Второй выстрел - Энтони Беркли

В любом случае, давайте рассмотрим тс аспекты теории несчастного случая, которые могут вызвать затруднение. Их всего четыре, если я не ошибаюсь: два основных и два второстепенных. Мы сначала рассмотрим наиболее важные вопросы: горизонтальную траекторию пули и отсутствие следов пороха. Не думаю, чтобы первый из них действительно представлял большую проблему. Он имеет очевидное объяснение, которое идеально вписывается в версию несчастного случая. Если это был несчастный случай, то Скотт-Дейвис волок за собой ружье, держа его за дуло, когда спусковой крючок зацепился за какое-то препятствие. Что произошло бы в таком случае? Если это препятствие было достаточно прочным, это рывком остановило бы его шаг, а тело его должно было непроизвольно наклониться назад под некоторым углом. Таким образом и возникает искомая горизонтальная траектория пули, верно? А то, что она вошла прямо в сердце, да еще и через красное пятно на пальто, уже чистая случайность. Вы согласны со мной до этого момента?

— Вполне, — ответил полковник.

— Я думаю, все это звучит достаточно правдоподобно, подтвердил инспектор.

— Хорошо. Теперь перейдем к отсутствию следов пороха. Я… нет, оставим пока этот вопрос. Сначала я хотел бы разобрать два второстепенных вопроса. Как мы помним из рассказа мисс Скотт-Дейвис, ее кузен сказал, что у него назначено свидание. Ваша проблема в том, что до сих пор никто не объявился и не сказал, что это свидание было назначено именно с ним. Это само по себе подозрительно, и наводит на мысль, что свидание было назначено с человеком, впоследствии ставшим его убийцей. Так вот, если моя теория верна, мисс Скотт-Дейвис намеренно ввела вас в заблуждение. Я не спрашивал ее об этом, потому что хотел задать этот вопрос в вашем присутствии. Что я теперь и сделаю. Миссис Пинкертон, из ваших слов у нас сложилось впечатление, что ваш кузен упоминал о конкретном, заранее назначенном свидании в каком-то определенном месте. Так ли вы его поняли?

— Что вы имеете в виду? — осторожно спросила Аморель.

— Вы сказали, что не помните его точных слов, но таков был их смысл. Как я понимаю, вы все еще не можете вспомнить его точные слова, но я хочу знать, следовало ли из них, что у него было заранее назначено свидание, или он просто говорил о том, что надеется увидеться с определенным лицом и по этой причине не сможет сопровождать вас к дому?

— Ах да! — с готовностью ответила Аморель. — Я уверена, что он не упоминал самого слова "свидание". Это, знаете ли, вообще не то слово, которое Эрик мог бы когда-либо использовать. Нет, все, что он сделал, — это дал мне понять очень недвусмысленно, что не желает моей компании. Естественно, я заключила из этого, что он ожидает кого-то другого. Вот и все.

— Вот именно. Значит, я был прав. Не было никакого определенного свидания. Он просто надеялся кого-то встретить. Поэтому, если вспомнить, что он только что обручился, и его невеста должна была пройти где-то поблизости от того места, где он находился, и была единственным человеком из всей компании, кто находился дальше его от дома и ниже по течению ручья, а также что он пошел от мисс Скотт-Дейвис именно в этом направлении, — что ж, я думаю, это сводит на нет все указывающее на убийство. А, полковник?

— Если рассматривать дело с такой стороны, то это, безусловно, так.

— Вот именно. И я полагаю, что моя версия — не юридическое крючкотворство, а истинная правда. А что касается четвертого возражения что человек, привычный к оружию, не может обращаться с ним так беспечно… что ж, на это я могу лишь сказать, что случается порой и не такое. И я, и вы, полковник, мы оба можем привести не менее полдюжины таких же невероятных примеров. В данном случае, я думаю, больше всего подходит то объяснение, которое как-то раз предложил вам Пинкертон, инспектор, и которое, скорее всего, соответствует действительности: Скотт-Дейвис не помнил, что оставил ружье заряженным, и думал, что несет пустое ружье. И раз уж мы заговорили об этом, я хотел бы заметить, что есть по крайней мере три улики, которые говорят в пользу этой версии.

— Три улики, сэр? — переспросил инспектор с изрядной долей скепсиса.

