Европейский фашизм в сравнении 1922-1982 - Вольфганг Випперман

Особенно нуждается в дополнениях последняя глава книги – о неофашистских движениях и режимах. Хотя демократии Западной Европы и в дальнейшем оказались намного прочнее, чем в межвоенное время, здесь все еще существуют и вновь возникают партии, которые следует рассматривать как «неофашистские» или «право-экстремистские»[86].

В Германии наряду с Национал-демократической партией Германии (НДПГ) существуют так называемые «республиканцы», сумевшие в конце 80-х годов добиться успеха на выборах в ряде федеральных земель, и «Немецкий народный союз» (ННС) миллионера и издателя праворадикальной литературы Гергарда Фрея, сумевший в конце 90-х годов удивительным образом войти в некоторые ландтаги[87]. Но до сих пор этим «фашистским» и «правоэкстремистским» партиям еще не удалось проникнуть в бундестаг.

Иначе обстояло дело во Франции, где «Национальный фронт» (НФ), основанный в 1972 году бывшим пужадистом Жаном-Мари ле Пеном, сумел несколько раз получить свыше 10 процентов поданных голосов и войти в Национальное собрание страны. И хотя после этого «Национальный фронт» ослабел вследствие раскола, он все еще сохраняет политическое влияние. В Италии в 1993 году некоторые «неофашистские» и «правоэкстремистские» партии, объединившись в избирательный блок, пришли даже на короткое время к власти. Этот блок был вначале образован «Итальянским социальным движением» (MSJ) Джанфранко Фини, внешне реформированным и переименованным в «Национальный альянс» («Alleanza Nazionale»). К нему присоединились созданная телевизионным магнатом Сильвио Берлускони «Итальянская сила» («Forza Italia») и «Ломбардская лига» («Lega Lombarda») Умберто Босси, выступавшая за отделение Ломбардии от остальной Италии. Схожую сепаратистскую цель преследовал в Бельгии «Фламандский блок» («Vlaams Blok»), который некоторыми наблюдателями характеризуется как «неофашистский» и который все еще представлен в бельгийском парламенте. Подобные партии существуют даже в столь устойчивых на вид демократиях, как Швейцария, Норвегия и Дания, и в скором будущем вполне могут стать правящими.

Когда же это случилось в феврале 2000 года в Австрии, где Свободная партия Австрии («Freiheitliche Partei Osterreichs», FPO) Йерга Гайдера смогла образовать коалицию с консервативной Австрийской народной партией («Osterreische Volkspartei», OVP), многие наблюдатели, особенно иностранные, опасались, что история повторяется. Но дело не зашло так далеко, во всяком случае, до сих пор. Гайдер – не новый Гитлер. Впрочем, это не дает оснований называть его партию и другие ей подобные всего лишь «правоэкс-тремистскими» или, пользуясь новомодным словом, «правопопули-стскими», тем самым придавая им, вольно или невольно, безобидный вид. Аргументы, выдвигаемые против применения в этих случаях понятия «фашизм» или «неофашизм», неубедительны. Это касается и замещающих терминов «правоэкстремистские» или «правопопулистские», идущих от уже подвергнутой критике «модели полукруга»[88]. Кроме того, нельзя ограничиваться наблюдением за этими партиями, необходимо с ними бороться, поскольку в различных странах Западной Европы существуют менее крупные, но более ориентированные на насилие организации, не скрывающие своего восхищения прошлым фашизмом и оправдывающие почти все его преступления. Прямое или косвенное отрицание совершенных фашистами злодеяний, и в частности холокоста, превратилось даже в новую составляющую идеологии современного фашизма.

Это относится не только к упомянутым малым группировкам и партиям, но также к средствам массовой информации и псевдонаучным учреждениям, утвердившимся в ряде стран и тесно взаимодействующим через национальные границы (так, можно с полным правом говорить об «Интернационале противников холокоста»[89]). Наряду с представляющими эти организации «ревизионистами» в разных странах есть и так называемые «новые правые», составляющие в некотором смысле связующее звено между консерваторами и неофашистами[90]. Речь идет об интеллектуалах, участвующих в работе неформальных дискуссионных клубов или группирующихся вокруг некоторых журналов. Они сотрудничают и с упомянутыми неофашистскими партиями, и с учреждениями «ревизионистов».

