Общество Дракона - Лоуренс Уотт-Эванс

— Решение принимает Общество, а не ты один, Хардиор, — возразил Торибор.

— В таком случае приступим к голосованию?

— Сначала должны высказаться старшие члены Общества, — напомнил Маятник.

— Какие старшие члены? — резко спросил Торибор. — Он их убил! Энзит, Уитер, Коготь, Дришин — все мертвы!

— Ну и кто у нас старший теперь? — поинтересовался Хардиор.

Привратник откашлялся, и Хардиор повернулся к нему.

— Милорды, — заговорил Привратник, — сейчас старшим членом Общества является лорд Иллис, известный под именем Град.

— Я? — удивился Град.

— Привратник является хранителем архивов и вестником, — сказала леди Иней. — Он знает.

— Да, но… возможно, я действительно теперь старший член Общества, но мне неизвестно, что следует делать! Молодой Обсидиан заставил нас иначе взглянуть на многие вещи. Он утверждает, будто драконы хотят, чтобы мы выжили — ведь в нас заключено их потомство. Оказывается, мы не можем жить вечно, нам отведена лишь тысяча лет. — Он возвысил голос. — Только тысяча! Но превратиться в скорлупу для дракона — нет, это унизительно.

— Унизительно? Это ужасно! — воскликнул Торибор.

— Да, — согласился Град, — ты совершенно прав. Однако Пульцера утверждает, что это не самая худшая судьба и мы должны быть благодарны драконам и служить им. Кое-кто из нас еще помнит слуг драконов, которые правили нами в прежние времена, лично я вспоминаю о них без особой радости — неужели мы хотим стать наследниками слуг?

— А у нас есть выбор? — спросила Пульцера.

— Выбор всегда есть, — ответила леди Иней. — Вспомните, как поступил Уитер.

— Такой выбор не для меня! — воскликнула Пульцера.

— Прошу меня простить, — вмешался Арлиан, — но я настаиваю на том, чтобы вы вернулись к исходной теме — вы должны решить мою судьбу, прежде чем начнете обсуждать другие, более сложные проблемы.

— Пусть идет куда хочет, — заявил Град. — Теперь он не имеет значения.

— Его нужно прикончить, — предложил Торибор, — хотя бы за убийство лорда Дришина.

— Необходимо его выслать, — сказал Маятник. — Он должен покинуть Мэнфорт.

— Отобрать у него каменное оружие, — вновь вмешалась Пульцера. — Если оно действительно убивает драконов, его следует уничтожить, не так ли?

— Оно может нам понадобиться, — возразил Паук. — Что, если драконам нельзя доверять? А вдруг они решат заточить нас в пещеры?

— Я не вижу причин для казни Обсидиана, — сказал Град. — Он убил Дришина вне стен Мэнфорта, причем Дришин сам на него напал. К тому же Обсидиан открыл нам правду, мы должны быть ему благодарны.

— Он нарушил клятву! — настаивал на своем Торибор.

— Я сообщил вам все, что мне известно, — заявил Арлиан. — Не припоминаю, чтобы в клятве говорилось о том, что я обязан без промедления докладывать Обществу о своих открытиях. Но я прекрасно помню, как вы, Пузо, сказали мне, что у Энзита имеются веские причины скрывать кое-какие факты от Общества, — и оправдывали его предательство; чем же я от него отличаюсь?

— Глупо наказывать Арлиана, — неожиданно заговорил лорд Вориам. — Он открыл нам важные факты; разве несколько месяцев его молчания имеют значение? Мы все обладаем сердцем дракона, наша жизнь измеряется столетиями, небольшая задержка ничего не меняет.

— Я согласен, — сказал Паук.

— И я, — присоединился к нему Град.

На лице Хардиора отразились сомнения, и он промолчал.

— Кто против того, чтобы снять с лорда Обсидиана обвинения? — рявкнул Привратник.

— Я против! — выкрикнул Торибор.

— Я сомневаюсь, — сказал Маятник и оглядел остальных.

Все молчали; комнату окутала душная тишина, подобная облаку пыли. Наконец неохотно заговорил Хардиор:

— Похоже, обвинения снимаются.

— Нет! — вскричал Торибор, вскакивая на ноги.

Мгновение Арлиан колебался. Ранее он пытался помириться с Торибором, но тот отказался; более того, именно Торибор вызвал его на слушания, рассчитывая, что Общество вынесет ему смертный приговор. Теперь, когда из его замысла ничего не вышло, он не мог смириться с поражением.

Торибор не желает мира, его не устраивает обещание Арлиана отказаться от мести.

Он хочет смерти Арлиана.

Впрочем, чему тут удивляться? Арлиан явился причиной гибели пятерых его друзей, а самого Торибора ранил и опозорил. Он мечтает отомстить.

Арлиан его прекрасно понимал.

— Милорд, — спокойно сказал Арлиан, — не вам решать вопрос о моей виновности. На него даст ответ все Общество Дракона.

— Я не приму такого решения! — злобно прошипел Торибор.

— Милорд, полагаю, что сейчас вы преследуете собственные интересы и забыли о нашем Обществе.

— Не в интересах Общества иметь в своих рядах лжеца, предателя и убийцу!

Арлиан предпочел бы заключить с Торибором мир, но если это невозможно, что ж, лучше решить проблему раз и навсегда. Общество Дракона не обретет единства, пока они с Торибором живы.

— Ну, окончательное решение примет Общество Дракона, — заявил Арлиан. — А если вы не готовы с ним согласиться и считаете, что оскорбление может смыть лишь кровь, я готов встретиться с вами за воротами города и положить конец нашим разногласиям.

— Весьма разумное решение вопроса, — согласился Паук, усаживаясь на свое место. — Если Пузо убьет Обсидиана, мы избавимся от виновника наших неприятностей, а если Обсидиан одержит победу, он завершит свою месть и сможет вести себя как цивилизованный человек.

Арлиан промолчал, прекрасно понимая, что, убив Торибора, все равно не сможет считать, что он сдержал клятву и отомстил всем виновникам своих несчастий. Убийство на дуэли последнего из шести лордов будет лишь завершением интерлюдии и позволит поднять занавес для главного действия.

Несколько мгновений Торибор смотрел на Арлиана, и Арлиан подумал, что Пузо откажется, но в его положении это было практически невозможно. Отказ сделает из Торибора труса, а его обвинения — смехотворными; лишь извинения и искренняя попытка примириться позволят ему избежать не только дуэли, но и бесчестья. Впрочем, Арлиан не сомневался, что Торибор не станет приносить извинений.

Однако в течение нескольких секунд он надеялся, что Торибор выберет мир.

Но тут Торибор вскинул вверх руки.

— Прекрасно! — сказал он. — Прекрасно. Наверное, весь мир сошел с ума после появления Обсидиана. Тебя бы следовало повесить, но если такой исход невозможен, я сам приведу приговор в исполнение. Завтра в полдень, Обсидиан, я покончу с тобой на глазах у сотни свидетелей.