавдио официально являлся моим мужем… А до этого я снимала комнату неподалеку от отеля… Мы тоже бродили с Клавдио по побережью и любили друг друга, вот за это я не прошу прощения ни у кого… Мы тоже смотрели на звезды, хохотали и радовались теплу и солнцу… Что еще надо женщине – немного шарма, немного тепла и так далее… Это я, Яна Райчек, посылала фотографии Милошу, чтобы его предупредить… «Вы чувствуете, как я приближаюсь, друг мой?..» Я до конца защищала Валерию, как в детстве… Я хотела, чтобы все догадались обо всем самостоятельно и жили счастливо… Но Валерия утащила от меня Милоша куда подальше – вот чего я добилась с этими дурацкими фотографиями… Тогда я позвонила Милошу в «Диоген», но Валерия нас разъединила… Теперь я знаю об этом… На фотографиях – Валерия в состоянии депрессии… совершенно больная… Я спала рядом с Клавдио в отеле под названием «Афродита». Внезапно почувствовала острую боль в сердце. Успела повернуть голову и заметить, как Валерия покидает меня… На секунду Валерия задержалась на лоджии и исчезла. Тогда очнулся Клавдио. Кроме меня, он никого не видел… Клавдио дико закричал… Валерия ударила меня в спину ножом… настолько сильно, что кончик лезвия торчал у меня из груди… Я умерла… И вот я стою перед Тобой, Господи, и рассказываю всякие глупости… Прости меня… Прости, Господи, и Валерию, как я простила ее… Зачем она это сделала? Теперь я знаю… Валерия одним ударом погубила и Клавдио, и меня… И причинила боль Агриппине… Прости их всех, Господи… По-настоящему Валерию зовут Берта Крамар…

Здесь лежит Юлия Рестута, несчастнейшая, убитая в десятилетнем возрасте из-за украшений. Юлий Рестут и Стация Пудентилла, родители.

Поджо Браччолини Корнелию Тациту привет!.. Ты спрашиваешь о смутном времени?..

Род Клавдиев пресекся со смертью Нерона. Ему наследовал Гальба, и вовсе с домом Цезарей не связанный, но, как указывают источники, муж великой знатности. И тотчас молния поразила фамильный храм Цезарей, и со всех статуй попадали головы…

Когда рыжий Агенобарб по кличке Нерон Цезарь узнал о восстании в Испанской провинции под руководством Гальбы, Агенобарб рухнул на пол в душевном изнеможении, как указывает вездесущий Тацит. Паяц не рожден был править, актера Агенобарба воспитывали соответственно роли. И только роли, но никто не учил его быть императором. В первую очередь, собираясь в поход против Гальбы, Агенобарб подготовил телеги для перевозки театральной утвари и своих наложниц. Светоний без улыбки повествует об этом. Агенобарб созвал со всего Рима проституток, остриг по-мужски и вооружил секирами, наподобие амазонок. Славное, вероятно, было зрелище… На этом, собственно говоря, все и закончилось. Сборы были недолги… Поскольку настоящий воинский набор, объявленный Агенобарбом, с треском провалился. Никто из римских граждан, годных для службы, не явился под знамена и флажки Агенобарба. Между тем поступали известия, что мятеж под руководством Гальбы распространился и на другие провинции огромной Римской империи. Войска и полководцы заявляли о своей готовности выступить на стороне Гальбы. С кем они собирались воевать?! Театральный император выстраивал мизансцену: появиться в черных одеждах, с лавровым венком на голове, чтобы воззвать к народу. В горьких слезах собирался Агенобарб молить у народа прощения за все, что было и чего не было, очень рассчитывая на свое амплуа трагического актера. Комик. Но спектакль не состоялся из-за боязни, что его растерзают раньше, чем успеет он произнести хоть слово. Верная своему делу, отравительница Локуста снабдила императора подарочным набором. Ради такого случая Локуста упаковала фирменный яд в изящный ларец и преподнесла ларец Агенобарбу. Светоний сообщает, что рыжий Агенобарб принял ларец Локусты с благодарностью. Далее… Агенобарб отправляет доверенных лиц снарядить корабли для бегства, и никто из доверенных лиц Агенобарба назад не возвращается. Во всяком случае, не показывается больше Агенобарбу на глаза, как вымерли. Агенобарб умоляет гвардейцев сопровождать его в бегстве, но гвардейцы либо уклоняются от прямого ответа, либо, глядя Агенобарбу в глаза, категорически отказываются. «Так ли уж горестна смерть?..» – риторический вопрос из «Энеиды». Театральный вопрос. Агенобарб перестал кривляться только по одной причине – римские зрители разошлись, не дождавшись конца мистерии. И нет на свете ничего трагичнее актера, продолжающего свой спектакль при пустом зрительном зале. Именно в эти минуты даже бездарный актер может сыграть потрясающе. Жаль, что никто его не видит и не рукоплещет… Очнувшись среди ночи, Агенобарб прежде всего почувствовал, что все оставили его. Вскочив с постели, Агенобарб принялся бегать по дворцу, взывая к прежним друзьям и собутыльникам – все двери были заперты, никто не отвечал. Агенобарб вернулся в свои покои – оттуда разбежались слуги, похитив даже простыни, похитив даже и ларец Локусты с ядом. Агенобарб бросился прочь из дворца, босиком прошлепал по темным, обезлюдевшим улицам Рима до самого Тибра и хотел было кинуться в его воды… «Неужели нет у меня ни друга, ни недруга?» – воскликнул Агенобарб, призывая смерть. Мрачный Тибр, злорадный Рим, чужой праздник с факелами… Империя замерла в ожидании нового извращенца… И рыжий Агенобарб, умоляющий о смерти… Лучшая мизансцена в жизни театрального императора. Ради этого стоило появиться на свет…