Олигарх 4 - Михаил Шерр

рядом с редутом и называлось Тачик, а другое верстах в десяти на севере острова на мысе Стефенс и называлось Атвик.

В Тачике достаточно многочисленное население, Леонов считает, что там постоянного населения больше сотни. Это одно из главных торговых мест на юге залива,сюда даже приплывают чукчи и эскимосы с русской Чукотки. Торговля тут естественно меновая.

Но Леонов и особенно Глазунов, утверждали, что эскимосы очень заинтересованы в соседстве с русскими и прибрежные жители достаточно миролюбивые и настроены со всеми жить в дружбе.

Их главный интерес и профит торговля. А вот обитатели внутренних районов Аляски, особенно индейцы, которых уже можно встретить на том же Кускоквиме, публика достаточно агрессивная и воинственная.

Глазунов выйдя из Михайловского в конце осени 1833-его успел совершить зимний пеший переход из Михайловского редута к реке Квихпак, перейдя её по льду, он вышел к реке Кускоквим и вернулся обратно.

И уже в начале весны этого 1834-ого года он успел сходить в низовья Юкона и начать изучение его дельты. Вполне резонно Глазунов предположил, что оба раза он имел дело с одной и той же рекой — Юконом или Квихпаком.

Вернуться по хорошей зимней дороге он не успел и собирался вернуться морским путем, построив для этого небольшую лодку на подобие эскимосского морского каяка. С ним было двое эскимосов из Тачика и проблем в строительстве лодки и морском переходе они не видели.

Когда они вышли в море и направились к заливу Нортона, их подобрал наш шлюп.

Андрей Кондратьевич рассказал нам о своих двух путешествиях, совершенных после ухода Леонова осенью прошлого года и самое главное о положении дел в Михайловском в начале зимы. Его он охарактеризовал пока хорошим.

— Андрей Кондратьевич, почему пока? — интонация Глазунова меня сразу зацепила и решил сразу же уточнить его точку зрения.

Глазунов был креолом. Его отец, служащий Компании, был из иркутских крестьян, женился на алеутке и их сын хорошо разбирался в местных народах и их взаимоотношениях.

Креолов всего на Аляске сейчас две или три сотни, по крайней мере не меньше. Все они получали начальное образование и после этого юноши могли сделать карьеру в Компании, а девушки удачно выйти замуж.

Большинство креолов служащие Компании, от матросов до приказчиков.

Самые умненькие и способные за заслуги своих отцов, служащих Компании, учились в Кронштадтского штурманского училища. Сейчас их на Аляске трое или четверо, Малахов и Кошеваров будут служить у меня лично, младшего Колмакова я тоже планирую привлечь к работе на меня.

В Ново-Архангельске, на местной верфи достраивают двухмачтовый гукор два корабела — Осип Нецветов и Илья Чеченёв, оба корабельному делу обучались на Охтенской верфи в Петербурге. Они тоже в моем поле зрения.

Есть еще одна особая категория креолов, их всего человек десять. Это перводчики или как сейчас говорят толмачи. И наверное самые лучшие из них это Глазунов и Лукин.

Как будут говорить, университетов они не кончали, но оба были очень грамотными людьми. С Лукиным я еще не знаком, а Глазунов редкостная умница. Такой гибкий и пытливый ум во все времена большая редкость.

— Азьягмюты или малейгмюты, это тоже эскимосы, — Глазунов, как и Малахов, быстро усвоил мою терминологию и без труда её использовал, — но живущие на берегах Квихпака или Юкона, как вы, Алексей Андреевич, его называете. Они охотники и воины, в отличие от приморских племен. А на востоке у них очень агрессивные и воинственные соседи — индейские племена. И мы очень быстро станем им конкурентами.

Это для меня не было открытием Америки, я это и сам понимал. Главный вопрос когда они это поймут и начнут борьбу с нами.

— Лет сто назад здесь все жили по другому, оружием были луки и копья, не было табака и вина, железных орудий, все было костяное. Сначала это начало сюда приходить с Чукотки, а потом тут появились европейцы. И эскимосы с индейцами могут выменивать или захватывать нужное им у нас, англичан или тех же американцев. Кроме чукотского табака, его привозят сюда прямо из Якутска.

Глазунов говорил медленно и размеренно, тщательно подбирая слова.

— Но есть важнейшие товары, без которых им даже трудно просто выжить, а выменять их можно только у чукчей и здесь им не нужны никакие посредники, — а вот это для меня большое откровение.

— И что же это за товары? — Соня опередила меня с вопросом, в этом походе она была более активна.

— Оленины, маклячьи и нерпичьи лавтаки, шкуры и жиры: белужий, маклячий и нерпичий, — что такое оленины и всякие там лавтаки, а также как здесь сейчас называют китов и всяких тюленей, я уже знал. Но то, что меновая торговля с нашими чукчами имеет такое значение для коренных обитателей Аляски для меня открытие.

— А что эскимосы и индейцы сами не не добывают всё это? Я понимаю еще, индейцы не могут добывать китов или тех же тюленей, но неужели они не умеют охотится на оленей? — я развел в недоумении руками. — Или эскимосы разучались добывать китов или морского зверя? И что можно на обмен предложить чукчам?

— У меня, Алексей Андреевич, нет объяснения этому, но это факт. Обмен идет в основном на пушнину, добываемую здесь, бывает на деревянные вещи, а оленины чукчи привозят в основном от своих домашних оленей. Поразительно, но на Аляске даже и не пытались одомашнить оленей, — в этот момент раздался далекий орудийный выстрел и тут же раздался ответ нашего носового орудия.

Глазунов улыбнулся.

— Вот мы и пришли.

Ничего плохого в Михайловском редуте мы не встретили. А вот приятные сюрпризы нас ожидали.

Первым была моя сработавшая ставка на консервы. Леонов осенью оставил в редуте почти пять тысяч банок мясных и овощных консерв и именно они прошедшей зимой были самым ходовым товаром в меновой торговле с эскимосами. И что интересно овощные консервы по популярности не уступали мясным. Использованные банки, притом идеально чистые, регулярно привозились обратно, за них была установлена скидка при следующем обмене.

Вторым сюрпризом было налаженное производство кирпича. В окрестностях редута зимовщики нашли глину вполне пригодную для этого производства и среди них оказался нужный специалист — Никифор Тихонов, который до отъезда на Аляску работал на кирпичном заводе в Охотске.

Самая хорошая глина была найдена буквально в десятке метров от Тачика, селения эскимосов и Никифор с помощью Фёдора Колмакова сумел договориться с ними и построить там небольшую