Вершители порядка (СИ) - Кирнос Степан Витальевич

— Не говори глупостей! — с этими словами к нам подошёл мужчина в красной рясе, его грудь укрыта панцирем, а на наплечникам болтаются веленевые бумажки, прикреплённые печатями; он встал рядом с нами и стал вдохновенно говорить, опираясь на металлический посох. — Рождённые светом не были богами, но являлись посланниками истинного Бога, его пророками, которые возвестили вам о крупице истины. И мы ошибочно приняли их за богов.

— А ты кто ещё будешь? — спросил Брайвак, опуская булаву.

— Я — Исаил, изучившие Предание и возвещаю вам о том, чтобы вы не отчаивались, ибо есть Единый, который за вами надзирает, который любит вас. Он, через Рождённых светом научил вас порядку, научил борьбе со страстями дал вам понятие добра и зла, но предки ваши прельстились и приняли посланников за божества.

— А почему же Он не отвратил нам от этого ложного поклонения? — стал допытываться Брайвак.

— Он не вмешивается в нашу свободу, ибо установив законы мироздания и духовные, он ждёт — пойдём ли мы к Нему, а если нет, то исполняется предрешённая и настигает нас по закону духовному кара, — пламенно отвечает Исаил. — И выбрав поклонение его посланникам, мы сами определили свой путь.

— А чему подобен твой Бог? — не унимается Брайвак, прицепивший булаву к поясу. — Где нам узреть его?

— И чему же вы, народ Арка, уподобите Господа? И какое подобие обнаружите Ему? Всякого истукана створяет художник, а потом его покрывают златом, и приделывают цепочки блестящие. Кто-то же творит себе истуканов из древесины. А кто-то стремиться узреть божество в его живых творениях, как и предки наши ошиблись, смотря на Рождённых светом. Но это всё ложное! — грозно объявил Исаил, стукнув посохом о землю. — Разве вы не способны уразуметь, что Он выше всего этого! Он есть Тот, Который восседает над кругом земли, и живущие на ней — как саранча пред Ним; Он распростер небеса, как тонкую ткань, и раскинул их, как шатер для жилья.

— И как же нам пронять такого Бога!? — яростно вопросила одно из женщин, находящихся в толпе.

— На то он и Бог, — строго заключает Исаил. — Разум его неисследими, — а далее Исаил перешёл на гневный укор. — Если захотите и послушаетесь, то будете вкушать блага земли; если же отречётесь и будете упорствовать, то меч пожрет вас, как, то случилась сегодня с вами: ибо уста Господни говорят.

Народ с заворожением и новой надеждой смотрит на Исаила, который стал для них предвозвестником новой истины. Часть людей, которые это не хотели слушать, потушили факелы и убрали вилы, отправившись домой, чувствуя, что мятеж превратился в место проповеди, но самые ревнительные остались, чтобы задавать вопросы и внимать слову. Я рад такому исходу событий… уж лучше религиозные споры и диалоги, чем кровавя резня.

Исаил — ревнитель веры, который после гибели Рождённых Светом быстро обрёл истину. Он редко когда делился нам историями о своём прошлом, но я знаю, что он пошёл из рода аристократов, и предпочитал в детстве проводить время в Церкви Мальфаса. Он бы, наверное, стал священником там, если бы не внезапно проснувшиеся его магические способности, которые привели его в Святой орден, но он не оставил изысканий религии. И сейчас я могу видеть пламенность его веры, то, что все его знания не пропали зря, и он может применить их для усмирения народа.

— А что нас говорит Бог насчёт диких магов и прочего сброда!? — вот раздался насущный вопрос.

Исаил, сжав губы и простирая левую руку к народу в знак призыва и доверия, ответил:

— Будьте милостивы ко всем, ибо всяк народ любим им! Он посылает дождь и над дикими магами, и над вами тоже. Пришло время примирения, пришло время начать всё заново, — Исаил показал в сторону порта. — Неримцы, пришедшие сюда с огнём и мечом возвестили нам о начале нового периода в истории! — Исаил посмотрел в глаза народу. — Эпоха избранности, эпоха Рождённых светом прошла. Так отбросим же ненависть, и вместе будем восстанавливать родину, ибо нет разницы между народами в правоте, если все они ходят в единой истине любви и почитании Единого.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— И что же нам делать? — вопросил народ.

