Королевы не плачут - Олег Авраменко

Да, кстати, чтобы не забыть. В предыдущем письме я забыл предупредить тебя, чтобы ты никому не рассказывала о покушении на княжну Жоанну и прочих грязных делах графа Бискайского. А ты рассказал, небось? Матушке. Так попроси ее молчать. А если вы с матушкой рассказали своим подругам, попросите молчать и их. Правда, Эрнан, узнав, что я забыл предупредить тебя сразу, да и вообще, что написал тебе об этом, сказал, что теперь это гиблое дело. Дескать, предупреждай, не предупреждай - все едино. Однако я верю тебе, ведь ты у меня - самая лучшая на всем белом свете жена, ТОЛЬКО ВОТ ИЗМЕНЯЕШЬ МНЕ, БЕССТЫЖАЯ. ЕСЛИ БЫ ТЫ (зачеркнуто). И мама у меня самая лучшая из мам. Я полагаюсь на вас. Это очень важно - сохранить все в тайне, ибо это государственная тайна. За исключением нескольких человек никто даже не догадывается об истинной подоплеке дела. Большинство полагает, что граф Бискайский... Впрочем, он уже не граф, равно как и Жоанна Наваррская уже не княжна. Король добился согласия Сената на передачу этого дела так называемой малой коллегии, и позавчера эта самая коллегия - король, граф де Сан-Себастьян и монсеньор Франческо де Арагон после тайного совещания огласили эдикт, в соответствии с которым граф Бискайский признается виновным в государственной измене, лишается всех прав, титулов и владений и приговаривается к смертной казни путем отделения головы от туловища, а все его титулы и владения переходят к его сестре Жоанне, теперь уже графине Бискайской. Король назначил солидное вознаграждение за поимку бывшего графа, но того уже и след простыл видно, не хочется ему расставаться с головой.

А епископ Памплонский, кроме того, сделал еще одно заявление. Он объявил о расторжении брака госпожи Бланки с графом Бискайским с момента вынесения последнему смертного приговора. Я целиком поддерживаю это решение, ведь неизвестно, сколько времени уйдет на розыски графа, прежде чем его казнят, так что было бы в высшей степени несправедливо заставлять госпожу Бланку ждать, аж пока она станет вдовой. А вот Эрнан, мне показалось, был недоволен такой скорой развязкой. По его словам, он думал, что епископ не решится самолично расторгнуть брак и направит дело на рассмотрение Курии. Но вот вопрос: почему Эрнан выглядел недовольным и даже встревоженным? Я прямо так и спросил у него, однако он ответил, что мне это лишь показалось. И все же мне думается, что тут не все чисто.

Я предполагал рассказать тебе про свадьбу госпожи Маргариты с графом Шампанским, но вот подумал чуток и пришел к выводу, что рассказывать тут особо не о чем. Ну, разве что только о том, что перед первой брачной ночью (ну да, так уж она и первая была!) Маргарита сама пожелала, чтобы граф Тибальд, следуя этому варварскому обычаю, раздел ее догола при всем честном народе - а в спальне тогда собралось около полусотни человек. И она ничуть не смущалась, бесстыжая, куда больше смущался сам Тибальд, раздевая ее - а ей хоть бы хны, она даже рисовалась перед всеми в своей наготе, ни стыда у нее ни совести, КАК, СОБСТВЕННО, И У ТЕБЯ (зачеркнуто). А впрочем, справедливости ради надобно сказать, что ей было что показать всему честному народу - только ты не подумай ничего такого.

А сейчас в королевском дворце полным ходом идет подготовка еще к одному бракосочетанию, вернее, к мезальянсу. Да-да, оно самое! Я уже рассказывал тебе про Ричарда Гамильтона - так, оказывается, не только Маргарита, но и король дал свое согласие на брак с ним госпожи Жоанны. По правде говоря, она, после того как стала графиней, ни в чьем согласии, кроме согласия церкви, не нуждается, но факт примечательный - дон Александр согласился принять в свою семью нищего шотландского барона. Гастон говорит, что это вполне объяснимо, ведь госпожа Жоанна старше Маргариты на два года, она дочь старшего брата короля, приемная дочь самого короля и, по идее, имеет больше прав на престол, чем сама Маргарита. Поэтому, утверждает Гастон, король, боясь, как бы сторонники ее брата не сомкнулись вокруг нее, с радостью отдает госпожу Жоанну за Гамильтона - и в самом деле, кто захочет иметь своим королем какого-то шотландца? И вообще, скажу тебе, этот Гамильтон в высшей степени странный человек. Представляешь, ему уже двадцать семь лет, а он только женится, тогда как у Тибальда Шампанского Маргарита уже вторая жена. А вот Филипп мне сказал, что не видит в этом ничего странного, дескать, британцы все такие: там север, туманы, и они (то есть британцы) созревают для брачного ложа лишь после двадцати лет. Мне в это с трудом верится, но Филиппу, конечно, виднее.

Ага, про Филиппа! Собственно, зачем я и взялся писать тебе. На днях приехал Этьен де Монтини, кажется, я упоминал о нем в предыдущем письме. Да, точно, упоминал - он любовник госпожи Бланки. Теперь можно с уверенностью сказать, что бывший любовник. Филипп отослал его в Рим в почетной свите Анны Юлии, чтобы он не препятствовал ему в соблазнении Бланки, но вот он вернулся. Сбежал, как оказалось, в Барселоне перед самой посадкой на корабль; видно, ревность его замучила, и он воротился. Долго будут помнить его возвращение! Весь двор никак не нахохочется, вспоминая его блистательное возвращение. Я и сейчас смеюсь, когда пишу тебе эти строки.

Одним словом, Монтини вернулся - это было после обеда, - ну и, балда такая, тотчас побежал к Бланке. Идиот, он думал, что она с нетерпением ждет его. Да уж, больно ждала она его - с Филиппом в постели. Они, кстати, будто с ума сошли - добрых полдня (и это не считая ночи) проводят в спальне. Ну, никак не налюбятся! Впрочем, с Филиппом все ясно, он у нас жеребец похотливый, а сейчас Бланка - его единственная женщина? Но вот ей каково?!

Ладно, вернемся к Монтини. Он вихрем ворвался в спальню, чтобы обнять поскорее Бланку, но не тут-то было - ее уже обнимал другой! Когда Филипп позже признался, что они как раз очень мило развлекались, Гастон бухнулся на пол - так хохотал. Но разве это самое смешное? Вовсе нет! Самое смешное то, что Монтини парень сообразительный, но дурак еще тот. Едва лишь он увидел свою Бланку с Филиппом, сразу все понял и схватился за шпагу. А у Филиппа шпаги не было, как и тогда, с московитом. Однако на сей раз он не виноват - ну, где ему было поцепить, эту шпагу, спрашивается? Монтини чуть было не убил его. Как буйно помешанные, они носились по покоям, швыряли друг в друга кресла и стулья, разбили большое зеркало, выбили три окна, задавили насмерть трех кисок госпожи Бланки - она была безутешна и горько оттого рыдала. Филипп потом клятвенно уверял ее, что это не он, что это все Монтини. А киски те были такие красивые, такие маленькие, пушистые и хорошенькие. Бланка очень любит кошек, и когда она приедет к нам, вы с ней быстро найдете общий интерес, настоящую кошачью стайню устроите... Впрочем, хватит о котах, заговорился я что-то. Продолжу.