Приключения Шерлока Холмса - Артур Дойл

– Куда же ты ее положил? – спросил Артур.

– В бюро.

– Будем надеяться, что сегодня ночью к нам не вломятся грабители, – сказал он.

– Бюро заперто на ключ, – возразил я.

– Пустяки! К нему подойдет любой ключ. В детстве я сам открывал его ключом от буфета.

Он часто нес всякий вздор, и я не придал значения его словам. После кофе Артур с мрачным видом последовал в мою комнату.

– Послушай, папа, – сказал он, опустив глаза. – Не мог бы ты одолжить мне двести фунтов?

– Ни в коем случае, – ответил я резко. – Я и так слишком распустил тебя в денежных делах.

– Да, ты всегда щедр, – сказал он. – Но сейчас мне крайне нужна эта сумма, иначе я не смогу показаться в клубе.

– Тем лучше! – воскликнул я.

– Но меня же могут посчитать за нечестного человека! Я не вынесу такого позора. Так или иначе я должен достать деньги. Если ты не дашь мне двести фунтов, я буду вынужден раздобыть их иным способом.

Я возмутился: за последний месяц он третий раз обращался ко мне с подобной просьбой.

– Ты не получишь ни фартинга! – закричал я.

Он поклонился и вышел из комнаты, не сказав ни слова.

После ухода Артура я заглянул в бюро, убедился, что драгоценность на месте, и снова запер его на ключ. Затем я решил обойти комнаты и посмотреть, все ли в порядке. Обычно эту обязанность берет на себя Мэри, но сегодня я решил, что лучше сделать это самому. Спускаясь с лестницы, я увидел свою племянницу – она закрывала окно в гостиной.

– Скажите, папа, вы разрешили Люси отлучиться?

Мне показалось, что Мэри немного встревожена.

– Об этом и речи не было.

– Она только что вошла через черный ход. Думаю, что она выходила к калитке повидаться с кем-нибудь. Мне кажется, это ни к чему и пора это прекратить.

– Непременно поговори с ней завтра, или, если хочешь, я сам это сделаю. Ты проверила, все хорошо заперто?

– Да, папа.

– Тогда спокойной ночи, дитя мое.

Я поцеловал ее, отправился к себе в спальню и вскоре уснул.

Я подробно говорю обо всем, что может иметь хоть какое-нибудь отношение к делу, мистер Холмс. Но если что-либо покажется вам неясным, спрашивайте, не стесняйтесь.

– Нет, нет, вы рассказываете вполне ясно, – ответил Холмс.

– Сейчас я перехожу к той части рассказа, которую хотел бы изложить особенно детально. Обычно я сплю не очень крепко, а беспокойство в тот раз отнюдь не способствовало крепкому сну. Около двух часов ночи я проснулся от какого-то слабого шума. Шум прекратился прежде, чем я сообразил, в чем дело, но у меня создалось впечатление, что где-то осторожно закрыли окно. Я весь обратился в слух. Вдруг до меня донеслись легкие шаги в комнате рядом с моей спальней. Я выскользнул из постели и, дрожа от страха, выглянул за дверь.

– Артур! – закричал я. – Негодяй! Вор! Как ты посмел притронуться к диадеме!

Газ был притушен, и при его свете я увидел своего несчастного сына – на нем была только рубашка и брюки. Он стоял около газовой горелки и держал в руках диадему. Мне показалось, что он старался согнуть ее или сломать. Услышав меня, Артур выронил диадему и повернулся ко мне, бледный как смерть. Я схватил сокровище: не хватало золотого зубца с тремя бериллами.

– Подлец! – закричал я вне себя от ярости. – Сломать такую вещь! Ты обесчестил меня, понимаешь? Куда ты дел камни, которые украл?

– Украл? – попятился он.

– Да, украл! Ты вор! – кричал я, тряся его за плечи.

– Нет, не может быть, ничего не могло пропасть! – бормотал он.

– Тут недостает трех камней. Где они? Ты, оказывается, не только вор, но и лжец! Я же видел, как ты пытался отломить еще кусок.

– Хватит! Я больше не намерен терпеть оскорблений, – холодно сказал Артур. – Ты не услышишь от меня ни слова. Утром я ухожу из дому и буду сам устраиваться в жизни.

– Ты уйдешь из моего дома только в сопровождении полиции! – кричал я, обезумев от горя и гнева. – Я хочу знать все, абсолютно все!

– Я не скажу ни слова! – неожиданно взорвался он. – Если ты считаешь нужным вызвать полицию – пожалуйста, пусть ищут!

Я кричал так, что поднял на ноги весь дом. Мэри первой вбежала в комнату. Увидев диадему и растерянного Артура, она все поняла и, вскрикнув, упала без чувств. Я послал горничную за полицией. Когда прибыли полицейский инспектор и констебль, Артур, мрачно стоявший со скрещенными руками, спросил меня, неужели я действительно собираюсь предъявить ему обвинение в воровстве. Я ответил, что это дело отнюдь не частное, что диадема – собственность нации и что я твердо решил дать делу законный ход.

