Переменная константа - Владимир Мищенко

народу, тем проще. Они же мешают друг другу. А, если встают в большой круг, то радиус этого круга увеличивается. Вот два-три по кругу – это проблематично. Встанем спина к спине и начнём по одному выбивать. Главное, отбивай удары, ставь блоки. Пробьёмся.

– Если только так.

– Так, так, старче.

– Тогда поскакали дальше?

– Я не против.

– Аналогично.

Ближе к обеду вышли на дорогу, пересекающую их путь почти под углом девяносто градусов. До и после дороги земля была покрыта зелёным ковром травы, на котором отлично были видны следы копыт. Но за дорогой, в метрах в ста пятидесяти, был огромный плоский гранитный слой, по которому можно было бы уйти в любую сторону.

– Господа, предлагаю скакать в сторону этого гранитного языка и побыстрее. Нам надо успеть выскочить на дорогу до того, как с нами поравняется вон тот обоз. Телеги забьют следы наших лошадей, и погоня не поймёт, куда за нами скакать. Какие другие предложения?

– Но то, что мы не поскакали на гранит, они просчитают моментально.

– Согласен. Но на граните они будут нас преследовать всей кучей, а так они могут разделиться на две группы.

– Логично. Тринадцать на три более приятно делить. Поскакали.

Друзья выскочили на дорогу неподалёку от обоза и, развернув лошадей, погнали их прочь. Крестьяне, уже взявшиеся за вилы для обороны, расслабились и опустили оружие. У баронов свои причуды. Но чужого барона, к тому же в чужом поле, можно и на вилы поддеть. Земли много, есть где и прикопать. Главное, не брать дорогую баронскую лошадь. Жадность фраера погубит – продать, не засветившись, не получится.

Пару часов путники скакали молча, потом начала сказываться усталость, как людей, так и лошадей. Теперь уже минут пятнадцать лошади шли шагом.

– Моя жизнь так устроена, что если вдруг я плыву по течению, то обязательно против ветра.– Мрачно произнёс Дмитрий.– Бежим. Бежим, а они нас всё равно догонят.

– Дима, не будь пессимистом.– Шутливо ответил Аркадий.

– Дима не пессимист. Дима просто хорошо информированный оптимист. Погоня состоит из аборигенов. Раз они так долго идут по нашему следу, значит, у них есть следопыт. К тому же, это их страна, возможно, и их земли.

– Интересно, а сколько километров мы проскакали?

– Если судить по земным меркам? На земле солнце за один час проходит по небосклону пятнадцать градусов, но Венера находится от Земли очень далеко, поэтому брать это за основу нельзя. Бег лошадей? Сначала мы пустили лошадей рысью. Среднее значение рыси от десяти до сорока км/час. Медленная – около десяти километров. Прибавленная – примерно пятьдесят – шестьдесят. Мы погнали, скорее всего, рабочей. Потом лошади у нас перешли на галоп – он быстрее и удобнее для них. Такой аллюр может быть до сорока километров в час, но всего лишь пару километров. Мы шли медленнее. Теперь идём шагом, а это пять – семь километров в час. Считай.

– Старец, ты же тоже никогда не ездил на лошади, откуда ты всё это знаешь?

– Дим, когда я был молодой, был хороший детский киножурнал. Там была заставка: орешек знаний твёрд, но всё же, нам расколоть его поможет киножурнал «Хочу всё знать». Но конкретно эти знания я почерпнул в замке молодого барона, когда нарисовалась перспектива нашего путешествия на лошадях. Люблю готовиться к неожиданностям заранее.

– Да, не зря тебя называют старец.

– А, мужики, всё это ерунда. Для поднятия настроения послушайте анекдот:

Повела учительница детей на экскурсию на стройку. Там случился несчастный случай: строитель упал с лестницы и разбился насмерть. Возвращаются дети в школу, и учительница решила разобрать случившееся.

– Скажи нам, Машенька, как ты думаешь, почему упал дядя?

– Дядя не соблюдал технику безопасности.

– А ты, Ванечка, как думаешь?

– Наверное, дядя выпил.

Тут встает Вовочка:

– Дядя упал, потому что ругал мою маму.

– Почему ты так думаешь?

– Я сам слышал, как он кричал: «Мальчик, твою мать! Не тряси лестницу!».

Или вот ещё один. Это из серии ностальжи:

 А что, если Ленин лежит в Мавзолее потому, что его заколдовала злая фея, и, если его поцеловать, то заклятие спадет, а СССР вернется?

– Мужики, теперь мой. Помню, мне его в деревне у бабки рассказали. Естественно, выдали за быль:

 В поле крестьяне нашли неразорвавшуюся немецкую авиабомбу времен Великой Отечественной войны. Председатель сельсовета позвонил в город и обрисовал ситуацию. Из города сказали – к бомбе никого не подпускать, утром приедут саперы и всё правильно сделают.

Председатель вызвал участкового и строго сказал:

– Петро, утром за бомбой приедут саперы, а до тех пор головой за нее отвечаешь!

Утром в кабинет к председателю заходит бледная бухгалтерша и говорит:

– Петя, чтобы всю ночь в поле не торчать, бомбу домой забрал, а с утра пораньше хотел ее на место вернуть…

– Что значит «хотел»? Не получилось? – побледнел председатель.

– Так вы ж с утра экстренную планерку созвали, вот он с бомбой сюда и пришел!

– Дима, братан, это точно для тебя анекдот:

 Ребе, у меня такие проблемы, такие проблемы! Ребе, я не могу с ними справиться! Что мне делать, Ребе?

– Мойша, Бог каждому посылает проблемы по его силам. Так что одно из двух: либо ты можешь-таки справиться с проблемами, либо это не твои проблемы.

– Раз разговор пошёл за евреев, то послушайте мой:

Циля, включи телевизор. Вдруг они скажут, шо у нас всё хорошо, а мы и не знаем.

– Да, господа, в драке рождаются только избитые истины.

– Это ты к чему, старец?

– Если к чему? То к драке. Если к кому? То вон к ним, что начали вытягиваться из рощицы нам наперерез.

Из небольшой рощи, что располагалась на пути, не спеша выезжали всадники. Их было двадцать восемь человек. Причём, у четверых были пики. Или копья. Разницу мог бы объяснить Аркадий, но ему сейчас было, как в ситуации с поручиком Ржевским, не до сук. Лошади друзей были уставшие после двух часовой гонки, а у преследователей – отдохнувшие, готовые к преследованию высокие крепкие животные.

– Mortem effugere nemo potest.– Негромко сказал старец, а потом перевёл.- «Смерти никто не избежит».

Воины перегородили дорогу, образуя небольшой двух рядковый полукруг. Посередине этого строя выделялся воин без головного убора, но в красивой серебристого цвета ячеечной броне. Он то и произнёс:

– Nemo me impune lacessit.

– «Никто не оскорбит меня безнаказанно».– Перевёл старец.

Но паузы, что иногда возникает в таких случаях, не получилось. Где-то в роще