Поступь Повелителя - Оксана Панкеева

Голубая мантия на фоне общей загрязненности помещения вызывала подсознательный протест и желание вслух громко потребовать: «Уважайте труд прачек!» Лицо посетителя полностью скрывал низко надвинутый белый капюшон, а руки прятались в широких, обшитых белой тесьмой рукавах.

– Назовите себя.

Шеллар послушно представился, отметив про себя, насколько сократилось за последние дни его полное имя.

– Сознаете ли вы, где находитесь?

Это уже походило на издевательство, поэтому он нарочно описал адрес своей камеры во всех подробностях.

– Можете ли объяснить, почему вы здесь находитесь?

Объяснение оказалось проще, чем представлялось ранее, и уложилось в пару фраз.

– Как вы оцениваете ваш поступок сейчас?

– Я сожалею, – коротко ответил Шеллар, не уточняя, о каком именно поступке идет речь. Ему в любом случае было о чем сожалеть.

– Раскаяние – первый шаг к изменению, – с наставительным одобрением произнес гость и разъял необозримые рукава. – Протяните вашу правую руку.

Склянка зеленого стекла тускло блеснула в тонких смуглых пальцах, описала плавный полукруг и мягко опустилась в протянутую ладонь.

– Выпейте это.

– Гуманно, – невесело усмехнулся Шеллар, не торопясь, однако, повиноваться. – Но не сказал бы, что рационально. Один смертник может накормить трех, а то и четырех вампиров, сэкономив при этом здоровье и душевное спокойствие такого же количества добропорядочных граждан. Как я уже писал ранее в своем проекте…

– Это не яд, – на полуслове перебил священник. – Смело пейте.

Ломаться не было смысла. Что бы ни было в бутылочке, если господам действительно необходимо влить это в бесправного узника – вольют, как ни сопротивляйся.

На вкус зелье отдаленно напоминало полынную настойку, столь популярную среди галлантских бардов; запах отчетливо отдавал грибами.

– Теперь садитесь – и станем говорить.

– Могу я полюбопытствовать, что это все-таки было?

Священник откинул капюшон, под которым обнаружилось неожиданно молодое смуглое лицо с правильными, хотя и несколько полноватыми чертами. Огромные темные глаза смотрели прямо перед собой и как будто мимо собеседника. Пухлые губы сложились в приветливую улыбку.

– Добро пожаловать на вторую ступень.

Шеллар быстро опустился на нары, чувствуя, как у него подкашиваются ноги.

Жизнь. Шанс. Его не казнят. Необратима только смерть, а пока ты жив, шанс выкрутиться остается всегда. Можно попробовать.

«В чем подвох? На чем меня ловят? Не может быть, чтобы после такого позорного признания просто так, из личной симпатии оставили в живых и пригласили на службу.

Перевербовка? Похоже, но… на что они рассчитывают? Даже рядовой перевербованный агент нуждается в постоянном контроле, а уж давний враг, у которого отобрали королевство… Каков шанс, что я опять не обману? Или меня намереваются каждые пару лун проверять с помощью Тедди? Или… может быть, они вовсе ничем не рискуют?

Вполне может статься, что раскаявшийся шпион, присягнувший на верность новому господину, завтра будет с привычной добросовестностью драить дворцовые лестницы или развлекать господина наместника глупыми шутками и нескладными плясками. Очень даже возможно. Но и при таком раскладе не все потеряно. Не зря бабушка Джессика усердно выбивала из меня барскую привычку не замечать слуг и приравнивать их к мебели. Нет такой тайны во дворце, до которой не докопается вездесущая прислуга. Такой расклад – это еще не конец.

Хуже, если смелость Повелителя объясняется совсем другой причиной. Если ритуалы инициации имеют такую силу, что, пройдя нужные три ступени, самонадеянный господин Шеллар действительно станет верным и преданным служителем ордена. Если, вопреки моим расчетам, они построены не на классической магии и исправно работают даже в зоне действия таинственной машины…»

Жрец неторопливо говорил что-то о раскаянии, о постижении истинного пути и тому подобную мистическую чушь.

«Соглашаться, со всем соглашаться, пусть думает, что клиент раздавлен, уничтожен и не способен к сопротивлению. Соглашаться вслух, но не поддаваться воздействию. Иначе на второй же день после инициации брат Шеллар выложит новым соратникам все то, что у него не спросили сегодня в подвале. Вот, кстати, почему не спросили. Зачем так стараться, если сам все расскажет…

Зелье, которое я только что выпил, – оно что-нибудь значит? Не так ли я потерял тринадцать агентов? Не происходит ли сейчас та самая инициация, после которой человек пропадает, теряет личность, превращается в бездумного последователя? Первая ступень, зелье, всесторонняя обработка, а когда доходишь до общения с крысами – вторая ступень, опять зелье, вежливый священник с убаюкивающей речью и пронзительными глазами, из которых лучится незнакомая и опасная магия…

Почему с Орландо не произошло ничего подобного? Почему на него не давили, не били, не пытали, не угрожали, не пичкали наркотиками, только уговаривали и проповедовали? В чем разница?»

Голос мастера Ступеней размеренно журчал, убаюкивая, отрешая от реальности. В какой-то момент Шеллар поймал себя на том, что уже не чувствует боли и перестал различать странный акцент собеседника, даже отметил искреннее раскаяние в собственных коварных намерениях и столь же искреннее уважение к Повелителю. Действительно, разве такая целеустремленность не заслуживает уважения?

Секунду спустя он сам ужаснулся своим мыслям и торопливо вернулся к поискам таинственной разницы, стараясь не слушать отравляющих речей священника, но следя, чтобы глаза оставались стеклянными, а механические ответы звучали естественно.

Правдоподобная версия нашлась довольно быстро.

«Первая ступень. Маленькая формальность, как сказал Харган. Разница должна быть здесь. Я согласился, произнес ритуальные слова и открыл себя для дальнейших действий. Орландо не согласился, и они ничего ему не сделали. Вот в чем разница. Первая ступень. Инициация должна начинаться с добровольного согласия. Если ритуалы посвящения замешаны на магии, должно быть какое-то ограничение, иначе Всадники завоевали бы этот мир еще двадцать лет назад. И я, болван, дал это согласие. Бездарно погорел так же, как и все мои агенты. Чтобы не вызвать подозрений, им всем приходилось соглашаться – и все они становились новыми братьями и переставали быть моими людьми. Вот откуда Всадники брали сильных магов – все разведки континента исправно снабжали их персоналом.

Но почему я? Ведь я не маг, простой человек, а в свете последних событий вряд ли стоит обольщаться и насчет моих интеллектуальных способностей… Неужели Повелитель затеял все это лишь затем, чтобы иметь удовольствие воображать себе вертящегося в гробу маэстро Хаггса?