Ужасная поездка - Л. А. Бирчон

обхватывают его икры и стаскивают на колени. Еще больше клинков пробивают пол, осыпая паб деревянными осколками. Его руки скованы гибкими лезвиями.

Полковник Горчица с искаженным от боли лицом смотрит на Эффи и Ниша. Что вы наделали?» — говорит он, прежде чем его притягивают к полу лицом вниз.

И тут его тело вздрагивает. Словно в припадке, а затем из его спины начинают выстреливать рога. Они выскальзывают, но тут же вставляются обратно. Фонтаны крови брызжут в воздух, когда олени вонзают свои клинки в доски пола.

Проходит всего мгновение, прежде чем пол поддается, но кажется, что прошла целая вечность. Раздается скрип и стон, затем щелчок, и тело полковника исчезает в яме, открывающейся в темноту подвала. Ниш видит, как мелькают серебряные рога, и слышит тошнотворный звук превращающейся в фарш плоти.

Нам нужно идти, — говорит Ниш.

Что с оленями?

Думаю, они злятся.

Глава 24

Живя в Лондоне, сталкиваешься с самыми разными людьми. Однажды Ниш встретил в пабе парня, который зарабатывал на жизнь как художник по фоулингу. За пинтой пива он рассказал, как зарабатывает на жизнь тем, что заставляет вещи звучать как другие вещи. По ходу разговора выяснилось, что звуковые эффекты нужны не только на радио, но и на телевидении и в кино. И как только Ниш узнал, что нужно слушать, он увидел, что фоулинг работает повсюду. Даже те, с кем он работал, использовали звуковые эффекты, чтобы сделать свои видео более яркими.

«Вы можете подумать, что это ремесло, — настаивал мужчина, — но это скорее наука».

Он объяснил, что для создания идеального звукового эффекта требуется сочетание исследований и экспериментов. Возьмем, к примеру, эффект, над которым он работал совсем недавно.

Для начала он ударил молотком по кокосовому ореху, что дало хороший треск, но высокая нота скорлупы звучала несколько комично. Дыня канталупа, по которой ударили молотком, дала хороший тяжелый треск, но ей не хватало вибрации. Арбуз прозвучал разочаровывающе, и пришлось потратить полчаса на уборку. Он попробовал разбить савойскую капусту битой для раундапа, но звук был слишком тихим. Тогда он перешел к белокочанной капусте. Не хватало укуса. Краснокочанная капуста была лучше, но все равно слишком мягкая. Латук Айсберг был еще лучше, хрустящий, но без нужного резонанса. Поэтому он поменял игру на крикет и обнаружил, что стук ивы на фоне взрывов хрустящего салата — то, что надо.

Все это было сделано для того, чтобы смоделировать звук размозжения черепа для пилотной версии адаптации «Игры престолов» на Radio 4 Book at Bedtime. Для производства потребовались бы сотни звуковых эффектов, которых хватило бы на несколько месяцев вперед. К сожалению, проект так и не был доведен до конца, но научный прогресс был достигнут.

Ниш считает, что художник по фоулингу, вероятно, воссоздал бы шум, доносящийся сейчас из подвала, ударив мачете по нескольким фунтам мокрой глины. Звук сильного удара — это одно, но он никогда не забудет влажный всасывающий звук, с которым лезвия вынимаются для следующего удара.

Ниш и Эффи обходят расщелину в полу, проверяя на прочность половицы. Ниш старается не смотреть в подвал, но мелькающие лезвия притягивают взгляд.

В яме внизу он видит языческое изображение ада. Олени, освещенные свечами, находятся в убийственной ярости. В мерцающем свете их рога бьются и пламенеют. Тонкий туман крови поднимается в воздух, словно сернистые испарения, окрашивая сам воздух в красный цвет. Он чувствует, как влага увлажняет его кожу.

Ниш уже собирается пройти через дверь и выйти на чистый ночной воздух, когда слышит яростный рык дикаря. Он оглядывается. Эффи отступает на несколько шагов. Она уже почти подошла к барной стойке, но застыла от ужаса. Один из оленей — его шерсть покрыта кровью, а глаза устремлены на нее — высунулся из дыры в полу.

Эффи!

Она застыла в оцепенении, как Люцифер перед оленем, поднимающимся из кровавой ямы внизу.

Серебряные рога оленя расходятся за спиной в виде злобного кружевного венца из окровавленных лезвий.

За звуками, которые издает мясо в яме, слышен звук сдвигаемых цепей. Нет, не сдвигаются. Падение. Как брошенный якорь. Цепи с дребезжащим шипением соскальзывают на бетонный пол.

Эффи разрушает заклинание и перепрыгивает через барную стойку. Она хватается за спиртные напитки на задней стене, и Нишу на мгновение кажется, что она сейчас начнет пить, ее самообладание нарушено живым кошмаром. Но вместо этого она начинает швыряться бутылками.

Первая, почти полная бутылка водки Absolut, делает в воздухе ленивую дугу и разбивается на миллион осколков, попав в рога оленя. Олень моргает, трясет головой, алкоголь щиплет ему глаза, и опускается обратно в яму. За ним следует бутылка «Бакарди», затем «Беллс», затем «Гордонс», и каждая разбивается по всему пабу. Воздух наполняется горьковато-острым запахом крепких напитков, смешиваясь с медным ароматом крови и животной вонью оленей. Мимо проплывают новые бутылки — «Арчерс», «Малибу», «Адвокат», «Шериданс», «Бейлис» — с хрустом разбиваются.

Эффи, давай, пошли!

Он видит в ее глазах почти маниакальное выражение, когда она выбирает последнюю оставшуюся бутылку. Это та самая бутылка бренди, от которой отказался полковник. Та, которая годится только для того, чтобы поджечь рождественский пудинг… И тут он ее достает.

Эффи запускает бутылку, низко и быстро. Она кружится в темном воздухе, янтарная жидкость вспыхивает в свете камина и свечей внизу. Бренди пролетает над адской ямой и разбивается о каменную кладку камина.

Она смотрит, куда он приземлится, как игрок в гольф, желающий, чтобы мяч, приземлившийся на зеленом поле, подкатился поближе к лунке.

Но ничего не происходит.

В наступившей паузе Ниш слышит пронзительный гогот человека, который пролежал в могиле десятилетие, а теперь освободился и готов мстить. «Мварх-ха-ха-ха». Раздается кашель и першение в горле, как будто 80-дневный курильщик только что очнулся от долгой дремы. Затем: «Хо-хо-хо».

— Пока с дальнего конца паба не донеслось легкое чмоканье. На лице Эффи появляется победная ухмылка, но тут же сменяется бешеной тревогой. Она перепрыгивает через стойку и в два прыжка пересекает паб.

Ниш видит, как от камина короткой, быстрой волной отходит голубое пламя. Она проносится по полу, по стенам и спускается в подвальную яму. Недолговечное пламя мерцает голубым светом, сжигая алкоголь. Но уже есть и желтые отблески. Корзина с газетами. Хворост от разбитой мебели. Хмель, свисающий с потолочных балок. Древняя пластиковая елка, задрапированная такой же старой мишурой и окруженная картонными коробками, обернутыми так, чтобы выглядеть как подарки. Огонь разгорается и распространяется с голодом и скоростью, которые приковывают его к месту.

Пойдем. Эффи хватает его за руку и