— Разумеется, — довольно резко ответил ему Шерингэм. — Разве вы сами их не заметили? А следовало бы. Во-первых, отпечатки пальцев на конце дула; во-вторых, четкая линия на траве, где травинки были смяты и прижаты к земле (они снова начали подниматься, когда я это увидел, следовательно, этот след должен был быть более заметным раньше, когда вы осматривали место происшествия). И этот след указывал, что какой-то узкий предмет среднего веса провезли по траве не так давно — я подумал, что это вполне мог быть приклад ружья. В-третьих, на тропе торчат V-образный корень как раз там, где лежал приклад ружья (судя по тому, что говорил ваш муж) — этот корень вполне мог служить тем самым препятствием, о котором я упоминал. Конечно, отдача от выстрела, пусть и небольшая, а также конвульсивное движение, которое совершила рука Скотт-Дейвиса, когда в него вошла пуля, совместным усилием вырвали его из земли и отбросили в противоположном направлении. Как я и сказал, у нас уже есть три улики. Это больше, чем есть у вас в подтверждение версии об убийстве. Что вы на это скажете, полковник?

— Вы приводите очень веские аргументы. Как вы полагаете, инспектор?

— Очень остроумные, сэр. Не то чтобы это были большие улики, хотя я и признаю, что просмотрел след на траве, но, поскольку в этом деле так мало улик, приветствуются и такие. Но как же быть с отсутствием следов пороха, сэр? Я заметил, что вы еще не дали этому объяснения.

— Нет, я просто приберег это напоследок. А скажите мне, инспектор, что вы ответите, если я предложу вам не просто объяснение, а фактическое доказательство? Вы согласитесь со мной, что это был несчастный случай, или будете продолжать охотиться за убийцей?

— Я бы сначала выслушал ваше объяснение и посмотрел, что это за доказательство, сэр, если вы не возражаете, — не сдавался инспектор.

Шерингэм рассмеялся и поднялся на ноги.

— Тогда я схожу принесу это доказательство, — сказал он и вышел из комнаты.

Вернулся он через минуту с веточкой, на которой болталось несколько сморщенных и обтрепанных листиков. С победным видом он протянул ее инспектору.

— Вы только посмотрите на это!

Инспектор внимательно присмотрелся, и полковник Грейс тоже наклонился к нему и принялся разглядывать веточку. Все остальные затаили дыхание.

— Где вы это взяли, сэр?

— Нашел в траве справа от того места, где лежало тело, прямо возле тропинки. Это ветка платана. Я нашел другой конец ветки, откуда она была сбита выстрелом. Если мысленно повести прямую через торчащий корешок на земле и ту точку в воздухе, где, по моему мнению, должно было находится красное пятно на пальто Скотт-Дейвиса, если он стоял прямо, то этот сломанный конец ветки окажется точно на той же линии. Я вам завтра покажу.

Инспектор взглянул на начальника полиции.

— Здесь есть следы от копоти, это точно. Пуля, вероятно, прошла или между этими листьями, или через них, и на них остался след. Выстрел вполне мог превратить их в такие лохмотья. Меня это объяснение удовлетворяет, сэр.

— Да, — кивнул полковник. — Это все объясняет. Позвольте вас поздравить, Шерингэм. Вы избавили нас от головной боли и, возможно, предотвратили несправедливость. Хотя я подозреваю, что при любом раскладе мы вряд ли получили бы достаточно оснований, чтобы произвести арест. Как вы сами сказали, у нас не было фактических улик против кого-либо из подозреваемых, только мотив и возможность, причем слишком много и того, и другого. Любой адвокат разнес бы подобное дело в клочья, а мы, разумеется, не могли себе такое позволить.

— Да, думаю, теперь все сомнения разрешились. Рад, что вы согласны со мной, — мягко сказал Шерингэм. — Полагаю, вы переговорите с коронером до завтрашнего заседания суда?

— Само собой. Он весьма здравомыслящий человек и проследит за тем, чтобы был вынесен вердикт: "смерть в результате несчастного случая", если мы изложим ему свое мнение. Впрочем, учитывая открывшиеся обстоятельства, по-другому и быть не может. Кстати, вы понадобитесь в качестве свидетеля, чтобы рассказать о найденной вами ветке и так далее.

Шерингэм кивнул.

— Разумеется. Что ж, вот и конец тайне Минтон-Дипс.

— Какое облегчение, просто камень с души! — с благодарностью воскликнула Этель. — Мистер Шерингэм, мы так вам все обязаны, что, право, не знаю, сможем ли мы когда-нибудь отплатить вам.

— Безусловно, миссис Хилльярд, — весело сказал Шерингэм. — Например, если прямо сейчас дадите мне чего-нибудь выпить. Вы даже не представляете себе, как у меня пересохло в горле после всей этой говорильни.

— Господи, ну конечно, — с виноватым видом откликнулся Джон, — как это я сам не догадался! Бокальчик виски с содовой?