Мой неуловимый миллиардер (СИ) - Татьяна Романская

прикосновения нежные и неторопливые, будто бы у нас в запасе не один день, а все дни мира.

— Я люблю тебя, — шепчет он мне на ухо, и я зарываюсь рукой в его волосы, когда губы опускаются ниже, оставляя на моей коже дорожку поцелуев.

Фома поднимает на меня глаза, его взгляд напряжен.

— Я буду любить тебя до конца наших дней, Лера, и я сделаю все, чтобы ты никогда об этом не забыла.

Он улыбается мне и опускает губы к моей груди, его язык кружит вокруг сосков, дразнясь.

— Фома, — предупреждаю я. — Сегодня я нетерпеливая.

Фома ложится на спину и закидывает руки за голову, отдавая всю инициативу мне.

Мы оба горим желанием быть ближе и получить как можно больше удовольствия. И теперь в голове, наконец, не остается ни одной лишней мысли.

Глава 47

Сергей

Я паркуюсь перед домом, в котором Эмили арендовала квартиру, абсолютно не имея настроения с ней пересекаться. Жаль, что мы с Лерой не смогли остаться за городом еще хотя бы на день. Наша ночь для двоих прошла слишком быстро, и теперь возвращаться в мир, где нужно общаться с Эмили, особенно трудно. Я просто хочу больше времени проводить с моей девочкой. Я хочу разделить с ней как можно больше страсти и счастья.

Я вздыхаю, глядя на нужную дверь. Все наши разговоры сводятся к тому, что она просит меня передумать, а я не могу ее понять. Почему именно сейчас?

Ведь Эмили сама попросила о разводе, так из-за чего же теперь она страдает? Я не в настроении слушать ее истерики. Я устал от бесконечных уговоров, постоянных напоминаний о том, как дети будут счастливы, и прочих глупостей.

От одной мысли о том, что я ставлю собственные потребности выше потребностей детей, мне становится дурно, и Эмили знает эту мою единственную слабость, не стесняясь использовать ее против меня.

Если бы в моей жизни не было Леры, я бы, наверное, сдался и до конца дней своих страдал в браке без любви. Но я не хочу подавать детям такой удручающий пример. Я хочу показать им, что стремиться к счастью — это нормально. Да, сломанное можно починить, но не всегда. Важно, чтобы они научились определять границы и расставлять приоритеты.

Часть меня беспокоится, что таким образом я просто пытаюсь оправдать свой выбор, избавиться от гложущего душу чувства вины. Но головой, да и сердцем я понимаю, что это правильный поступок.

— Привет, мои дорогие, — говорю я, раскрывая объятия, когда подъездная дверь открывается, и дети выходят на улицу.

Лена смотрит на меня красными глазами, а Коля молча качает головой, выражение его лица измученное.

— Эй, что случилось? — спрашиваю я детей. Коля приостанавливается, колеблется, но затем продолжает идти за сестрой к машине, оставляя меня в растерянности.

Я оборачиваюсь ко входной двери, чтобы спросить у Эмили, что происходит, но она, не удосужившись сказать мне ни слова, скрывается в подъезде. Обычно она не пренебрегает возможностью сказать мне что-нибудь двусмысленное, соблазнительно улыбаясь. У меня замирает сердце, когда в голове проносится десяток сценариев. Дети поссорились с Эмили? Это из-за ее отъезда? Или все еще хуже?

Мысли крутятся в голове с бешеной скоростью, пока я сажусь в машину.

— Долго еще собираетесь дуться или поговорите со мной наконец? В нашей семье не принято молча сидеть и обижаться, и вы оба это знаете.

Но дети упрямо не произносят ни слова. В последние годы мы с ними обсуждали все до мелочей. Мы с Эмили постоянно проверяли, как они себя чувствуют и не нужна ли им наша поддержка. Такая открытость держала нас вместе. Никогда раньше они не уходили в полное молчание, и это меня беспокоит.

Они выходят из машины почти сразу, как только мы останавливаемся перед домом, и я хмурюсь. У меня даже не было возможности сказать им, что Лера приехала на ужин, и я начинаю беспокоиться, что ее присутствие здесь сегодня — не самая лучшая идея.

Дети замирают в коридоре, увидев Леру, и мои подозрения подтверждаются.

— Ты, — выдыхает Лена со всей злостью, ее голос дрожит. — Из-за тебя мама больше не будет жить с нами. Это ты виновата!

Она проносится мимо Леры и топает вверх по лестнице, громко всхлипывая, а потом захлопывает за собой дверь спальни. Коля мешкается в коридоре, не сводя взгляда с Леры. Из ее глаз вот-вот тоже хлынут слезы.

— Лер, — тихо выдыхает Коля. — Прости меня.

Он смотрит в пол, а Лера подходит ближе и кладет руки ему на плечи.

— Ты можешь рассказать мне, что случилось, Коль? Пожалуйста?

— Это правда? — он тихо всхлипывает. — Вы с папой любите друг друга? Поэтому он бросил маму?

Какого черта? Лера смотрит на меня, но я не знаю, что ей ответить. Я знаю столько же, сколько и она. Я не знаю, как правильно поступить или что сказать. В такие моменты мне кажется, что с ролью родителя я справляюсь отвратительно.

— Это правда, что мы любим друг друга, Коль, — говорю я ему. — Но Лера — не причина нашего с твоей мамой развода. Ты познакомился с Лерой только после того, как мы переехали сюда, помнишь?

Коля пристально разглядывает меня, будто пытаясь понять, не вру ли я ему.

— Мама говорит, что ты знал Леру до нашего переезда. Она сказала, что вас могла познакомить тетя Арина.

— Я познакомился с Лерой уже после того, как твоя мама попросила развода. К тому времени, как я встретил Леру, все документы уже были подписаны. Лера тут ни при чем.

Коля явно сомневается буквально во всем происходящем.

— Мама говорила, что ты так скажешь и что это неправда. Она сказала, что Лера во всем виновата. Что Лера разрушила нашу семью.

Я смотрю на Леру, и выражение ее лица разбивает мне сердце. Что вообще происходит? Как Эмили могла так с нами поступить?

— Это неправда, сын, — говорю я ему. — Я клянусь, это неправда. Мы с твоей мамой в любом случае развелись бы. Лера не имеет к этому никакого отношения. Ты ведь знаешь ее, правда? Разве она не любит тебя, не заботится о тебе?

Коля кивает, но выглядит неуверенно.

— Но вы солгали нам. Мама говорит, что ты наврал, что она наша няня, хотя она твоя девушка, чтобы мы привыкли к ней.

Я вздыхаю и провожу рукой по волосам.

— Коль… Когда она начала работать вашей няней, она, правда, была просто вашей няней. Но со временем я полюбила