– Но ты по крайней мере не дашь им арестовать меня сейчас же? – сказал он. – Во имя наших общих интересов разреши мне отлучиться из дому хотя бы на пять минут.

– Для того чтобы ты скрылся или получше припрятал краденое?! – воскликнул я.

Я понимал весь ужас своего положения и заклинал его подумать о том, что на карту поставлено не только мое имя, но и честь гораздо более высокого лица, что исчезновение бериллов вызовет огромный скандал, который потрясет всю нацию. Всего этого можно избежать, если только он скажет, что он сделал с тремя камнями.

– Пойми, – говорил я, – ты задержан на месте преступления. Признание не усугубит твою вину. Напротив, если ты вернешь бериллы, то поможешь исправить создавшееся положение и тебя простят.

– Приберегите свое прощение для тех, кто в нем нуждается, – сказал он высокомерно и отвернулся.

Я видел, что он крайне ожесточен, и понял, что дальнейшие уговоры бесполезны. Оставался один выход. Я пригласил инспектора, и тот взял Артура под стражу.

Полицейские немедленно обыскали Артура и его комнату, обшарили каждый закоулок в доме, но обнаружить драгоценные камни не удалось, а негодный мальчишка не раскрывал рта, несмотря на наши увещевания и угрозы. Сегодня утром его отправили в тюрьму. А я, закончив формальности, поспешил к вам. Умоляю вас применить все свое искусство, чтобы раскрыть это дело. В полиции мне откровенно сказали, что в настоящее время вряд ли смогут чем-нибудь помочь мне. Я не остановлюсь ни перед какими расходами. Я уже предложил вознаграждение в тысячу фунтов… Боже! Что же мне делать? Я потерял честь, состояние и сына в одну ночь… О, что мне делать?!

Он схватился за голову и, раскачиваясь из стороны в сторону, бормотал, как ребенок, который не в состоянии выразить свое горе.

Несколько минут Холмс сидел молча, нахмурив брови и устремив взгляд на огонь в камине.

– У вас часто бывают гости? – спросил он.

– Нет, у нас никого не бывает, иногда разве придет компаньон с женой да изредка кто-либо из друзей Артура. Недавно к нам несколько раз заглядывал сэр Джордж Бэрнвелл. Больше никого.

– А вы сами часто бываете в обществе?

– Артур – часто. А мы с Мэри всегда дома. Мы оба домоседы.

– Это необычно для молодой девушки.

– Она не очень общительная и к тому же не такая уж юная. Ей двадцать четыре года.

– Вы говорите, что случившееся явилось для нее ударом?

– О да! Она потрясена больше меня.

– А у вас не появлялось сомнения в виновности Артура?

– Какие же могут быть сомнения, когда я собственными глазами видел диадему в руках у Артура?

– Я не считаю это решающим доказательством вины. Скажите, кроме отломанного зубца, были какие-нибудь еще повреждения на диадеме?

– Она была погнута.

– А вам не приходила мысль, что ваш сын просто пытался распрямить ее?

– Что вы! Я понимаю, вы хотите оправдать его в моих глазах. Но это невозможно. Что он делал в моей комнате? Если он не имел преступных намерений, отчего он молчит?

– Все это верно. Но с другой стороны, если он виновен, то почему бы ему не попытаться придумать какую-нибудь версию в свое оправдание? То обстоятельство, что он не хочет говорить, по-моему, исключает оба предположения. И вообще тут есть несколько неясных деталей. Что думает полиция о шуме, который вас разбудил?

– Они считают, что Артур, выходя из спальни, неосторожно стукнул дверью.

– Очень похоже! Человек, идущий на преступление, хлопает дверью, чтобы разбудить весь дом! А что они думают по поводу исчезнувших камней?

– Они и сейчас еще простукивают стены и обследуют мебель.

– А они не пытались искать вне дома?

– Они проявили исключительную энергию. Они прочесали весь сад.

– Ну, дорогой мистер Холдер, – сказал Холмс, – разве не очевидно, что все гораздо сложнее, чем предполагаете и вы и полиция? Вы считаете дело ясным, а с моей точки зрения, это очень запутанная история. Судите сами, по-вашему, ход событий таков: Артур поднимается с постели, пробирается с большим риском в ту комнату, открывает бюро и достает диадему, отламывает с большим трудом зубец, выходит и где-то прячет три берилла из тридцати девяти, причем с такой ловкостью, что никто не может их разыскать, затем вновь возвращается в вашу комнату, подвергая себя огромному риску: ведь его могут застать там. Неужели такая версия в самом деле кажется вам правдоподобной?