Хилтоны. Прошлое и настоящее знаменитой американской династии - Рэнди Тараборелли

Но после нашей помолвки до меня стали доходить слухи то об одной, то о другой его женщине, и, сказать по правде, я не знала, верить им или нет. Я пришла бы в ужас, если бы узнала, что все эти слухи были правдой.

Можно сказать, что с этой женщиной Ники Хилтон начал жить заново. Не потому, что Триш ему верила – она была настолько наивна, что ей и в голову не приходило не доверять ему. Учитывая прежние громкие связи Ники, он был прав, говоря, что вряд ли нашел бы другую женщину, настолько равнодушную к его прошлому.

– Она его не осуждала, – рассказывал Боб Нил. – Главное, она внушила ему уверенность в себе в тот самый момент, когда он страдал от своих неудач, практически разуверился в себе. И я его понимаю. Наконец-то он мог забыть свое прошлое и начать писать свое будущее с чистого листа. И только теперь, когда его родные горячо и единодушно одобрили Триш, он понял, как сильно они за него переживали. Они почувствовали, что для него она была то, что доктор прописал, что с ней у Ники появится нормальная порядочная семья, ведь она получила такое строгое и благородное воспитание. Конрад спокойно примирился с тем, что она принадлежала к англиканской, а не католической церкви. Ее достоинства искупали различия в вероисповедании.

И по нраву Триш приятно отличалась от своих невесток Мэрилин и Пэт. Мэрилин была самоуверенной и надменной, Пэт любила блеск, а Триш была доверчивой и наивной. Однако у них были общие черты – ум и решительность. Все они были волевыми женщинами и имели твердые принципы. Разумеется, мужья не всегда принимали во внимание их взгляды. В то время, когда еще не началась борьба женщин за свободу, как правило, мужья не интересовались мнением своих жен об их бизнесе, и сыновья Хилтоны не были исключением. Однако даже если они не следовали советам своих жен, им приходилось их выслушивать. Эти женщины были не из тех, кто скромно помалкивает.

– Мы все присутствовали на вечере в Нью-Йорке [в ресторане «Колони»], где прессе было заявлено об их помолвке, – сказал Роберт Уэнтворт. – Я помню, что мать Ники Мэри была просто счастлива и очень нежна с Триш.

– Ты счастлив с ней? – спросила она сына на том вечере. Мэри, которой было пятьдесят два года, сидела рядом с Пэт и Мэрилин, когда к ним подсел Ники и поцеловал мать в щеку.

– Да, мама, очень, – сказал он.

– Неужели ты наконец-то тоже подаришь мне внуков? – с улыбкой сказала Мэри. – Как видишь, я не молодею.

– Думаю, нам этого не избежать, – засмеялся Ники.

Он встал и пригласил мать на танец.

– О боже! – воскликнула Мэри и приняла его руку. – С удовольствием потанцую с тобой.

И она под руку со старшим сыном вышла на танцпол.

Глава 9

Свадьба Ники и Триш

После предостережения Натали Вуд встревоженная Триш сказала матери о своих опасениях по поводу своей будущей жизни с Ники Хилтоном. Та полностью поддержала отца, который считал, что Триш не следует выходить за Ники. Но девушка не изменила своего решения и стала готовиться к свадьбе. Однако отец запретил им жениться в Тулсе, сказав, что ему будет стыдно перед своими друзьями и знакомыми, когда его дочь пойдет в церкви под руку с человеком почти его возраста, тем более что подружки невесты будут ее ровесницы, в то время как шаферами Ники – уже взрослые мужчины. Вместо этого он предложил устроить прием на тысячу человек в изысканном банкетном зале клуба «Саутерн-Хиллз Кантри».

После помолвки Триш решила раз и навсегда объясниться с Ники.

– Понимаешь, до меня доходят разные слухи о тебе и разных старлетках, – робко начала Триш. – И я не знаю, что ты после всех этих женщин нашел во мне. Только должна тебя предупредить, Ники, что если ты когда-нибудь обманешь меня, то я уйду и никогда не вернусь!

Ники был ошеломлен откровенным заявлением Триш.

– Хорошо, – наконец выговорил он. – Я все понял, все понял.

Ободренная кроткой реакцией Ники, Триш сказала, что в ее семье не приняты скандалы и рукоприкладство, что она к этому не привыкла и не собирается это сносить. Поэтому, если он хоть раз ее ударит, между ними все будет кончено. Ники стал по-мальчишески защищаться, считая несправедливыми упреки Триш.

– Но я никогда в жизни этого не сделаю, Триш! – возражал он. – С чего ты вдруг думаешь об этом?

– Я просто предупреждаю тебя, – стояла на своем Триш. Потом она призналась, что, хотя внешне говорила спокойно, у нее отчаянно колотилось сердце. Она не хотела потерять его, не хотела его напугать. – Просто я хочу, чтобы ты знал, как я к этому отношусь.

