Долгожданный любовник - Дж. Уорд

Ага, потому что пройти через церемонию соединения с тем, к кому тебя не влечет и в кого не влюблен, и врать глимере о супружеской верности куда благороднее правды.

Но, да, поможет тебе бог, если ты парень, и у тебя есть бойфренд, как последние двенадцать месяцев или около того было с Блэем.

— Я… э-э, кое с кем порвал.

Теперь настала очередь матери находить слова для ответа.

— Правда? — спросила она через какое-то время, словно была шокирована, но пыталась этого не выдать.

«И для тебя это такое потрясение? Посмотрим, как ты отреагируешь на главную часть программы», - подумал Блэй.

Потому что, дерьмо, он собирался…

Подождите-ка, неужели он собирался рассказать все вот так по телефону? Не должно ли это произойти с глазу на глаз?

Что в такой ситуации диктуют приличия?

— Да, я, э-э… — Блэй сглотнул. — На самом деле у меня большую часть этого года были отношения.

— Ох… милый. — Боль в ее тоне ужалила Блэя. — Я… мы с твоим отцом не знали.

— Я не знал, как вам рассказать.

— Мы знаем ее? Или ее семью?

Блэй закрыл глаза, его грудь сдавило.

— Э-э… вы знаете семью. Да.

— Мне очень жаль, что у вас не сложилось. Ты в порядке? Как произошел разрыв?

— Честно говоря, просто умерли отношения.

— Знаешь, отношения — штука весьма трудная. О, моя любовь, мое милейшее сердечко… я слышу, как ты опечален. Может, ты приедешь домой и…

— Я встречался с Сакстоном. Кузеном Куина.

Блэй услышал, как на другом конце трубки резко вздохнула мать.

Она продолжала молчать, и рука Блэя начала так сильно дрожать, что он едва смог удержать телефон.

— Я… я, э-э… — Мать сглотнула. — Я не знала. Не знала, что ты, э-э…

Он закончил про себя то, что она не смогла договорить: «один из этих».

Как будто геи больны проказой.

Дерьмо. Вот нахрена он вообще это ляпнул. Проклятье, какого черта он в одночасье разрушил всю свою жизнь? Почему, порвав со своим первым настоящим любовником… Блэй не мог подождать пару лет, а может, с десяток, прежде чем выложить правду своим предкам, которые от него отвернутся. Но не-е-е-ет же, ему нужно было…

— Поэтому ты никогда не рассказывал с кем встречаешься? — спросила она. — Потому что…

— Возможно. Да…

Послышалось сопение. Потом сбивчивое дыхание.

Ее разочарование, передавшееся по проводам, было непосильной для него ношей, сдавившей грудь, не давая вздохнуть.

— Как ты мог…

Он прервал ее, потому что не мог вынести того, как своим нежным голоском она произнесет эти слова.

— Мамэн, прости меня. Послушай, я наговорил лишнего, понятно? Я не знаю, что несу. Я просто…

— Что я или мы сделали…

— Мамэн, остановись. Прекрати. — В наступившей паузе, он подумал, что мог бы процитировать что-то из Леди Гаги, и произнести кучу это-не-ваша-вина, вы-не-сделали-ничего-неправильного-как-родители. — Мамэн, я просто…

И в этот момент он сломался, заплакав так тихо, как только мог. Ощущение того, что по мнению матери он опозорил свою семью лишь тем, что являлся тем, кто он есть… отказ в одобрении, который он никогда не преодолеет. Блэй просто хотел жить, открыто и честно, без извинений. Как все остальные. Любить того, кого любил, быть тем, кем он был… но у общества были другие стандарты и, как всегда и опасался Блэй, его родители являлись частью всего этого…

Блэй смутно осознавал, что мать что-то ему говорила, и приложил усилия, чтобы собраться с силами и завершить звонок…

— …что заставило тебя подумать, будто не можешь к нам с этим прийти? Что это изменит наше к тебе отношение?

Блэй моргнул, когда до него дошло, что он только что услышал и вник смысл ее слов.

— Прости? Что?

— Почему… что мы такого сделали, чтобы заставить тебя почувствовать, что это как-то… унизит тебя в наших глазах? — Она прочистила горло, словно собиралась с силами. — Я люблю тебя. Ты мое сердечко, что бьется вне моей груди. Мне не важно, кого возьмешь ты себе в пару, будут ли у него светлые или черные волосы, голубые или зеленые глаза, мужские или женские признаки. Лишь бы ты был счастлив, ведь это все, о чем я беспокоюсь. Я желаю тебе того, что ты сам себе желаешь. Я люблю тебя, Блэйлок… Я люблю тебя.

— Что… ты говоришь…

— Я люблю тебя.

— Мамэн… — Блэй осекся, когда снова потекли слезы.

— Я жалею лишь, что этот разговор произошел по телефону, — пробормотала она. — Прямо сейчас мне хотелось бы тебя крепко обнять.

Он неуклюже, хрипло рассмеялся:

— Я не собирался. В смысле, я не планировал это. Просто само как-то вырвалось.

«Забавный подбор слов», - подумал Блэй.

— Мне жаль, — начала она, — что у тебя не срослось с Сакстоном. Он очень милый джентльмен. Ты уверен, что между вами все кончено?

Блэй потер лицо, когда реальность для него так резко изменилась. Любовь, которую он знал, по-прежнему оставалась с ним. Несмотря на правду. Или, возможно… из-за нее.

В подобные моменты он ощущал себя самым удачливым сукиным сыном на свете.

— Блэй?

— Прости. Да, прости. Насчет Сакстона… — Блэй подумал о том, чем занимался в кабинете в тренировочном центре, когда остался наедине с собой. — Да, мамэн, все кончено. Я уверен.

— Ладно, значит вот, что тебе нужно сделать. Возьми небольшой перерыв и хоть немного исцелись от душевных ран. Ты поймешь, когда этого станет достаточно. Затем начни встречаться с кем-то другим. Ведь ты же такой привлекательный.

В этом была вся его мать, которая сейчас советовала ему познакомиться с другим парнем.

— Блэй? Ты меня слышал? Я не хочу, чтобы ты провел жизнь в одиночестве.

Он снова протер лицо:

— Знаешь, ты самая лучшая мать на всем белом свете.

— Так когда ты приедешь домой меня навестить? Я хочу что-нибудь для тебя приготовить.

Блэй расслаблено откинулся на подушки, несмотря на то, что начала раскалываться голова… потому что, хоть он и был один, все равно пытался держать себя в руках во время этой истерики. Скорее всего и потому, что по-прежнему ненавидел то, что у них происходит с Куином. И по-прежнему скучал по Сакстону… потому что так трудно спать одному.

Но оно и к лучшему. Он прошел долгий путь к этой открытости…

— Подожди, постой. — Блэй приподнялся с подушек. — Послушай, я не хочу, чтобы ты что-то рассказывала отцу.

— Дражайшая Дева-Летописеца, почему нет?

— Не знаю. Я нервничаю.

— Дорогой, он не отнесется к этому как-то иначе.

Да, но как единственный сын и последний в кровной линии… и со всей этой отец-сын фигней…