Несгибаемый. Не буди лихо… - Константин Калбанов

— Конкретно, что вы предлагаете? — поднимаясь из кресла, и делая знак полковнику продолжать сидеть, поинтересовался генерал.

— Подыграть англичанам в той части, которая устраивает нас, и в то же время лишить их возможности использовать ситуацию против России.

— Опять общие слова. Не вижу конкретики.

— Прежде чем идти к вам, я навел кое-какие справки. Итак, автомобилем на этой гонке будет управлять супруга Пастухова, Александра Витальевна. И стало быть взрыв двигателя будет угрожать ее жизни. Из того, что мне известно о Пастухове, он этого так не оставит. И действовать он будет решительно. Я даже сказал бы, радикально. Все это можно будет представить как личную вендетту.

— Пастухов, кажется, зять Игнатьева.

— Именно.

— А она – подающий надежды инженер-конструктор.

— Так точно.

— Н-да. Не дороговато ли обойдется операция.

— Ну, во-первых, никто не собирается добиваться ее гибели. Хотя трудно это исключить полностью. Во-вторых, ее потеря никоим образом не повлияет на наши стратегические планы. Она конечно талантлива, но тягловыми лошадками там выступают, в первую очередь, инженер Кессених и сам Пастухов, являющийся в этом трио эдаким генератором идей. У него просто поразительно развитая интуиция.

— А если погибнет и он?

— Серьезная потеря. Но с другой стороны, это меньшее из зол. Конструкторские бюро при его автомобильном заводе уже полностью укомплектованы штатами, и работают в полную силу. Причем по трем направлениям. Дизельные, бензиновые автомобильные двигатели, и авиационные моторы. Так что, даже если он и погибнет, потеря не будет катастрофической, и плюсы явно перевесят минусы.

— Если только он все же доберется до этого психопата.

— Уж поверьте. Этот доберется, — уверенно заявил полковник.

— Итак, Пастухов бросится мстить за покушение на жену или ее убийство. Мы же делаем достоянием гласности тот факт, что убийство Дайсона совершено именно им.

— Банальная уголовщина, и никакой политики. Ну, будет ему закрыт путь в английские владения, только и всего.

— Да уж. Выдавать его английской Фемиде никто не станет. Ну что же, звучит довольно привлекательно. Нужно будет проработать детали. Но вы уж не обессудьте, проводить эту операцию в жизнь будет отдел контрразведки.

— Каждый должен есть свой хлеб, ваше превосходительство. Но на мой взгляд тут не обойтись без совместной группы. Потому как сходятся интересы обоих отделов.

— Резонно. В таком случае, к вечернему совещанию подготовьте свои соображения в письменной форме. А там будем думать и выходить на руководство.

— Слушаюсь, ваше превосходительство.

Глава 11

— Александра, сколько можно об одном и том же?

— Действительно, сколько? — резко обернувшись к сидящему на стуле мужу, бросила она.

— Господи, я уже устал от твоих выкрутасов. То ты рвешься участвовать в автопробеге, теперь вот стремишься на гонки.

— Хочешь сказать, что это не женское дело?

— Не женское. Но ведь тебя это не волнует. Поэтому скажу иначе. Ты не интересовалась каков процент гибели и увечий автогонщиков?

— При чем тут это?

— При том, что я хочу, чтобы подле меня была здоровая жена, и множество детей. Не одна дочка. Понимаешь? И клянусь, у меня достанет решимости и прав запретить тебе участвовать в гонке.

— И отчего же тогда ты не проявишь свою железную волю? — с нескрываемой язвительностью поинтересовалась она.

— Потому что хочу чтобы ты меня поняла. Не подчинилась и озлобилась, а поняла и приняла.

— Что я должна понять? То что ты хочешь запереть меня в четырех стенах.

— Ты еще про свободную любовь вспомни.

— Петр! — а вот теперь она оскорбилась по-настоящему.

— Все-все, извини, перегнул. Хотя, хватает, знаешь ли, экзальтированных особо отстаивающих именно это право.

— Я к таковым не отношусь.

— И слава Богу. А что касается запирания в четырех стенах… Александра, у тебя имеется два личных автомобиля. Представительный «Руссо-Балт», и стремительная «Чайка». И они вовсе не простаивают в гараже. Согласись, как-то не похоже на четыре стены. А вот гонки это уже другое.

— Но ты обещал, — поняв, что Петр вот-вот закусит удила, с явной обидой упрекнула она.

— Я всегда держу свое слово. И ты это знаешь. Но я никогда не обещал тебе, что ты будешь участвовать в гонках. Разговор был о том, что ты спроектируешь, построишь и лично испытаешь болид. Не подскажешь, какой из пунктов не был осуществлен? — вздернув бровь, поинтересовался Пастухов.