— Так перекуйте же мечи свои на мотыги. Нас ждёт много трудов, братья и сестры. Горнлд пал и только общими усилиями можно его возродить. Так не будем же держать рук своих без работы, а возьмёмся и возродим нашу родину, отчистим её от пепла усилиями совместными!

Мы с Велисарием пошли прочь отсюда — теперь это восстание ниспало, превратившись в общение Исаила с народом, чему я естественно рад. Мы, поднявшись по небольшому, уложенного плиткой, подошли к воротам, ведущим в квартал знати, где мой командир неожиданно спросил:

— И как она? Пегаст?

— Она? А к чему вы спрашиваете? — поинтересовался я.

— Да просто так. Я удивляясь тому, что ты смог как-то совмещать оборону города и спасение той девушки. Вот и интересуюсь, твои… потуги помогли, имели эффект? А то, как-то обидно было бы, если всё пошло под откос.

— Да, — выдохнул я. — Всё хорошо.

— Если хочешь, завтра, после того, как закончим заседание Сената, я дам тебе вольную. Поговоришь с ней, пообщаешься.

Я приятно удивлён командирской щедрости; не зная её источника и предполагая, что скорее всего он просто желает мира везде, где только можно, я с благодарностью произношу:

— Спасибо, господин Велисарий.

Мы прошли ещё несколько метров, взобравшись по ступеням к пруду, как возле самой библиотеки нас останавливают — это не менее десятка людей, на которых в свете факелов и ламп можно разглядеть золото на расшитой им одежде — дорогие сюртуки и пальто, плащи и кафтаны, выполненные из атласа или парчи. Благородные лица имеют бледный оттенок, гордо приподняты, а в глазах можно приметить толику пренебрежения к нам.

— Мессир Велисарий, — вышел вперёд мужчина в чёрном пальто. — Я Даль’Гейсс. Мы принесли вам претензию от благородных семей и знати Арка.

— Ну что ещё!? — вспылил Велисарий, который до сыта полон тем, что произошло на рынке.

— Мы — знать Арка и требуем рассказать нам о ваших планах? Мы, как представители старейших кланов и влиятельных по крови людей, требуем от вас чтобы вы немедленно прекратили покушения на власть в Арке, — заявил мужчина, подойдя дерзко близко к Велисарию, уставившись ему глаза в глаза. — Либо вы нам расскажите всё, знать подаст на вас в трибунал за попытку узурпации власти!

— У меня нет «планов» на власть, как вы выразились, — Велисарий положил ладонь на рукоять меча. — А если вы мне угрожаете, то может выясним это здесь и сейчас? У меня выдался тяжёлый день, я с ночи пытался выбить для вас лишних пару дней жизней, — голос Велисарий стал ещё грубее. — Но если вы не разойдётесь, я прикажу ополченцам бросить вас в одну камеру с Коареком.

— Что!? Какая наглость! — возмутился аристократ, пятясь назад. — Непозволительно такое обращение с нами!

— Успокойся, — Велисарий сложил руки на груди. — До вас же должно было дойти письмо, не так ли? Ох, ладно. Завтра, в десять часов утра состоится заседание Сената или первого совета в Речном. Присылайте туда своего представителя, там во всём и разберёмся.

— Хорошо, — проскрипел зубами аристократ.

— Ох, теперь ещё и эти, — возмутился Велисарий, посмотрев на меня и положил руку на плечо. — Ладно, теперь иди к Лишари, а мне нужно прилечь. Да, и скажи Калии, чтобы она завтра в десять часов прибыла в Речное.

Я, отдав лёгкий поклон, направился в лазарет, где сейчас и продолжает лежать неримка. Начинает смеркаться — солнце практически зашло за горизонт, звёзды серебряной россыпью зацветают на небосводе, и луна — чудный крупный диск повис над нашими головами, отражая на нас холодный свет нашего солнца. Мне понадобилось несколько минут, чтобы преодолеть путь, на которым тут и там мне попадались пятна крови или последствия стихийной магии. Войдя в Храм, я увидел как несколько хранителей, переживших эту бойню, поприветствовали меня приложив руку на доспех. Я сотворю в ответ такой же жест.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

В лазарете немного прохладно, но как только я дошёл до комнаты, где лежит неримка, тепло камина обдало меня. Тут, помимо неё, я вижу Калию, которая сидит на подоконнике, Джеспара, подтянувшего стул, и пришельца из Нерима. Они посмотрели на меня, как только я вошёл и наёмник, с лёгкой усмешкой на губах вопрошает: