Тигр, Тигр - Керстен Хэмилтон

четырех дюймов ростом, с потрепанными коричневыми крыльями и твердым экзоскелетом, похожим на кору платана. Ее светлые волосы торчали во все сторны, как пух одуванчика, а глаза были просто удивительными. Они, казалось, светились внутренним светом, как крошечные глазки цикады, но глаза феи не были крошечными. Они были большими, явно сложными и постоянно меняющимися.

Калейдоскоп цветов закружился вокруг них, когда она посмотрела на Эйдена. Она чирикнула, а затем схватила единственную вещь, которая была на ней, ― ножны, прикрепленные к бедру, ― и вытащила белую полоску, которая выглядела так, будто была сделана из скорлупы.

Тиган моргнула.

― Берегись, Финн, у нее…

― Черт! ― Финн отбросил фею в кусты.

―…нож, ― сказала она с опозданием на полсекунды. Орудие было меньше полудюйма длиной, но, судя по крови, капающей с пальца Финна, оно оказалось острым, как бритва.

― Куда она делась? ― Эйден направился к кустам. Финн схватил его и оттащил одной рукой, в то время как другой останавливал кровь.

― Не подходи, ― сказал Финн, когда фея вышла из листьев, жужжа, как сердитая колибри. Это было существо, которое преследовало Эйдена, подглядывая за ним из-за стволов деревьев… Тиган была уверена в этом.

Фея рванула в воздух, как крошечный истребитель, развернулась и нырнула, летя на Финна. Он снова ударил ее. Она кувыркнулась в воздухе, выпрямилась и вновь атаковала.

― Отойди от Эйдена, ― сказала Тиган. ― Я не думаю, что она собирается причинить ему вред. Мне кажется, он ей нравится.

― Ты уверена? ― спросил Финн.

― Она не злится на меня, ― сказал Эйден. ― Она злится на тебя.

Финн попятился. Фея убрала нож и зависла перед Эйденом, щебеча, как канарейка.

― Теперь она счастливее, ― сказал Эйден.

― Она может быть и да, ― Финн сжал кровоточащий палец, ― но Маг-Мелл ― точно нет, ― темные виноградные лозы ползли по тропинке, которая прежде была расчищена перед ними. ― Пой, Эйден. Не обращай внимания на проклятую… проклятое насекомое. Или спой что-нибудь, чтобы заставить ее вести себя прилично.

Эйден начал петь «Lucy in the Sky with Diamonds». Фея сделала сальто в воздухе, взвизгнула, как фанатка, и нырнула в волосы Эйдена.

Эйден замер. Фея устроилась поудобнее, жужжа крыльями и вращая глазами-калейдоскопами, пока рылась в кудрях Эйдена.

― Что она ищет? ― спросил Финн. ― Блох?

― Может быть, ― сказала Тиган. ― Социальный уход обычно является признаком привязанности.

― Что это значит? ― спросил Эйден, все еще не двигаясь.

― Это значит, что ты ей нравишься.

― Я не собираюсь ухаживать за ней. Ни за что.

― Просто не обращай на нее внимания и пой, ― сказала Тиган, роясь в аптечке Финна в поисках антибиотика и пластыря. ― Может быть, она уйдет.

Она наклеила пластырь на палец Финна, когда кровь перестала капать.

Маг-Мелл успокоилась, стоило Эйдену запеть вновь, хотя он недовольно топал по тропинке, скрестив руки на груди. Виноградные лозы отступили, но все еще оставались настороже.

Финн и Тиган шли позади Эйдена, наблюдая за феей в его волосах. «Она не ухаживает за ним», ― пришла к выводу Тиган. ― «Она обустраивает дом». Фея сплетала его волосы в гнездо, ее руки с большим мастерством соединяли кудрявые пряди.

Зеленая муха жужжала вокруг головы Эйдена. Рука феи взметнулась и поймала ее на лету. Она оторвала крылья, бросила их в гнездо и начала жевать голову мухи, размахивая ногами.

― Похоже, у Эйдена не будет проблем с комарами, ― произнёс Финн. ― Только не с этим жучком.

― Ее зовут Люси, как в песне, ― сказал Эйден. ― Я решил оставить ее у себя.

― Думаю, это проще, чем пытаться избавиться от нее, ― отметил Финн.

― Она очаровательна, ― Тиган наклонилась, чтобы рассмотреть поближе. Люси покончила с мухой и начала приводить себя в порядок, облизывая руки и потирая ими лицо и пряди своей одуванчиковой шевелюры.

Эйден сменил песню. Тропинка петляла между глубокими прудами с зеленой водой. Стрекозы парили над листьями лилий, и люди-лягушки снова выползали, маршируя рядом, когда наше трио проходило мимо.

Подлесок вокруг Эйдена расчищался на его пути. Ветви деревьев изогнулись над прозрачной водной гладью, и Тиган увидела, как прямо под поверхностью сверкнули золотые рыбки. Финн подошел к водоему и наклонился.

― Здесь нет дна, ― предупредил он. ― Ты можешь смотреть вниз… вечно.

Люди-лягушки сбились в группы, а не в длинные марширующие шеренги, как раньше.

― Им не нравится это место, ― заметил Финн. ― Давай я пойду впереди, Эйден. Следи за деревьями и держись подальше от прудов.

Он обогнал Эйдена и повел нас за собой.

Эйден отстал от него на несколько ярдов, а затем искоса взглянул на Тиган.

― Это было подло, Тиа.

― Что?

― Заставить меня петь песню принцессы.

― Принц тоже пел ее.

― Когда я пою, вокруг происходит то, о чем поется в песнях, не так ли?

― Да, ― Тиган не понравилось выражение его глаз. ― Эйден, что ты…

― Когда я пою, вокруг происходит то, о чем поется в песнях, не так ли?

― Да, ― Тиган не понравилось выражение его глаз. ― Эйден, что ты…

― Ша-ла-ла-ла-ла-ла, ― пропел Эйден. ― Вы вдвоем…

Шестеренки в голове Тиган завертелись, пытаясь вспомнить строчки песни. Ее пел краб из «Русалочки»… Но Тиа не слышала ее уже много лет, с тех пор как смотрела мультик на DVD вместе с Эбби.

Лягушачий народ вокруг ног Эйдена начал громко и фальшиво квакать, размахивая своими копьями, как будто пытались предупредить Эйдена. Что-то было не так. Тиган попыталась сложить два образа ― люди-лягушки, отчаянно машущие руками, и Финн, идущий к ней с ошеломленным выражением на лице.

― Ты слышишь, мы поем,