— С каких это пор ты стал юристом-крючкотвором? — с язвинкой произнесла недовольная супруга.

— С тех самых, как моя жена решила участвовать в гонках, на которых катастрофы скорее правило, чем исключения, — припечатал Петр.

— Зачем же тогда ты позволил мне заявить о моем участии?

— А ты меня спрашивала, прежде чем сделать это заявление прессе?

— Но ты мне не запретил.

— Теперь запрещаю.

— Петр, это же… Я давно лелеяла эту мечту… Ну чего ты молчишь?! — выждав некоторое время, взорвалась она.

— Кхм. Мечта. Мечта – это святое. Но ты не задумывалась над тем, что этот клятый клуб может устроить катастрофу?

— Да у нас такая служба безопасности, что…

— Я не говорю о диверсии на заводе. Я о гонках. Кто-то за очень большие деньги может рискнуть и устроить столкновение прямо на треке. Врагов у нас хватает. Вспомни, сколько раз на нас покушались.

— Петр, миленький, ну я прошу тебя. Только один разочек. Ведь никто из них даже не представляет на что способен наш красавец. Да я сразу же оставлю их позади, и никому не позволю даже приблизиться ко мне. Остается только неудовлетворительное качество автомобиля или кривые руки шофера. Неужели ты сомневаешься в своем заводе и жене? — присев перед сидящим в кресле мужем, и взяв его за руки, вкрадчиво произнесла Александра.

Вообще-то он не сомневался. Нет, если во время гонки придется толкаться, то возможно все. При всем ее гоноре, и решительности характера, Александра все же достаточно пуглива. И пусть, она очень быстро брала себя в руки, в условиях когда все решают доли секунды, это может быть крайне опасно. Но в случае если она еще на старте оставит всех преследователей далеко позади… Здесь он в ней не сомневался. Она великолепно чувствовала автомобиль и любила скорость.

И потом, он вовсе не собирался ставить окончательный крест на ее участии в гонке. Никаких сомнений, он сможет без труда настоять на своем. И мало того, несмотря ни на что, она смирится с его решением. Не обойдется без ссоры, возможно даже долгой. Но в итоге все встанет на круги своя и они помирятся.

Вот только осадок останется на всю оставшуюся жизнь. Мечта… Мечта, она дорогого стоит. Александра же мечтала не просто спроектировать свой двигатель внутреннего сгорания, но и лично дать ему жизнь. Не провести испытания, а влететь в историю под рев своего детища.

Ну не мог он подрезать ей крылья. Не мог и все. Но и смириться с тем, что будет всякий раз трястись, пока она будет удовлетворять свою адреналиновую потребность, то же не собирался.

— Я не сомневаюсь ни в тебе, ни в механиках, ни в продукции завода. Но…

— Один раз. Петр, я хочу участвовать в гонке только один раз. Но это должен быть первый раз, — требовательно и одновременно умоляюще, произнесла она.

— Обещаешь?

— Клянусь, — Александра горько улыбнулась и решительно кивнула, едва не разметав модную прическу.

— Но только при одном условии.

— Каком?

— Ты примешь некоторые конструктивные изменения внесенные в автомобиль, и оденешь тот костюм который предоставлю тебе я.

— Петр, какие изменения? Какой костюм? Гонка уже послезавтра.

— Обещай.

— Но эти изменения…

— Не повлияют на характеристики автомобиля, — перебив ее, заверил Пастухов.

— Л-ладно. Я обещаю. Но если ты не успеешь, то никакие условия не принимаются.

— А успевать не нужно. Все уже готово.

С этими словами, Петр подошел к платяному шкафу, и открыв его извлек на свет комбинезон из мягкой кожи, с налокотниками и каркасом на спине из пластика. Изнутри комбинезон был обшит мягкой подкладкой из дюжины слоев шелка, призванного сглаживать удары и выступать в роли эдакой мягкой и гибкой брони. Это он решил использовать заокеанский опыт, где получили распространение бронежилеты из шелка

Следом появился пластиковый же шлем с прозрачным забралом из плексигласа. Изделие явно напоминающее мотоциклетный шлем из мира Петра, и совершенно чужеродной формы для мира этого. Один уже только его необычный вид должен был возбудить общественность.

Петр слабо представлял себе какой именно должна быть защита. Просто попытался воспроизвести по памяти комбинезон мотоциклистов, какие видел со стороны. И без подробностей. Опять же, и до качества его мира здешним материалам далеко. Но лучше уж такая защита, чем вообще никакой.