Тёмные истории Северо-Запада - Юрий Александрович Погуляй

отражении на Ростислава смотрело измученное жарой и разговором лицо мужчины хорошо за сорок. Он даже не узнал себя в первый момент.

- Чего ты сказал, Олежа?

- Слава, тормозни. Хватит психовать.

- А, может, ты переметнуться решил? - улыбнулся Ростислав отражению. То ответило. Безумная гримаса смертельно бледного лица. - Не надо, Олежка. Ты ж сам-то ни хера не можешь, вечно все спрашиваешь. Или ты одну игру меня замещал все, млять, звездочку схватил? Инфантильно так думать, Олежа. Инфантильно, сечешь? Ни хрена ты еще не добился.

«Ты прав. Ты полностью прав. Не останавливайся!»

Буря молчал.

Ростислав отер с лицо пот. Что-то в голове звенело и верещало о том, что на самом деле он не прав. Что надо успокоиться. Но образ жирного лица “Колдуна“ сталкивал в пучину сладкого бешенства. Было так приятно поддаться агрессии. Выплеснуть ее хотя бы по телефону. И справедливо, надо сказать, выплеснуть. Толстяк из «Тараканов» точно копал под него. То тут, то там всплывал, окучивал капитанов других команд, продвигая своих дрищей-студентиков. И хрен с ним, пусть играют. Диванные страйкболисты с дебильным названием. Но пусть не лезут не территорию “Дока”. Нельзя так делать. Никто так не делает. Либо ты слушаешь “Дока” либо катишься играть на Ветеранов в больничку, с такими же пидорасами, как ты!

- Слава, перегибаешь. Осторожнее, - наконец ответил зам.

-  А то что? Что? - перекрикнул шум поезда Ростислав.

- Ты в метро? Я перезвоню, - холодно ответил Буря.

- Нет уж, млять, давай ща поговорим! - рявкнул Ростислав. - Давай!

Ответом ему были гудки - зам бросил трубку.

- Гондон!

Он чуть не разбил телефон о двери. Еле сдержался, прикрыл глаза и стал медленно считать до десяти. Идиоты. Ничего не способные сделать идиоты. И предатели.

От последней мысли стало совсем дурно. Они ведь реально его предали. Все те друзья капитаны, которых он стащил в ассоциацию, которых организовал и объединил, вытащил из загаженных бродягами забытых строек на нормальные полигонные игры. Он был тем, кто организовывал первые крупные Петербургские маневры, куда сейчас съезжаются из Москвы, Твери, Новгорода, Выборга. А когда-то над ним смеялись даже дивные толкиенисты с Черной Речки. Замотанные в занавески эльфы говорили что «в войнушку играть надо было в детстве». А он терпел. Пробивал, унижался. Потратил несколько лет своей жизни, чтобы петербургский страйкбол оставил в прошлом китайские спринги. Боже, как же мерзко было передергивать затвор, подкачивая воздух, на каждый выстрел! Какой убогой была дальность прицельной стрельбы! Десять метров, млять! Теперь у каждого игрока в руках серьезные автоматические винтовки и автоматы, и игра в лесу похожа на настоящие боевые действия, а не на дебильную ролевую игру! Если бы ни Слава, то ничего бы этого не было! А теперь за его спиной строят козни.

- Сука... - прошипел    Ростислав глядя в мятущуюся тьму за дверью. Взгляд. Его не отпускал чей-то взгляд.

Он будто проник сквозь черепную коробку и теперь ковырялся в уставших от жары мозгах. Это было настолько физическое ощущение, что Слава провел пятерней по потным волосам.

- … он и разорался, как девчонка, - сказал кто-то рядом. Отчетливо, с вызовом. Ростислав повернулся ко врагу, чувствуя, как наливаются гневом глаза. Парень сидел рядом с девушкой, под рекламой ипотечной кабалы со схожей парочкой на фотографии,  и явно говорил о нем. Делал вид, будто обсуждает что-то совсем другое, и даже не смотрел в сторону “Дока”.  Жара заползла в голову Славы.

«Это он о тебе. О тебе!»

Ростислав выплюнул:

- Что ты сказал, ссыкло?

Он наблюдал за собой как со стороны, с небольшим недоумением спрашивая самого себя - что же он, мать его, делает. Но эта слабость, это падение в бешенство были так приятны. Так… освежающе. И невидимые губы на груди уже совсем не казались прикосновением мокрой от пота футболки.

Парень поднял на него удивленный взгляд, в котором тут же проступила ярость (и за ней, о да, тоже сидело жаркое лето, оно мелькнуло белым пятнышком где-то в глубине, и голосок затаившегося в темноте нечто зашептал ублюдку нужные слова).

- Идите-ка нах... й, - ответил он. Девушка испуганно положила ему на руку ладонь, будто удерживая.

Ростислава это отрезвило:

- Посмотрите, какой герой. При девушке выражаться? Тебя манерам поучить, а?

- Отстаньте от нас, пожалуйста, - вмешалась девушка.

- Пошел вон, псих, - тихо сказал парень, но подруга вцепилась в него обеими руками и что-то зашептала на ухо. Трус позволил ей себя «успокоить» и так и не поднялся с места. Слабак.

- Псих у тебя в штанах, понял? Мамке своей так отвечать будешь! Если не можешь говорить как мужик, так и истерику мне тут не устраивай. Понял, ссыкло? - Ростислав брызнул слюной в сторону побелевшего парня и отвернулся.

- Молодой человек, держите себя в руках! - вмешалась сидящая неподалеку женщина преклонных лет. Ярко накрашенные губы неодобрительно кривились.

- Я с вами не разговаривал. Не вмешивайтесь, не воспитывали вас что ли? - огрызнулся Ростислав.

- Как же не вмешиваться, если вы орете на весь вагон?

Слава огляделся. Редкие для середины дня и такой жары пассажиры, кроме чертовой пенсионерки, старательно не смотрели в его сторону. Препираться со старухой не хотелось, и потому он просто отошел подальше от вредной бабки и того ублюдка. Облокотился на дверь с надписью “не прислоняться”.

Все больше кружилась голова. Воздух патокой втекал сквозь раскрытые окна и почти не приносил облегчения. За стеклами бурлила темнота, и Ростислав смотрел в нее, отмечая, как люди бросают на него злые взгляды и даже не догадываются, что он наблюдает за ними в отражении.

Что их помыслы и истинные лица у него как на ладони. Что жара в нем хочет чьей-нибудь крови не меньше чем они желают вбить ему зубы поглубже в глотку.

Боже, они все действительно его ненавидели... Ненавистью слабых.

Тьма сменилась золотисто-красным светом “Площади Ленина”. Поезд выблевнул наружу пассажиров и впустил в вонючее нутро свежую партию человечины. Механический голос невнятно проскрежетал что-то и затем неожиданно четко произнес:

«Уважаемые пассажиры, будьте взаимно вежливы. Уступайте места пассажирам с детьми и людям преклонного возраста»

Ему послышалась издевка в объявлении. Ростислав закатил глаза, злясь на то, что его вывел из равновесия звонок зама. Проклятье. Это все сучий “Колдун“. И “Буря“. Чертовы скоты обложили его со всех сторон, и он теперь даже здесь, в долбанном метро, видит угрозу.

Хотя, справедливости ради обязательно надо учесть - “Буря” давно хочет занять его место. Он неплохо проявил себя на последней игре, командовал одной из сторон в трехдневном конфликте, организовал пару удачных штурмов, да и на форумах его хвалили. Видимо зазнался, Олег. А