Кодекс Крови. Книга IХ - М. Борзых

«Пора уже думать не только о себе!»

Именно поэтому едва Света сообщила, что дитя вне опасности, Тэймэй отыскала князя Мангустова. Тот нашёлся недалеко здесь же в лазарете, рядом со своими невестами. Выждав время в соответствии с приличиями, иллюзионистка обратилась к князю:

— Андрей, простите, что отрываю вас от семьи в такой момент… — она стрельнула глазами в сторону невест, висевших на шее у Мангустова, и несколько позавидовала открытости отношений. У Комариных на людях не принято было проявлять чувств. Всё оставалось в пределах дома.

— Вы не отрываете, — улыбнулся Мангустов, — тем более невесты рассказали мне, как вы сражались ради всех в лазарете. Я могу чем-то помочь?

— Да, — с облегчением выдохнула Тэймэй. Она очень не любила просить и быть обязанной. — Ваш подарок… артефакт. Не могли бы вы помочь его привязать?

Мангустов замешкался на мгновение, прежде чем нашёлся с ответом:

— Кхм… но у вас здесь есть некоторая специфика местности, как говорил Михаил…

— Мы выберемся на границу земель, — тут же сообщила иллюзионистка. — В нынешней ситуации… преступно не пользоваться всеми доступными средствами защиты.

— Да, Андрюш, помоги Тэймэй, — отозвалась блондинка Анжела, с которой их вместе проверяла Света. — Ей нужно заботиться о малыше в первую очередь.

Мангустов чмокнул невесту в макушку и согласно кивнул.

— Дети — это святое. Когда выдвигаемся?

На границу земель они перенеслись порталом Райо. Тот невозмутимо стоял в сторонке, ожидая, пока закончатся нужные процедуры. Но не тут-то было. Стоило Мангустову оказаться за пределами проклятых земель, как от него отделились тени, моментально наполнившиеся красками и объёмом. Спустя секунду рядом стояли маленькая не то кошка, не то крыса с вытянутой мордочкой и невероятно умными глазами, огненный дракончик размером чуть ниже колена и чёрная пантера с пастью полной зубов.

И вся эта троица невероятно ругалась. Половина слов явно была из припортовой зоны, а вторая относилась к междометиям и предлогам направления. Общий смысл сводился к возмущению пленением где-то. А потом пантера вдруг склонилась перед Райо и уважительно начала с ним беседовать о чём-то.

Люди ошарашенно взирали на подобный церемониал. Практичней всего в этой ситуации повёл себя Мангустов, видимо, уже привыкший к поведению собственного зверинца. Сколько же тайн и вариантов индивидуального развития таит каждый род. А так и не скажешь.

— На кого делаем привязку? — деловито уточнил Андрей, раскрывая шкатулку и пристально вглядываясь в статуэтку дракончика. Та мерцала мягким светом, пульсируя будто живое сердце.

— На Тэймэй, малыша и Михаила, — моментально отреагировала Светлана.

— Позвольте вмешаться, — вступил в разговор Райо, — не обижайте собственного мужчину неуверенностью в его силах. Привязывайте к Тэймэй, сыну и Светлане.

Мангустов кивнул, он явно одобрял совет эрга как мужчина и глава рода. Пару секунд ничего не происходило, а затем от статуэтки дракончика отделилось три огонька. Два из них впитались в Тэймэй и один в лекарку.

Сам же Райо осторожно прижал к груди статуэтку дракона, разом потускневшую и как будто бы ставшую безжизненной.

— Благодарю тебя, брат! Неси свою ношу достойно, спи спокойно, существуй вечно, защищай до последнего! — донёсся его тихий шёпот.

* * *

Приходилось продолжать играть на публику. Иван Григорьевич злился, но не показывал виду. Работы по подготовке к открытию женской кавалерийской школы подходили к концу. Впору было рассылать приглашения на открытие. Чтобы хоть как-то уменьшить свою злость, Иван Григорьевич увеличил длительность и интенсивность тренировок, а ещё напросился на спарринги с охраной из имперской службы безопасности. Нужно было повышать собственный уровень владения магией и телом, чтобы всякие сопляки не смели к нему даже прикоснуться.

И первое, и второе злость не уменьшили, но явно позитивно отразились на его рейтинге в императорской семье. Для успокоения дяди Иван даже сделал благотворительный взнос на восстановление сгоревшего склада, чтобы спустя неделю узнать, что Комарины пожертвовали больше.

«Вот, сучёныш. Откуда только у тебя деньги?»

Не могли бескрайние болота и пара клочков земли с пожухлой травой стать основой финансового благосостояния рода. У Ивана тоже было капиталовложение, но оно было упрятано на чужой изнанке. Где-то там его дожидалась его личная армия.

Как бы он не кипел при мыслях о княгине Виноградовой и её мерзком братце, но нужно было искать варианты сближения. Потратив пару часов на размышления, Иван пришёл к выводу, что лучше всего способствует налаживанию связей возврат утраченного родового достояния.

Пару раз позвенев серебряным колокольчиком, Иван Григорьевич вызвал слугу для личных поручений. Тот появился сразу же, будто стоял и ждал под дверью. Хотя почему будто. Он всегда был готов исполнить любые поручения своего господина.

— Найди на аукционах или в частных коллекциях что-то из раскупленного добра рода Виноградовых. Денег не жалей, если нужно, используй шантаж. Но мне нужно что-то особенное, — вынув из ящика стола пачку ассигнаций, Иван Григорьевич передал их слуге. — Срок — неделя, максимум, десять дней.

— Будет исполнено, господин, — поклонился слуга и бесшумно выскользнул за дверь.

* * *

Кровавый Пик, граница Ирликии и Каролийских гор

Вот уже больше недели они стояли у подножия Кровавого Пика. И с каждым днём настроение Его Святейшества становилось всё мрачнее. Причин тому было несколько. Во-первых, Альб ненавидел холод.

В это время с вершин Каролийского хребта дул морозный промозглый ветер, пробирающий до костей. От него не спасала магия. От него не спасали грелки, от него вообще ничего не спасало. Как будто этому проклятому ветру было всё равно, что его пытается остановить одно из сильнейших существ этого мира, практически равное по силе богам.

Плевать было ветру на этого пришлого спесивого человечка. Ветер был той силой, что отражала дыхание самого мира. И это дыхание жаждало прогнать со своего тела захватчиков-паразитов. Потому ни одно заклинание не могло спасти Альба от стылого дыхания Каролийского хребта.

Во-вторых, столь совершенная добыча Серва вдруг начала портиться. И самое обидное, что Альб не приложил к этому ни единого усилия. На второй или третий день девушка без каких-либо причин начала усыхать. Кожа больше стала похожа на пергамент, трескаясь на сгибах. Щёки впали, губы поднялись, обнажая жемчужные зубы с парой чуть заострённых клыков. Некогда прекрасный сосуд для скверны вдруг стал всё больше показывать собственное уродливое нутро.

В-третьих, Кровавый как-то не спешил за своей женщиной. В прошлый раз он явился намного быстрее. С другой стороны, в