И Ники снова не стал с ней спорить.

– Хорошо, Триш, не волнуйся, – нежно улыбнулся он. – Я люблю тебя, Триш. У нас будет хорошая семья, и мы будем счастливы.

И она поверила ему.

Свадьба Ники и Триш – во всяком случае, та, о которой стало известно в высшем свете Нью-Йорка, – состоялась в среду вечером, 26 ноября 1958 года как гражданская церемония в отеле «Плаза». Однако ей предшествовал тайный церковный брак.

– Я никому об этом не говорила, – призналась Триш Хилтон в 2012-м. – Все эти годы я скрывала эту тайну ото всех, даже от своего отца.

Как всегда с Хилтонами, Ники должен был сочетаться с Триш браком в католическом храме, однако к этому моменту церковь не санкционировала его развод с Элизабет Тейлор. Триш объяснила, что в день их свадьбы они смогли разыскать только одного судью, который согласился провести брачную церемонию по католическому обряду, да и тот был свободен только в семь утра. Поскольку Ники не мог венчаться в католической церкви, Конрад предложил сыну единственное решение – попросить совершить обряд судью-католика – пусть даже этот брак не будет признан церковью. Поэтому в день их свадьбы в семь утра Триш и Ники в сопровождении матери Триш и Уоррена Эвиса были тайно обвенчаны судьей-католиком в его доме неподалеку от Манхэттена.

– Я согласилась на это, – рассказывала Триш. – Ники сказал, что это необходимо, и этого мне было достаточно. Отец и без того был против нашего брака. Я не знала, как он отреагирует еще и на это тайное венчание, поэтому мы скрыли это от него. После церемонии мы с Ники попрощались и расстались до вечера. Затем я надела свадебный наряд и вела себя так, как будто и не было утреннего венчания, и мы поженились. Это было немного странно. Но этого хотели Ники и Конрад, это было нужно, вот мы все так и сделали.

Конрад Хилтон позаботился о том, чтобы Триш сделала прическу у Лили Дейч, которая прославилась своими тюрбанами и держала салон-парикмахерскую в Нью-Йорке. Ее попросили нивелировать простенький облик Триш, сделать ее чуть старше и придать ей утонченный вид. И, не спросив Триш, стилистка сразу приступила к делу.

– У меня всегда были длинные темные волосы, – со смехом рассказывала Триш. – И все были взволнованы тем, что эта женщина, которая укладывала волосы только самым богатым и знаменитым дамам, собирается работать надо мной. И вот она стала меня стричь, и не успела я опомниться, как у меня появилась невероятно короткая стрижка! Мне она совершенно не понравилась. Предварительного разговора между нами не было, она делала то, что считала нужным, а я просто сидела и позволяла ей это делать! Вот поэтому я терпеть не могу мои свадебные фотографии. Только через несколько лет у меня отросли волосы прежней длины!

На вечерней церемонии Баррон исполнял роль дружки жениха, и, конечно, с ним была Мэрилин. Был Эрик со своей женой Пэт и Жа-Жа с двенадцатилетней Франческой.

И разумеется, Конрад Хилтон с Энн Миллер, а также мать Ники Мэри Хилтон Саксон. Триш шла по проходу с расстроенным отцом.

– Свадьба была прекрасной, – вспоминал Джон Кэрролл. – Триш шествовала в длинном шелковом платье, конечно, с фатой. Платье было от Диора. Она сказала мне, что они с матерью выбрали его в «Бергдорф-Гудмане». Такой прелестной невесты я в жизни не видел.

После свадьбы Конрад Хилтон устроил прием в отеле «Плаза». Все Хилтоны и их новые родственники Макклинтоки сидели за главным столом. Конрад встал и поднял бокал вина.

– Я хочу провозгласить тост, – сказал он с гордой улыбкой. – За семью!

Сидящая рядом с ним Мэри радостно улыбнулась бывшему мужу и подняла свой бокал. То же сделала Жа-Жа, тоже сидевшая за главным столом. Некоторые удивились этому тосту, ожидая, что первый бокал будет выпит за жениха и невесту. Но Хилтон опередил шафера Баррона, видимо не желая нарушить его тост.

– Да, за семью! – сказал Эрик, поднимая свой бокал.

– За семью! – радостно воскликнули все.

– И за Ники и Триш, – наконец вставил Баррон. – Долгого вам счастья. Мы тебя очень любим, Триш. Добро пожаловать в нашу семью!

Все присоединились к этому тосту, и Триш в первый раз в жизни выпила вина.

Затем Ники, Баррон, Эрик и Конрад уединились в уголке зала, чтобы поговорить между собой, что оказалось нелегко, так как гости желали поздравить Ники.