Где-то во времени. Часть первая. - Anthony Saimski

всё здорово, так и надо сделать, — кивнул Гарик. — Но как мы вглубь раны залезем?

— А зачем вам туда лезть? — спросил Бабах.

— Затем, что там могут частички одежды застрять. Вот это я вам точно говорю. С пулей могла любая ерунда в рану попасть. Потом воспалится, загноиться. Может заражение крови начаться, а это всё, приговор. С этим делом шутить нельзя, Володь. И чем быстрее мы это сделаем, тем лучше.

Вишняков недовольно на нас посмотрел. Я согласно кивнул, поймав себя на том, что совершенно об этом не подумал.

— Ну так давайте, чего встали то оба? — распорядился Вишняков. — Я не знаю как вы, а я слишком молод, чтобы умереть.

Несмотря на серьёзность фразы и ситуации, прозвучала она с присущим Бабаху задором. Я невольно подумал о том, что он подразумевает самый простой уровень сложности в том самом «Думе». Что ж, наверное, столь позитивный настрой был хорошим признаком.

«И чем у тебя голова занята? — иронично поинтересовался внутренний голос. — Впрочем, можешь не отвечать. Ерундой какой-то... Это что, какая-то защитная реакция? Чтобы не задумываться над судьбой Люды, спалившей себя заживо? Или над тем, что стреляй начальница более точно, не было бы сейчас Вишнякова? И что бы ты тогда делал? Чтобы вы тогда делали?»

Я тяжело вздохнул. Об этом действительно надо было подумать, но после того, как разберёмся с Вовкиным плечом. Наверное, только сейчас я первый раз по-настоящему задумался о том, что это далеко не игра. Не какое-то забавное приключение, в котором обязательно будет положительный исход. Всё это было очень серьёзно. Погибли люди. Людмила, Маргарита Павловна, Фёдор Михайлович, да и много кто ещё. Вован мог погибнуть. И как нам потом в глаза его родителям смотреть, когда мы домой вернёмся?

Подобные мысли абсолютно не способствовали продуктивному поиску медикаментов. Я тихо фыркнул и помотал головой, сосредоточившись на поставленной задаче. Переложив пару пакетов и свёрнутые зимние куртки, я обнаружил автомобильную аптечку и пакет со скудным запасом медицинский препаратов. Почему-то сверху на них лежала нарезанная морковка, и я быстро перекинул её на столик.

— Так, нашёл.

Я протянул Игорю аптечку.

— Хорошо, размотай пока немного бинта, намочи перекисью и дай Вовке. Пусть осторожно кровь вокруг раны смывает.

Я кивнул и деловито зашуршал пакетом.

— Надо руки помыть, максимально хорошо, — продолжил Игорь, но видимо уже по большей части для себя, чтобы тоже как-то упорядочить мысли.

— Мезенцев, блин, закрой дверцу, — настойчиво повторил Вишняков. — Холодно. Меня трясти начинает.

— Тебя трясти начинает, потому что адреналин отпускает, — поучительно протянул Игорь, потянувшись к ручке. — Тохан, как это называется, когда сильный стресс, и человек неадекватно на всё реагирует?

— Состояние аффекта.

— Ага, вот именно.

— Бабах большую часть жизни в таком состоянии...

— Это ещё почему? — возмутился Вишняков.

— Потому что ты на половину всего неадекватно реагируешь, — улыбнулся я.

— Так, а это что?

Мезенцев замер, устремив взгляд через ветровое стекло.

— Где? — живо заинтересовался Вован. — У нас только два патрона!

— Не в патронах дело, — отмахнулся Гарик. — Там идёт кто-то.

Я выставил на столик пузырёк с перекисью и подошёл к пассажирским сидениям.

Чёрная лента мокрого асфальта, обильно присыпанная по краям опавшей листвой, убегала в сырую даль. По началу я ничего не смог разобрать, но через несколько секунд действительно заметил вдалеке какую-то мелкую точку.

— Ничего себе у тебя зрение, — хмыкнул я. — Как ты вообще разглядел? Там же сливается всё в одну сплошную мазню.

— Это человек идёт, — сказал Игорь, будто это было само собой разумеющимся.

— Один? — спросил Бабах.

— Похоже на то, — кивнул Гарик и быстро выпрыгнул из машины хлопнув дверцей.

Вовка поднялся с «лежанки» и подался вперёд, вглядываясь жёлто-красную даль.

— Ничего не вижу, — буркнул он.

— Вон, — я вытянул руку указывая в сторону еле различимое пятна. — Может быть очередной продавец сосисок...

— Или киселя.

— Почему именно киселя? — недоумённо поинтересовался я.

— А почему именно сосисок? — хмыкнул Бабах явно не сомневающийся в логичности своих умозаключений. — Да хоть бананов, всё равно не вижу ни хрена.

— Ладно, вот тебе перекись, вот бинт, — я передал Вишнякову со столика всё, необходимое. — Давай, начинай обрабатывать.

— Ты хоть пузырёк открой, гений.

— Открою, открою, садись давай.

Хлопнула водительская дверца и Мезенцев быстро уселся за руль. Зазвенели ключи и в следующую секунду ожил двигатель Боливара.

— Подъедем поближе, спросим, что да как, — бросил Гарик, трогаясь с места. — Может подскажет, где ближайшая больница.

— Если тут такие есть, — хмыкнул я.

— Должны быть, Палыч.

— Слушайте, парни, — быстро начал я, открыв пузырёк с перекисью и взявшись за бинт. — Давайте только не будем слишком откровенничать с незнакомцем. Да и вообще, я тут подумал, надо какой-то свод правил придумать.

— Ты о чём?

Гарик бросил на меня быстрый взгляд.

— Я о том, что мы относимся ко всему так, как привыкли. А оказываемся в разных местах, где половина всего может быть не так. И вообще, ляпнешь что-нибудь не то, и вон что может произойти...

Уточнять что именно я имею в виду не пришлось. Я был уверен, что всех гнетёт не менее тяжёлое чувство от всего произошедшего в предыдущем мире. Просто никто не хочет об этом говорить. К тому же сначала надо что-то придумать с Вовкиной раной, а уже потом предаваться актам самобичевания за все допущенные ошибки...

— Согласен, — кивнул Гарик. — Думаю стоит говорить обтекаемо, как-то в общих чертах.

— Да. И вообще разработать чёткую схему, на что обращаем внимание в первую очередь и как действуем дальше.

— Хорошо, ты держи эту тему в голове. Потом обсудим, как только с Бабахом разберёмся.

Тем временем я отмотал длинную полоску бинта, и свернув её в небольшой квадратик передал Володьке.

— Всё, спасибо, — кивнул он. — Дальше сам справлюсь.

Я пересел на пассажирские сидения.

— Слушай, а как ты от этой чокнутой Маргариты Павловны убежал? — спросил я, глядя на дорогу. — Как она тебя не зацепила? Я же слышал выстрел.

— Да чёрт его знает, Палыч. Я почти до лестницы добежал, когда бесы загудели... Там и стало понятно, что смысла в этом