Более того, в Англии, Швеции и особенно в Германии в последние годы возникли неофашистские объединения подростков и молодых людей, выделяющихся уже своей прической и особой, напоминающей мундир формой; снабженные бейсбольными битами или другим оружием, они охотятся на иностранцев и других людей «странного» вида. В некоторых местах восточной Германии им уже удалось устроить так называемые «национально освобожденные зоны», куда «иностранцы», «нежелательные элементы» и «левые» могут войти лишь с риском для здоровья и жизни[91]. Это фатальным образом напоминает 20-30-е годы, когда бандам штурмовиков удалось оккупировать некоторые города и городские районы, устраивая там свои демонстрации и изгоняя оттуда своих политических противников. Особенно тревожит опять-таки напоминающий прошлое факт: полиции и другим силам правопорядка до сих пор не удается справиться с безобразиями в этих «национально освобожденных зонах». Каждую неделю газеты сообщают о насильственных выходках и нападениях на «иностранцев» с явно расистской мотивировкой.

Возникает подозрение, что среди тех, кто обязан бороться с этими неофашистскими призраками, есть люди, вовсе этого не желающие, потому что они, как и многие представители так называемого «молчаливого большинства», также разделяют расистскую и неофашистскую ориентацию. В пользу этого предположения говорят данные исследователей электората в современной Германии, полагающих, что «неофашистские» и «правоэкстремистские» установки характерны по меньшей мере для 13 процентов населения[92]. Реалистичность этой оценки подтверждается следующими цифрами: более 20% современных немцев настроены антисемитски, свыше 40% – «враждебно к чужим» и свыше 60% (точнее, от 64 до 68 процентов) – антицыгански[93]. Таким образом, речь идет не только о партиях на «правом фланге» общества. Более всего вызывают беспокойство установки населения. Все это вместе составляет настоящую опасность.

Ситуация в самом деле напоминает межвоенное время, названное такими историками, как Эрнст Нольте, «эпохой фашизма». Возможно, эта эпоха закончилась после падения фашистских режимов в Германии и Италии; но не исчез сам фашизм. В некоторых странах, прежде всего в Испании и Португалии, институциализированный фашизм пережил эпохальный 1945 год, и вместе с ним его пережило немало фашистов. Многие из них остались верны своему нацистскому прошлому и прививали свою идеологию подрастающему поколению. «Биологического» решения проблемы фашизма не получилось. На смену старым фашистам пришли новые, а сам фашизм не стал достоянием истории.

Более того, опасность фашизма пришла и в бывшие коммунистические страны Восточной Европы, причем некоторые наблюдатели оценивают эту опасность как более серьезную, чем в Западной Европе. Конечно, здесь также играют роль некоторые политические стереотипы и предрассудки. Люди, все еще скованные представлениями тоталитарных теорий, пишут теперь о фашистской опасности вместо прежней коммунистической. Сюда же добавляются и расхожие стереотипы вроде представления о русских и других славянах как об «отсталых», «грубых» и «деспотичных»[94]. Однако существуют серьезные основания считать такие партии, как ЛДПР В. Жириновского, «неофашистскими»[95]. И не только партии. Такие режимы, как режим А. Лукашенко в Белоруссии, С. Милошевича в Сербии и недавно умершего в Хорватии Ф. Туджмана, некоторые историки и политологи считают «фашистскими» и «неофашистскими».

В любом случае Восточную Европу нельзя исключить из будущих исследований фашизма по нескольким причинам. Прежде всего, в Восточной Европе были фашистские движения и режимы. Они были все устранены в 1945 году и заменены коммунистическими. Но, по-видимому, все это время сохранялась определенная преемственность в складе ума и даже в складе личности. Кроме того, «восточный блок» никогда не был полностью отделен от остальной Европы и в положительном, и в отрицательном смысле. Все это надо принимать во внимание, чтобы объяснить возникновение после крушения коммунизма в Восточной Европе неофашистских движений, а возможно, и режимов. Их предыстория уходит, конечно, не только в коммунистическое время, но и далеко в предшествующую эпоху.

Фашизм был и остается международным злом, и бороться с ним надо всем миром. Для этого особенно необходимо тесное международное сотрудничество и объединяющие исследования явлений фашизма в отдельных странах. Я надеюсь, что предлагаемая книга будет стимулировать этот процесс.